Монета и сталь
Шрифт:
– Не в смысле, что я пьян, но что-то вроде этого, – его ботинки с налипшими комьями грязи оставили после себя жирный след, когда он, качаясь, сделал пару шагов. Паладин двигался рядом, готовый в любой момент подхватить товарища.
– Всё хорошо, что хорошо кончается, – скороговоркой выпалила Тристл. – Пойдемте, узнаем, где мы вообще.
Спешила она потому, что хотела поскорее замять и волшебное (в прямом смысле) исцеление Дельвига, и их не менее магическую телепортацию. Приключенцы, кажется, еще не оправились от шока, поэтому согласно побрели к двери. Мэнс уже
– Из окна видно только пару полуразрушенных халуп да речку, – сообщила полудемоница. – Я не знаю, где мы, но это точно не Леса Фарвью.
Тристл поразилась собранности и решимости Мэнс: ее волей впору гнуть деревья и ломать камни. Почему-то рядом с ней хотелось гордо расправить плечи, поднять голову и ничуть не отставать.
Местность встретила их свежим ночным воздухом и блаженной тишиной. Чуть прислушавшись, воровка разобрала тихий шелест, с каким волны омывают берег. Звезд на небе было столько, будто кто-то споткнулся и рассыпал белоснежное зерно. Тристл задрала голову и смотрела на небосклон так, словно видела его впервые; в каком-то роде ей казалось, что так оно и было. В суете города она была слишком занята, смотря себе под ноги или в чужие карманы.
– Прохлаждаться будем потом! – заявила Дилони.
В ее голосе зазвучали повелительные нотки, и девочка почувствовала, как что-то окутывает ее разум, словно нити паучьей паутины. Тристл хотелось мгновенно послушаться, но какая-то задняя часть ее мозга кричала о том, что так нельзя.
– Я не… Стоп, ты это что?
Тристл в упор взглянула на полудемоницу, и та, на удивление, растерялась. Наваждение, похожее на туман, мигом спало.
– Прости. Иногда могу вкладывать в слова частичку своих сил, но это не специально, – тут же объяснилась она. – Я не пыталась тобой управлять.
Девочка не стала обижаться, но градус доверия как-то упал. Искоса поглядывая на Мэнс, девочка медленно двинулась по траве. Нужно осмотреть домики, вдруг там есть что-нибудь полезное.
Но что же произошло в Лесу? Ее артефакт теперь и телепортировать их может?
– Неужто правда испугался, что мы умрем? – прошептала воровка.
Не доставая из кармана амулет, она легонько провела по неровной поверхности. В ответ пальцы чуть защипало, как бывает, когда после мороза подносишь руки к горящему огню. Все еще не привыкшая к диковинке Тристл выдернула ладонь из кармана.
– А карта у кого-нибудь есть? – поинтересовалась она.
Под ногами Приключенцев мягко проминалась трава, оставляя свежие следы. Чародей, упорно демонстрируя свою самостоятельность, отказался от помощи Хардена и ковылял один. Его взгляд был рассеянным, будто он только что пробудился от долгого сна.
– Карта, – забормотал Лайтбрингер и зачем-то принялся хлопать себя по доспехам. – ЧЕРТ!
Полудемоница по-змеиному зашипела, втягивая голову в плечи.
– Придурок, ты чего разорался? Мы не знаем, кто может быть в этих домах! – ее взглядом можно было резать стекло, но Харден не обращал на нее внимания.
– Наши вещи! Они остались там, у Тропы, – он беспомощно посмотрел по сторонам, будто ожидал, что сейчас феи принесут ему потерянное.
Тристл только вздохнула и кошачьей походкой приблизилась к одной из халуп. Вид у нее был такой же потрепанный, как у той, в которой они очутились. Воровка не обладала даром предвидения, но какое-то другое чувство подсказывало ей, что здесь никто не живет. Речка без причала, несколько домиков, заросшие тропинки, тьма в окнах ночью – все признаки налицо. Западнее раскинулась опушка.
– У меня всё самое важное с собой, – сообщила она, заглядывая в окошко. Никого.
У Мэнс был удобный ремень с отделами для всякой всячины, у Дельвига остался его заплечный мешок, и только Лайтбрингер из-за доспехов носил с собой только пару зелий на специальных креплениях. Девочке стало жаль паладина: когда Приключенцы доберутся до города, она сделает ему какой-нибудь подарок. Украденный из лучшей лавки, конечно же.
Домики разделились между компанией и были проверены один за другим. Девочка прислушивалась к каждому шороху и заглядывала во все углы, но нашла только паутину, а потом – худющую крысу. Вообще, Тристл любила животных (в отличие от людей), но этих грызунов почему-то всей душой ненавидела. Правда, крыса оказалась не промах, и кинжал воровки так и не нашел свою цель – бесчестно вонзился в деревянный пол.
Она и Дилони освободились первыми, и теперь караулили халупу, в которой исчез маг. В лунном свете серые волосы Тристл, которые она всегда считала мышиными, величественно отливали серебром, а глаза поблескивали. Казалось, стоило девочке выйти за пределы Вудхёрста, и в ней проснулось что-то новое.
– Слушай, а как ты… Как ты оказалась за спиной того призрачного существа? – Тристл задала вопрос, который жужжал в ее голове, словно муха, пытающаяся сесть на мед. – Ты не говорила, что у тебя сверхскорость или что, телепортация?
– Телепортация – это к Круазару, – хмыкнула та и тут же задумалась. По прекрасному, сосредоточенному лицу было видно, что она решает, стоит ли раскрывать карты. – Это часть моей силы. Я могу убедить тебя, что стою на месте, а сама подойти ближе. Твой разум будет считать, что я действительно нахожусь там, где сказала, даже если это неправда.
Пальцем она аккуратно коснулась виска девочки. Тристл не пошевелилась.
– Мозг отправит сигнал глазам и ушам, и мой маленький трюк приведется в исполнение.
– Волшебно, – выдохнула она. – Но выматывает, наверное.
Полудемоница пожала плечами с каменным лицом. О своих слабостях она явно предпочитала не говорить.
Из хижины раздался приглушенный вскрик: чтобы вломиться внутрь, почти снеся расшатанную дверь с петель, девушкам понадобилось три секунды. Чародей стоял посреди комнаты, на первый взгляд, целый и невредимый. Он встряхивал руками, будто пытался с них что-то сбросить.
– Ты чего?! – Тристл вцепилась в плечо Дельвига, озираясь и пытаясь понять, что произошло.