Монтенегро
Шрифт:
Бальтасар Гарроте, долго наблюдавший за приближением проворного корабля, снял тюрбан и снова замотал его, словно это помогло развеять сомнения и успокоиться.
— Они идут с такой скоростью, как будто решили нас таранить. Боюсь, они раскроят наш корабль надвое, прежде чем мы успеем их потопить.
— Тогда пойдем на абордаж.
— Большинство наших людей — в патрулях, — напомнил Турок. — В лучшем случае мы все пойдем ко дну.
— Ты умеешь плавать? — криво ухмыльнувшись, поинтересовался де Луна. — Тогда у тебя больше шансов спасти свою шкуру.
— Думаю, вы совершаете ошибку, пренебрегая мерами предосторожности, — серьезно ответил тот. — Если они и впрямь решили погибнуть, отправив на дно два корабля, то мы останемся здесь навсегда. Не нравится мне эта идея. И вообще мне все это очень не нравится. Думаю, мы должны развернуться к ним носом.
— Тогда мы не сможем стрелять и оставим им больше пространства для маневра, — возразил капитан. — А если они прорвутся?
— Тогда они, конечно, спасутся, но и мы тоже спасемся, а у вас будет возможность попытаться снова. — Закончив со своим головным убором, Турок небрежно бросил: — Эту битву мы, конечно, проиграли, но я с самого начала считал эту затею глупой, — он почесал нос. — А вот если бы мы открыли им проход, тогда бы им волей-неволей пришлось бы сбавить скорость, и мы легко смогли бы их прикончить.
Его командир надолго задумался, не спуская глаз с приближающегося корабля — уже можно было различить стройность его обводов — и наконец кивнул.
— Ну хорошо! — неохотно согласился он. — Поднимайтесь на борт и скажите Волосатому, чтобы разворачивал корабль к ним носом... И подайте сигнал патрулям как можно скорее возвращаться.
Наемник послушно забрался в шлюпку и погреб в сторону корабля по грязной воде, взмахивая почерневшими от плавающей на поверхности грязи веслами.
Капитан, в свою очередь, убедился в том, что установленные на скалистом мысу пушки готовы вступить в бой, и вернулся в хижину на холме, чтобы следить за сражением из удобного командного пункта.
Фермина Константе даже не вылезла из гамака, а продолжала раскачиваться и кусать желтый плод манго. Сок тек у нее по подбородку, и Фермина с полным безразличием наблюдала, как солнце превращается в огромную раскаленную монету, а «Чудо» бороздит озеро, оставляя за собой широкий след, разрывающий полированное зеркало воды.
— Никогда не видела сражение, — сказала она. — Наверное, это забавно.
— Да, если его выиграть.
— А ты сомневаешься?
Виконт покачал головой и убежденно произнес:
— Они не вооружены и ничего не могут мне сделать, — пожал плечами он. — Либо я одержу победу, либо будет ничья.
Фермина лишь бросила на него косой взгляд и снова вернулась к манго и созерцанию корабля. По мере приближения становилось понятно, насколько быстро он плывет.
— Он такой красивый!
— И потому мне хотелось бы его захватить, хотя сомневаюсь, что у меня получится.
Сумерки были короткими, как всегда, солнце утонуло на горизонте, а озером завладели тени. Можно было подумать, что «Чудо» минута в минуту рассчитало момент своего прибытия.
Если корабль намеревается пройти, то в запасе останется лишь последние лучи света, чтобы миновать пролив и затеряться в открытом море, если же нет, то он должен воспользоваться сумерками и вернуться обратно в озеро.
«Чудо» устремилось прямо к устью пролива и подошло настолько близко, что уже можно было разглядеть людей на палубе. Капитану де Луне даже показалось, что при свете дня он смог бы увидеть ненавистное лицо жены.
В нетерпении он повернулся к «Дракону», чтобы убедиться в его полной готовности, но в это мгновение, когда «Чуду» оставалось меньше лиги до предела досягаемости пушек, оно развернулось, причем настолько четко, будто поворачивалось вокруг собственной оси.
— Что это они делают? — воскликнул виконт вне себя от ярости.
— Они передумали, — засмеялась Фермина. — Решили вернуться обратно.
Мягкий бриз, сначала дувший «Чуду»в правый борт, теперь оказался с левого и медленно подгонял корабль в озеро. В ту самую минуту, когда «Чудо» проворно стало разворачиваться, с кормы внезапно вылетели два огромных огненных шара — возможно, выпущенных из катапульты — и, прочертив в темном небе широкие пылающие дуги, врезались в воду в двухстах метрах от «Дракона».
То, что произошло дальше, было против всякой логики; ни виконт де Тегисе, ни Фермина Константе, ни Бальтасар Гарроте, да и никакой другой здравомыслящий человек даже представить себе не могли, чтобы огонь, соприкоснувшись с водой, не погас, а напротив, обрел в ней новую жизнь, взрываясь огромными кострами, поднимаясь в небо высокими языками пламени и распространяясь по воде с немыслимой скоростью.
— Что это значит? — вскричал капитан де Луна. — Козни дьявола!
На сей раз даже у бесстыдной проститутки не нашлось слов, чтобы выразить изумление. Она замерла, словно превратилась в соляной столб; должно быть, именно так застыла на месте жена Лота, когда оглянулась на горящие Содом и Гоморру, стоявшие на берегу такого же озера.
Капитан де Луна, по всей видимости, был прав: происходящее не могло быть ни чем иным как кознями князя Тьмы, лишь он в состоянии зажечь воду. Высокие языки пламени устремились к беззащитному кораблю, стоящему посреди пролива. Он никак уже не успевал поднять якоря, распустить паруса и удрать от огня.
— Помоги нам Боже!
Виконт де Тегисе от неожиданности с размаху рухнул на скамью, глядя вытаращенными от ужаса глазами на поистине непостижимое зрелище, разворачивающееся перед его взором.
Нефть в этом наиболее богатым ею регионе веками просачивалась в озеро и со временем собралась в нагретом бутылочном горлышке пролива, а густые пары, которые исходили от нее в конце жаркого дня, воспламенились и теперь наполняли воздух густым черным дымом. Закатное небо стало красным, как, вероятно будет алеть во время Апокалипсиса.
«Чуду» не грозила опасность: оно находилось далеко от загрязненной воды, а у старого фламандского корыта не оставалось никакой надежды на спасение, ведь корабль неподвижно застыл как раз на пути огня.