Mondengel: Легенда о Ночном Хищнике
Шрифт:
– Что происходит? – спросил молодой яут.
– Думаю, наш Кар’клей как всегда серьёзно вляпался, – задумчиво протянул Бессмертный.
– И часто он так?
– Всегда, не будь он Великим Гуан-Тант’ером, – с торжественной серьёзностью ответил Воин Чести.
Элдер и Вожак встали между двух крупных ман’дака.
– Я надеюсь, ты не в обиде на меня, Одам-ан’де? Я не могу влиять на ситуацию полностью, решения Совета принимаются обоюдно. Сейчас не те времена...
– Никогда я не буду держать на тебя зла или обиды, Великий Сид’минд. Ты всегда был образцом чести и подражания, это заслужено тобою в кровавых сражениях, как на других
– Ты особенный, Гуан-Тант’ер. Волве всегда гордился тобою, ставя тебя в пример ученикам, – альбинос удивлённо вскинул брови. – Да, он делал это тайно, опасаясь пробудить в тебе гордыню. Лидерские качества часто сопровождаются этой неуместной чертой. В клане «Древних» должны быть равновесие и свежая мысль. Я взял тебя тогда по его рекомендации, и я ни капли не жалею об этом. Основа Совета – соблюдение чётких правил, нахождение и действие в установленных рамках Кодекса, когда все работают наподобие единого организма. Это требует жертв, в первую очередь, личных. Немаловажную роль играет опыт. Ты ещё молод, Одам-ан’де. В тебе кипят сила, амбиции, уверенность. Ты уже добился очень и очень многого, но твоя уникальность – это и дар, и проклятие. Инакомыслие помогло в решении многих вопросов, но в Совете оно приведёт к сбою, как в системе, понимаешь? – альбинос кивнул. – Ты любопытен, быстро учишься. В тебе сочетается множество качеств, которые ты можешь применить в бою, в обучении молодых, в путешествии к другим мирам. Совет – место рамок и законов. Тебе пока слишком тесно в нём, – вздохнув, Сид’минд дополнил: – Пройдёт время и ты вернешься, но пока пользуйся возможностью бесконечных Охот и борозди просторы Вселенной.
Гуан-Тант’ер молчал. Он не знал, что можно на это ответить и как выразить появившуюся вдруг из ниоткуда опустошающую тоску.
– Я хорошо знал твоего отца... – загадочно сказал Благородный.
В глазах Ночного Воина пробежал проблеск удивления и надежды. Он никогда не знал, кто его отец. Мать чуть было не отреклась от него в детстве из-за белой кожи и несносного характера. Жизнь быстро обучила его самостоятельности. Попав в клан, юный Сетг’-ин-Нихкоу’те во всех жизненных ситуациях опирался только на Вождя.
– Твой отец оставил тебе подарок. Только ты имеешь право пользоваться им.
Сид’минд подвёл ошеломлённого яута к огромному, агрессивного вида ман’дака угольно-чёрного цвета. Тёмные шипы угрожающе смотрели в грязное небо.
– Это Корабль Волве. Я узнаю его.
– Да. Это наш родной «Шауб-Де». Он хотел, чтобы его сын, завладев кланом, совершал на этом судне самые дерзкие налёты на планету уманов.
– Сын??? ВОЛВЕ?! Я?!
Сердце чуть было не выпрыгнуло из груди, отбивая бешеный ритм дьявольской чечётки. Сид’минд никогда не станет лгать!
– А как ты думаешь, почему тебе удалось столь скоро попасть в Совет и не лишиться жвал за всё, что ты натворил? Он был уважаемым Элдером, самым суровым из всех нас. В его клане выковывались только сильнейшие воины.
– Почему он не сказал мне? Почему?!
– Чтобы ты рос самостоятельным, независимым и сильным преемником его дела. И я считаю, что он добился своего.
От такого количества новостей у Ночного Воина закружилась голова. Волве – суровый Владыка Сендара, правивший даже не стальным кулаком, а длексовой кувалдой, оказался его родным отцом. Безумие? Невозможно поверить и принять так сразу. Полный бардак.
– Совет постановил, что на Уман-эмпа летишь ты, как истинный знаток Пьод Амедха. Для этого решения не понадобилось никаких дебатов. Созывай Охотников клана и отправляйся в путь. Ты знаешь, что надо делать, – официальным
Взмахнув мантией, Потаклинд направился в Сендар. Гуан-Тант’ер, пребывая в полной растерянности, остался стоять рядом с теперь уже своим кораблём и грызущими, тяжёлыми мыслями.
Попытавшись навести хоть какой-то порядок в голове, Вожак взошёл на трап. Всё здесь пробуждало воспоминания. Сколько лет своей жизни он провёл на этом судне, наблюдая за жёсткими разборками на средних ярусах, которые гордо именовались “воспитательным процессом”. Ему доставалось не меньше, чем всем остальным.
– Тем не менее, мои мандибулы остались на месте, – довольно заметил яут, следуя в отсек управления.
Он ступал по родным коридорам, иногда касаясь подушечками пальцев поверхности знакомых трофеев, оружейных стоек, дверей с вмятинами от жестоких разборок обезумевших Воинов. Судно всё ещё хранило едва ощутимый запах горького мускуса, осевшего на обшивку, притаившегося в её щелях. Одна за другой покорно открывались двери, впуская в покинутые сектора своего нового хозяина. Одам-ан’де поднялся на верхние ярусы. Некоторое время он бродил по жилым секторам, вспоминая кому именно принадлежала та или иная каюта, но потом взял себя в руки и, отчитав за излишнюю сентиментальность, отправился в отсек управления. Там, на панели, словно только что забытая, его ждала чёрная мантия Волве. Ночной Воин взял знакомый, греющий сердце кусок ткани. Встряхнув, он одел её на себя.
– Как раз впору.
Он уселся на трон. Когда-то Зверь долго учил своего помощника управлять этим уникальным кораблём. Данный ман’дака был создан другой расой. Его окружало множество легенд.
Альбинос начал пробуждать «Шауб-Де», поворачивая рычаги и водя когтями вверх по специальным желобкам. Механические действия сопровождались телепатическими командами, которые, впрочем, было приятно произносить вслух.
– Просыпаемся, «Шауб-Де», просыпаемся. Стряхиваем пыль.
Заработал и задребезжал реактор, одна за другой зажглись подсветки. «Ярость» послушно “стряхнул” с себя слой пыли, бешено заревел и “ожил”. Гуан-Тант’ер вдохнул полной грудью родной влажный воздух. Белые руки заскользили по глянцевой поверхности виртуального штурвала. Корабль, подчиняясь новому хозяину, поднялся над землёй.
– Триста метров, чёрный собрат, не больше, – отдал приказ судну Вождь и пролетел небольшой отрезок между двумя посадочными площадками.
«Ярость» пришвартовался рядом с кораблём, найденным в угодьях берсеркеров. По сравнению с судном Владыки он казался неприметной лодочкой.
Здесь уже собрались Охотники клана «Чёрного Зверя», удивлённо рассматривая знаменитый ман’дака. Несколько самцов автоматически потёрли крупные шрамы, когда-то нанесённые Волве на этом самом корабле. В проёме показалась высокая тень. Знакомая чёрная мантия ложилась на широкие плечи Вождя, что немедленно вызвало кучу вопросов. Яуты переглядывались, оживлённо шевеля мандибулами и что-то нащёлкивая себе под нос. Наконец, Кар’клей вышел на свет и, спрыгнув вниз, оказался напротив посвящённых.
– Клан «Чёрного Зверя», – обратился к Охотникам Вожак. – Совет доверил нам очень важную миссию. На Уман-эмпа идёт война. Пьод используют в качестве оружия Кайндэ Амедха. Наша задача – полностью устранить Кайндэ Амедха, любыми путями и любыми жертвами. Все уманы, которые встанут у нас на пути, будут убиты!
Клан взревел, поддерживая Лидера. Жажда свежей крови ворвалась в атмосферу многоголосым рычанием.
– Эта Охота может оказаться для нас последней. Уманы – хитрые и агрессивные создания. Вкупе с Жёстким Мясом это станет настоящим испытанием, – вставая рядом с Вождём, добавил Фрадиор-Гоаринд.