Моника 2 часть
Шрифт:
– Что случилось? Я боялась, что дверь упадет.
С явно недоверчивым взглядом, Ренато Д`Отремон пробежал спальню матери. В яростном нетерпении он искал красивую фигуру Айме де Мольнар, и скользнув взглядом в запертую дверь туалетной комнаты, повернулся к матери, вопрошающий и возбужденный:
– Где она? Где спряталась? Почему ты не открывала мне?
– Потому что была в другой комнате. Я не слышала стуков. Умоляю тебя, успокойся. Ты вне себя. Твое поведение недостойно. Я знаю, что ты мужчина, хозяин и господин
– Речь не об этом. Где Айме? Она выскользнула из моих рук, но теперь не получится. Теперь она должна дать исчерпывающий ответ или ее предательство будет доказано. И если это правда, что она предала меня, если обманула…
– Хватит! У тебя нет доказательств, чтобы так говорить. Увидишь ее, когда поговорим. Я требую, чтобы ты успокоился, Ренато. Что произошло?
– Я нашел второго коня рядом с пляжем, на берегу другой долины. Он валился от усталости, взмыленный, исцарапанный ветками, замученный невыносимым бегом.
– Ладно, – согласилась София с видимым спокойствием. – Если Хуан Дьявол вышел отсюда с двумя лошадьми, разумно, что рано или поздно они появятся.
– Я приблизился к месту, где наспех была сооружена небольшая пристань, чтобы подплыла лодка. Хочу сказать, что Хуан спланировал побег. Лучшие лошади скрывались в зарослях, корабль в двух часах отсюда, пристань, подготовленная для того, чтобы сбежать с дамой. Свободный выход для побега.
– Или путешествие для молодоженов! Кто знает! – нетерпеливо пыталась отрицать София.
– Не было путешествия для молодоженов, потому что Хуан не знал, что я заставлю его жениться на Монике. Хуан подготовился, чтобы уехать с другой, кого на самом деле любит, с настоящей любовницей.
– Ренато, недостаточно того, что ты видел, чтобы быть таким уверенным! – с твердой решимостью отрицала София. – Ты не можешь быть уверенным!
– Нет, этого недостаточно, мама, – колебался Ренато. – Но это почти уверенность. Поэтому я и ищу Айме, умоляю, оставь меня с ней и не вмешивайся. На этот раз она должна сказать мне правду, всю правду!
– Послушай, Ренато, я должна сказать тебе о том, что мне известно, я уверена, что твоя жена не изменяла тебе. Я провела с ней несколько часов, преследовала ее, сводила с ума, чтобы заставить все правдиво рассказать. Она рассказала мне все.
– Что она рассказала?
– Всю историю. Она рассказала плача, отчаянно, и не лгала. Ей незачем было лгать. Ты унижал, жестоко обижал ее, плохо обращался с ней…
– Я бы не сделал этого, если бы не знал, что имею на это полное право!
– Ты перешел все границы и средства, которые честный мужчина должен использовать. Вот сейчас, сколько ты выпил?
– Я не пьян! На тот счет, если она сказала тебе. Разве ты не понимаешь? Я сошел с ума и отчаялся; я ищу хоть что-то, что поможет мне сдержаться,
– Она не обманывала тебя! Как жена, не обманывала. Если только, как сестра Моники де Мольнар...
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ренато, сынок, послушай и пойми. Айме не предавала тебя, как жена, она жила ради тебя, и ты ее хозяин. Она в отчаянии из-за твоего недоверия, из-за того, как ты с ней ужасно обходишься. Она так отчаялась, что хочет умереть.
– Если она невиновна, то у нее не должно быть этого желания! Давай проверим!
– Я не считаю ее невиновной, потому что она кое-что скрывала от тебя. Да, вся эта грустная история о ее сестре, чувства, которые ты игнорировал, и чего именно она не могла тебе сообщить должным образом. Это дела личные, деликатные…
– Нет ничего, чего моя жена не могла бы мне сообщить. Если она любит меня, если любила…
– Она любила и любит тебя. Если ты доверяешь мне, то узнаешь, что я очень ревностно отношусь к чести, как и ты.
– Я всегда в это верил, меня удивляет твое поведение.
– Сядь и выслушай. Это не то, что можно сказать в двух словах. Тем не менее, хотя я не должна говорить, но не могу скрывать. Она, униженная твоим поведением, не говорила, а ты должен узнать. Ренато, Айме подарит тебе сына.
– Что? Что? Сына!
Медленно Ренато сел, откинувшись, прикрыв глаза, приоткрыв губы, и вся его злоба, ревность, ненависть, разрушенная любовь, ослабели. Прозвучали неторопливые и нежные слова матери:
– Ты бы совершил безумную несправедливость из-за ревности. Я не прошу тебя принять все, не говорю тебе бросаться в ее объятия, это не в твоем характере. Она, как жена, тебе не изменяла. Возможно, ее грехи незначительные, и кое-что тебе следует пересмотреть. Она даст тебе сына! Она станет матерью!
7.
Глаза Моники медленно приоткрылись, она приходила в себя. Свет причинял боль, и она стала смотреть через полуприкрытые веки, изучая странное место, где находилась. Большие глаза бывшей послушницы полностью распахнулись, она посмотрела на благородное и серьезное лицо незнакомого человека, одетого в черный костюм, склонившего седую голову и делавшего в тетради заметки. Она лежала на кровати, на толстом шерстяном матрасе. Мысли в больной голове словно вибрировали, скользили лениво и неуверенно. Она лежала на подушках, изящных простынях, одетая в чистый белый балахон. Слабые руки немного отогнули простыню, светлая голова со спутанными волосами с усилием приподнялась. Она попыталась встать, когда…