Монголия в XIII–XIV веках
Шрифт:
После распада империи Юань страна вернулась к раздробленности, Монголия разделилась на Западную и Восточную и потеряла единство.
Согласно закону общественного развития феодальное общество чаще всего распадается на мелкие и крупные самостоятельные феодальные владения по достижении соответствующего уровня развития феодального способа производства. Главная причина этого явления непосредственно связана с развитием хозяйственной и политической самостоятельности феодальных владений. Феодал, получивший от императора землю сперва с правом распоряжаться только в течение одного поколения, становится наследственным владельцем этой земли и постепенно приумножает свою экономическую и политическую мощь, беспощадно эксплуатируя своих крепостных и захватывая земли у слабых соседей. Вместе с хозяйственным усилением феодалов ослабевает их подчинение власти императора. Наоборот, император сам становится зависимым от крупных феодалов, приноравливается к ним и почти не отличается от них. Так наступает феодальная раздробленность.
Феодальная раздробленность в Монголии, начавшаяся в конце XIV в., обязана своим появлением таким же причинам. Длительное время феодальная раздробленность создавала неустойчивость положения в стране, являлась причиной отставания ее в области социального развития, экономики и культуры [534] .
534
БНМАУ-ын туух. Т. 1, с. 414–415.
5. Монголо-китайские отношения после падения династии Юань
Развитие монголо-китайских отношений после падения династии Юань проливает свет на ряд проблем, связанных с историей монголов этой эпохи. По данному вопросу содержится много материалов в «Юн-лэ ши-лу» («Правдивые записи о периоде правления Юн-лэ»), «Мин ши» и других китайских источниках. В официальных письмах минских императоров к монгольским хаганам, некоторых ответах монгольских хаганов на письма минских императоров и памятниках монгольского языка, опубликованных в источниках, очень подробно рассказывается о войнах между обеими странами. Из официальных писем минских императоров, адресованных монгольским хаганам и ноянам, можно узнать о состоянии монголо-китайских отношений того времени и политике империи Мин по отношению к Монголии, В качестве примера можно привести перевод отрывков из некоторых писем.
Минский император Чжу Юаньчжан в официальном письме на имя Тогон-Тэмур-хагана, отправленном в августе 1380 г., отмечал: «Я по происхождению был крестьянином. Тогда в стране не наблюдалось никакого прогресса, начались великие беспорядки и смуты. Видя, что всюду появляются разбойники, отрезают земли у крестьян и подвергают народ опасности и мукам, я не смог сидеть спокойно. Даже ты, мой почтенный, уже не мог схватить их. Хотя они внешне были чиновниками династии Юань, но в душе таили вражду. Не стало ни одного человека, который бы думал о том, чтобы подавить восстания, сеющие хаос, и успокоить народ. Поэтому я лично во главе моих полководцев… присоединил восемь провинций и бассейны двух рек к подведомственной мне территории. Но, мой почтенный… у вас не думали о государстве… убивали друг друга в борьбе между собой и подвергали народ страданиям. Поэтому я в позапрошлом году отправил своего великого полководца [535] … в другие места. Но ты, мой почтенный, убежал еще до подхода моих войск, бросив дворцы своих предков. Я тогда очень одобрял это, считая, что ты, мой почтенный, по воле Неба возвращаешь нам старую китайскую территорию, понимая, что уже окончательно отвернулась от тебя судьба, благоприятствовавшая династии Юань в течение почти ста лет. Но вскоре военачальники пограничных войск стали докладывать мне, что ты, мой почтенный, время от времени совершаешь набеги на район Кайпина. Уйдя ныне в пустыню, ты периодически подвергаешь наши границы опасности, в то время как раньше не сумел подавить разбойников, пока в твоих дворцах царил мир и империя была богатой. А причина этого, мой почтенный, заключается в твоей недальновидности и односторонности суждений. Ныне вся территория Китая находится под моей властью, там всюду спокойно и все чужие племена подчинились мне. Если я пошлю войска на север для вторжения на территорию, лежащую к северу от гор Инынань, то, сколько бы у тебя, мой почтенный, туменов аратов ни было, все превратятся в уголья гаснущего огня и рыбу в высохшей реке, — зачем это нужно делать! Хотя ты, мой почтенный, бежал на север, но дальше тебе некуда убегать! Я советую тебе, мой почтенный, от чистого сердца: если ты изменишь свое положение и решишь свою судьбу, покорившись мне без звука, то сумеешь сохранить свой род. Соизволь, мой почтенный, хорошенько подумать об этом!» [536] .
535
По некоторым источникам, император отправил полководца Сюй Да.
536
Сюань-лань-тан цун-шу сюй-цзи. Т. 96. Письма минских императоров, адресованные монгольским хаганам, также перепечатаны в «Мин ши-лу» («Правдивые описания династии Мин») и «Шуй-юй чжоу-цзы лу». Рассматриваемое письмо было переведено на монгольский язык ученым Чимэд-Цэрэном по тексту «Шуй-юй чжоу-цзы лу».
В письме как будто есть какое-то стремление хотя бы внешне соблюсти правила хорошего тона, но автор его больше кичится и угрожает. С одной стороны, в нем минский император тщится оправдать свою захватническую политику по отношению: к Монголии. Судя по письму, он считал тогда возможным быстро разгромить и подчинить себе монголов. Хотя в действительности это было нереально.
С другой стороны, в письме сообщается, будто монголы совершали разбойничьи набеги на Кайпин и другие китайские районы. Но в то время минские войска захватили Кайпин (Шанду), который был монгольским городом, и окрестную территорию, которая целиком принадлежала Монголии, и расположились там гарнизонами. Очевидно, в этом случае не было никакого основания считать, что. монголы посягали на китайскую территорию, тогда как они предпринимали наступление с целью отвоевать свой город Кайпин. Письмо заканчивается требованием безоговорочной сдачи Минам Тогон-Тэмура вместе со своими подданными. Понятно, что монгольский народ, защищавший независимость своей страны, никогда не принял бы такой ультиматум. Опасаясь
Чжу Юаньчжан также обращался с официальными письмами к хагану Аюширидаре. В третьем письме, отправленном ему в 1371 г., в частности, говорится: «До сих пор нет никаких ответов на мои два письма, ранее отправленные с послами, мой почтенный. Это, по-видимому, происходит из-за твоей своевольной политики. Мой почтенный, ты думаешь: "Я, мол, хозяин Поднебесной, а раз так, то народ также мой". Но по закону это не так. В древней поговорке сказано: "Река — это народ, а лодка — император. Река же может и поднять и перевернуть". Но почему ты, мой почтенный, не знаешь этого, не опомнишься и не вернешься на правильный путь? Если судить по положению на сегодняшний день, богатыри, на которых ты, мой почтенный, опираешься, не совершили никаких подвигов. Как можно не согласиться с тем, что моя армия изо дня в день набирает силу, тогда как твои силы, мой почтенный, остаются прежними! Как можно изменить силой и произволом сегодняшнее положение, дарованное всевышним небом! Мой почтенный, к чему, поддавшись советам коварных людей, сидеть, печалясь и сетуя! Если бы ты, установив мир и согласие со мной, почтил небесный закон и последовал людскому правилу, то мои указы вступили бы в силу для племен, подчиненных тебе, мой почтенный. Тогда ты, мой почтенный, сохранишь право быть одним из главных владык в стране и чествовать своих предков. Если ты оставишь это положение без внимания и со своей оставшейся немногочисленной армией будешь нападать на границы и производить там беспорядки, то ты сам окажешься лицом к лицу с опасностью. Я буду вынужден двинуть на территорию пустыни все военные силы во главе с моими шестью великими полководцами. Тогда, мой почтенный, уже будет поздно, если даже ты будешь слезно умолять меня!» [537] .
537
Сюань-лан-тан цун-шу сюй-цзи. Т. 96.
Судя по содержанию письма, минский император продолжал проводить свою старую политику по отношению к Монголии. Он оскорбляет монголов и предъявляет им ультиматум под угрозой, что если они не сдадутся на милость победителя, то он, император, захватит их страну военной силой. Вместе с тем письмо было отправлено императором с целью найти предлог для войны против монголов. Аюширидара также не дал никакого ответа на официальное письмо минского императора. Но не прошло и года, как в 1373 г. крупные силы минской армии численностью в 150 тыс. человек вторглись в район Хангайских гор и были разгромлены монгольскими войсками. Поняв, что невозможно победить монголов лишь военной силой, Чжу Юаньчжан стал разрабатывать меры, направленные на то, чтобы разобщить их и нанести удар по Монголии руками самих монголов, а также поставить на монгольский хаганский престол своего человека. О том, что он решил прежде всего попытаться сделать монгольским хаганом своего ставленника, видно из событий, связанных с Майдирибалой.
Когда китайцы препроводили Майдирибалу из плена обратно в Каракорум, Чжу Юаньчжан написал письмо на имя Аюширидары. В нем говорилось: «Прошло около пяти лет с тех пор, как я взял на юг, мой почтенный, твоего малолетнего сына, оставленного тобой в Инчане, и содержал его в большом почете. Подумав о тебе, я понял, что ты, скитаясь по пустынным землям, печалишься, что у тебя нет никого, кто бы тебе наследовал. Я возвращаю твоего сына под почетной охраной со специально назначенными мной послами, заботясь, чтобы род династии Юань не прервался и был продолжен. Мой почтенный, соизволь хорошенько поразмыслить обо всем этом» [538] .
538
Там же.
Из сказанного прежде всего ясно, что минский император старался сделать Майдирибалу хаганом и использовать его в своих интересах. Одновременно он ставил перед собой задачу разведать положение в Монголии, отправив своих людей под видом сопровождающих и охраны Майдирибалы. Но, разгадав скрытые намерения китайцев, монголы решительно выступили против кандидатуры Майдирибалы в хаганы и возвели на хаганский престол Тогус-Тэмура, который всегда придерживался антикитайской ориентации. Так снова наступил период состояния войны между Монголией и Китаем. К тому же Тогус-Тэмур, подвергшийся оскорблениям со стороны Китая, узнал о заговоре против хагана, составленном его старшим братом Гун-Тэмуром и Гуличи-нояном — сторонниками империи Мин. Политические отношения между обеими странами сильно обострились особенно в период правления императора Юн-лэ [539] (1403–1424). Император пять раз вторгался в Монголию и умер во время войны на монгольской территории.
539
Юн-лэ фактически является названием годов правления этого императора. В действительности его звали Чжу Ди, по посмертному титулу — Чэн-цзу. В большинстве монгольских источников он фигурирует по наименованию годов правления. Существует легенда о том, что он был хорошим наездником и знал, как воевать с монголами, потому что родился от монгольской хатун.
В 1409 г. большие контингенты войск, посланные императором Юн-лэ, проникли в Монголию, но были разбиты наголову в битве с войсками Бунияшири-хагана. Тем не менее армия Бунияшири-хагана понесла большие потери в этом сражении и была ослаблена. В 1410 г. Юн-лэ снова вторгся на монгольскую территорию, не дав времени Бунияшири-хагану восполнить потери и восстановить армию. Крупные силы китайской армии под личным командованием императора совершили поход в Монголию. Это была первая из пяти войн Юн-лэ против монголов. К тому времени силы монгольской армии оказались разделенными на две части из-за разногласий, возникших между хаганом и его первым министром Аругтай-нояном [540] . Бунияшири-хаган резко осуждал стремление Аругтая к капитуляции перед Китаем и призывал подданных к упорной борьбе за независимость страны. Минскому двору было известно о разногласиях между ними от лазутчиков.
540
БНМАУ-ын туух. Т. 1, с. 421. В некоторых исторических работах назван 1410 год, но в цитированном труде событие отнесено к 1412 г.