Монсегюр и загадка катаров
Шрифт:
Надо сказать, у катаров были средства, чтобы внести свою лепту в эти приготовления к обороне. Они владели громадной казной, происхождение которой все еще остается несколько загадочным, и поместили ее в подземельях замка. Они щедро платили Перелле и вносили свой вклад в содержание гарнизона.
Монсегюр тогда стал настоящим светочем катаризма, «синагогой Сатаны», как писали некоторые хронисты той эпохи. Многочисленные паломники стекались сюда со всей Окситании, чтобы послушать проповеди «добрых людей». Удивительно, что сенешали короля не сделали ни одной попытки захватить Монсегюр до того, как его укрепления были усилены, и ничего всерьез не предпринимали также против паломников. Похоже, Бланка Кастильская по причинам, которые нам неизвестны, на практике щадила катаров, при этом
2
О странной снисходительности Бланки Кастильской к графу Тулузскому см.: Markale, Jean. Le Ch^ene de la sagesse: un roi nomm'e saint Louis. Paris: Herm'e. 1985.
Однако Раймунд VII, находясь в неудобной позиции, должен был предоставлять свидетельства благонамеренности по отношению как к королевской власти, так и к папе. Конечно, он регулярно заявлял протесты против действий инквизиции в его доменах: он очень хорошо знал, что местные епископы и священники куда менее сурово, чем братья святого Доминика, борются с еретиками, и тем самым помогал последним. Впрочем, он добился временной приостановки действий инквизиции в своих владениях на четыре года, с 1237 по 1241 год, и это было относительным успехом. Но в качестве компенсации ему самому приходилось демонстрировать суровость по отношению к некоторым слишком видным «добрым людям»: так, он должен был забрать из Монсегюра альбигойского диакона Жоана Камбитора и еще трех еретиков и сжечь их на костре в Тулузе.
Именно тогда, в 1240 году, умер Гиллаберт из Кастра. Эта яркая фигура катаризма стала легендарной: рассказывали, что он давал consolamentum и проповедовал в нескольких сотнях населенных пунктов под носом у инквизиции, несомненно пользуясь защитой со стороны графа Тулузского. На смену Гиллаберту из Кастра, настоящему главе катарской религии, пришел Бертран из эн-Марти. А через год, чувствуя себя все более затравленным, Раймунд VII был вынужден пообещать королю Людовику IX разрушить замок Монсегюр. Он осадил замок, но, разумеется, это не повлекло никаких последствий: осада была чистой формальностью, да и крепость считалась неприступной.
Представление о том, как в то время мог выглядеть Монсегюр, можно составить на основе письменных документов, в частности рассказов хронистов, а прежде всего благодаря систематическому изучению территории в свете данных последних раскопок.
Сам по себе замок составляет лишь часть оборонительной системы: он имеет небольшую площадь по сравнению с погом в целом. Это только важная часть очень обширного комплекса, соответствующего скальному отрогу, стены которого по всему периметру более или менее отвесны. Если внимательно посмотреть на этот отрог с высоты стен, можно заметить, что освоено было все плато. Очевидно, что проще всего разглядеть военные сооружения. За пределами замка, самой возвышенной точки, можно увидеть укрепления на южном склоне, наиболее уязвимом из-за относительной простоты доступа, как можно проверить сегодня. Передовые укрепления есть и на северном склоне, где их едва можно различить, потому что сейчас они скрыты под растительностью. На востоке аванпост, позволяющий контролировать выход из ущелья Карруле, был усилен расположенным чуть северней наблюдательным постом на Рок-де-ла-Тур, дающим возможность контроля над входом в то же ущелье.
Деревня располагалась на северном склоне между замком и сквозниками, прикрывавшими подступы к ней. Чтобы изолировать поселение с востока и запада, достаточно было самой горы. В этой-то деревне и проживала община верующих и совершенных. На самом деле немыслимо, чтобы эти люди, занятые медитациями и интеллектуальными построениями, могли жить внутри крепости: там располагались солдаты-наемники Рамона де Переллы, и только
Площадь замка составляет почти семьсот квадратных метров. В центре находился маленький открытый мощеный двор размером около ста квадратных метров. Вокруг него в три яруса размещались постройки разного назначения — казармы, мастерские, арсеналы и склады. На дозорный путь и к входным укреплениям можно было пройти по трем лестницам. Именно в этой части замка жили воины, которых набрал Рамон де Перелла и которыми в момент осады командовал Пьер-Рожер де Мирпуа. Обычно их количество оценивают в сто пятьдесят человек, но большинство из них, как это было принято, взяло с собой семьи, что заметно увеличило численность населения. Были также конюшни, потому что специально оборудованной дорогой в замок можно было провести лошадей и мулов. Известно, что лошади были очень небольшого роста и превосходно подходили для использования на крутых горных дорогах. Раскопки показали, что гарнизон располагал очень обширным арсеналом: копьями, дротиками, кинжалами и дагами, снарядами для пращи и стрелами. Обнаружили также большие каменные шары, весом от 60 до 80 кг, которые хранились в крепости и использовались в качестве снарядов к метательным орудиям типа требюше.
Занятия этих воинов были достаточно разнообразны. Они обеспечивали охрану укреплений, приводили в порядок или ремонтировали оружие, сопровождали провиантские обозы или охраняли ту или иную особу, покидавшую эти места либо возвращавшуюся в них. Внеслужебное время они, должно быть, проводили за игрой в кости: ведь при раскопках нашли множество костяшек из обычной и слоновой кости.
Восточную платформу замка окружают самые толстые стены — в 4,2 м, что составляет значительную величину. Это место, полностью обнесенное деревянными галереями, лучше всего подходило как для наблюдения, так и для руководства обороной.
На западе, в действительности на северо-западе, находились донжон и обширная цистерна. В последнюю набирали воду, стекавшую с крыш по каменным или терракотовым желобам; переливной желоб позволял обеспечивать деревню, располагавшуюся на террасе ниже донжона. Емкость этой цистерны оценивают в пятьдесят кубометров воды.
В нижнем зале донжона для освещения было проделано пять окон. Четыре из этих окон расположены попарно на противоположных стенах и ориентированы на восход солнца в день летнего солнцестояния. Эта особенность, можно предполагать, дает весомый аргумент тем, кто желает видеть в крепости Монсегюр солярный храм, однако это не более чем один аргумент: мало ли построек, в архитектуре которых принят во внимание восход солнца в день солнцестояния, но не дающих никаких оснований искать в этом религиозную мотивацию. Но поскольку в данном здании учтен и восход солнца в день зимнего солнцестояния, нельзя полностью исключать гипотезу солярного храма, сочетающегося с очень эффективной системой обороны.
Одна дверь нижнего зала выходит на винтовую лестницу, которая ведет на этаж, освещенный четырьмя большими окнами. Именно там находилось жилище сеньора. Этот этаж был снабжен большим камином у южной стены, и только через этот этаж можно было пройти в жилой корпус. Все было прикрыто галереями и черепицей. Но в этой изощренной архитектуре ничего по-настоящему специфического нет. Постройка прежде всего учитывает особенности местности, а работы, предпринятые после осады 1244 года, исказили облик собственно катарского замка.
На южном склоне на пути, по которому можно было пройти в замок, было устроено три сквозника. Этот путь, проделанный в нескольких метрах от крепости, был вырублен в скале и представлял собой нечто вроде короткой лестницы с парой десятков широких ступеней. Южные ворота особо велики — 1,95 x 3,25 м — и были защищены деревянными галереями (hourds) на высоте стен, где могли располагаться защитники ворот. Галереи держались на «воронах», то есть на консольных выступающих камнях, поддерживавших концы балок. Этих «воронов» можно видеть и теперь. До порога можно было дойти через ряд деревянных клетей, отчасти выдвижных, что доказывает: эти ворота, самые уязвимые, были наилучшим образом приспособлены для обороны.