Монета и сталь
Шрифт:
Тристл покосилась на полудемоницу с кожей цвета увядшей розы. У нее были слегка завивающиеся длинные волосы, которые она грациозно откидывала назад, такие рыжеватые с красным отливом. Взглядом она могла проделать дыру в камне, а двигалась с изяществом черной пантеры… И гном его знает, какие способности предполагало ее родство с богиней обмана и лжи. Это кому еще не повезет, если они собьются с пути?
Лайтбрингер, будто подтверждая мысли воровки, бесшумно достал меч из ножен и горделиво осмотрел его, по-отечески отмечая каждую шероховатость на поверхности лезвия. Полюбоваться было на что: черенок идеально подходил под большую мужскую ладонь (несмотря на возраст, телосложение и физические данные рыцаря впечатляли), а концы крестовины загибались вниз, придавая мечу элегантности. Весь эфес был окрашен в золотой цвет, как рисунок на доспехах Хардена.
Прежде чем двинуться в путь, Круазар создал магическую сферу, которая бледно-голубым сиянием освещала дорогу. Когда свечение дотрагивалось до обнаженного лезвия, оно блестело, как благородное золото. На самого Круазара девочка старалась не смотреть, чтобы не раздражаться лишний раз: как человек он ей не нравился совершенно. Артефакт лежал смирно, довольный происходящим, но Тристл всё раздумывала о том, что ей придется сближаться с чародеем, чтобы раскрыть секреты магической вещицы.
Постепенно густая листва, окутанная тьмой, окружила Приключенцев со всех сторон. Вместо птиц пели цикады, стрекотали кузнечики и сверчки. Ступив в Лес, Тристл почувствовала, что в нем присутствует какая-то магия. Ее истоки были повсюду: в траве, окружавшей Тропу, в дуплах дубов, в воздухе… Непривычное ощущение. Девочка сначала насторожилась, но оно баюкало ее в своих объятиях, словно покачивая на ласковых волнах, и постепенно тревожность спала. Раз она это чувствует, значит, так и надо, а жаловаться притоку сил вообще было бы глупостью. Тем более, Приключенцы и виду не подали, что что-то не так. Тристл поймала себя на том, что высматривает знакомые коренья, вроде тех, что всегда лежали на прилавках Верны.
Дельвиг шагал вперед, упрямо поджав губы. Дорога была широкой, на ней могли свободно поместиться две повозки и еще пеший странник, но маг как будто боялся случайно сделать десять шагов в сторону и оказаться за Тропой. Он шел строго по одной линии, словно канатоходец – по веревке. Чародей так напрягся, что вся его фигура как-то одеревенела и двигалась, будто игрушечная статуэтка. Спутники тоже притихли, будто боясь пробудить что-то в глубине леса. Атмосфера была напряженная, особенно по сравнению с безопасным городом с толпами людей, где за углом мог спрятаться разве что воришка или торговец, пытающийся продать контрабанду с соседних островов. Одна Тристл мотала головой по сторонам и чуть ли не насвистывала.
Время шло размеренно. Приключенцы отдохнули перед тем, как отправиться в путь, поэтому пока что держали темп. Воровка привыкла бегать от стражи, но и она чувствовала, что с непривычки ей будет нелегко преодолевать такие расстояния. Морща нос и стараясь не наступать на большие камни, болью отзывавшиеся в ступнях, Тристл продолжала всматриваться в глубь леса. Прежде чем она успела что-нибудь разглядеть, ей стало холодно, будто кто-то погасил камин в доме, который не успел разогреться, а ощущение комфорта пропало, словно на него накинули одеяло. С западной стороны Леса, навстречу Приключенцам, выбежали две девочки.
Лайтбрингер тут же рассек воздух мечом, будто только этого и ждал; когда он вставал в атакующую стойку, голубой плащ за спиной паладина величественно повторил движение его тела и вновь опал на землю. Магическая сфера Круазара мигнула и окрасилась в красный и ядовито-оранжевый цвета. Ее охватили языки пламени: безобидный шарик света превратился в идеальное орудие убийства. Из-за метаморфозы лица Приключенцев подсвечивались красным, будто на зажженный светильник вылили ведро крови. Тристл выхватила кинжал и напрягла руки, запружинила на ногах, словно кошка, и только Мэнс вдруг ахнула, забыла про всякое оружие и кинулась к двум до смерти перепуганным девчонкам.
– Успокойтесь, это же дети! – гаркнула она на друзей, и стоило полудемонице повернуться обратно к малюткам, как ее лицо приняло сочувствующее, непривычно мягкое выражение. – Вы в порядке?
У девочки помладше дрожали губы, казалось, она вот-вот заплачет. Старшая крепко держала ее за руку. Все позади Дилони переглянулись, но оружие не убрали.
– Там волки, – выдавила старшая, смотря на Приключенцев огромными карими глазами. Простая одежда и запачканные ягодным соком руки выдавали в ней работяжку, какие выживают за счет продажи и готовки всего, что можно найти в лесу. – И м-мама…
Мелкая вдруг шмыгнула носом и разревелась, уткнувшись сестре в рукав. У девочек были поразительно схожие крошечные носики и густые волосы.
– Вы же герои, да? Приключенцы? – с надеждой спросила старшая.
Она дернула плечом, чтобы сестра перестала в нее впиваться, и внезапно для всех схватила склонившуюся над ними Мэнс за руку.
– Пожалуйста, помогите! Мамочка без вас погибнет!
Девочка немного потянула ее за собой, отпустила и побежала обратно, в чащу леса. Младшая держалась рядом, неловко спотыкаясь и путаясь в сером платьице. Через несколько секунд они обе пропали из поля зрения, и тьма сомкнулась за ними, словно полотно.
– Мэнс, я не знаю, о чем ты думаешь, бросаясь к незнакомцам, но не вздумай… – когда Харден сделал шаг вперед, говоря с полудемоницей, она обратила на него внимания не больше, чем на жужжащего комара.
Девушка выхватила кинжал с изумрудной рукояткой, повела головой, разминая шею… И бросилась за убежавшими сестрами. Сердце Тристл колотилось, как бешеное; она в ступоре смотрела, как Дилони растворяется во тьме, и не могла заставить себя сделать и шагу. Зато паладин оглянулся на ребят, махнул мечом и выкрикнул:
– За ними, живее! – и воинственно бросился вперед.
Ситуация существенно изменилась, словно пешки на шахматной доске двигал кто-то очень капризный и своевольный: уже двое из их команды убежали на помощь незнакомкам. С Тристл в миг спало оцепенение; воровка и маг, даже не обменявшись взглядами, ринулись следом. Ветки затрещали под их ногами, а в кронах деревьев, словно насмехаясь над глупостью странников, закричали птицы.
Когда перед Дилони расступились деревья, первой она увидела лужайку. Сначала ей показалось, что вышла луна, потому что всё вокруг окутало голубое мерцание: земля, трава и даже деревья купались в бледном свечении. То оказались маленькие огоньки, похожие на светлячков; размером со скромный камушек каждый, они стайками повисли в воздухе. Они не издавали звуков и только слегка подрагивали, словно пламя на ветру. Если бы не сложившаяся ситуация, полудемоница застыла бы на месте, очарованная красотой волшебных светлячков.
Лужайка была в форме идеального круга, будто кто-то поставил кружку и очертил ее грифелем; в самом центре поляны друг к другу жались две сестрицы. Дилони затормозила на полной скорости, из-за чего под ее ногами поднялось облачко пыли.
Из-за спин девочек и правда вышло двое волков, но они нисколько не проявили враждебности к малюткам: угрожающе расставив лапы, животные скалились на прибежавшую. Нехорошее чувство, словно яд, пущенный по венам, закралось в сердце девушки.
– Похоже, драки всё равно не миновать, – заключила она, с насмешкой пожимая плечами. – Только я думала, что сражаться буду с волками.