Мора

Пекур Татьяна Александровна

Дети меняли её, воскрешали. Два года ушло на то, чтобы вернуть её хотя бы частично. Теперь она узнавала всех, положительно реагировала на мужей, на Эми, на Адавана и Тамону. Всеми делами в Империи занимался Турмалин, военным ведомством — Ланнар. О ресурсах и природе заботился Мунон, Алиот взял на себя магов и магию. Ему подчинялись все школы и академии. Теперь, когда одарённых рождалось на порядок больше, их приходилось открывать часто и много. Магистр Давасс сильно постарел и предпочитал бывать лишь в комиссиях на поступлении, а вот учить доручил молодым. Теперь Ланнар обязан был отчитать пять месяцев магию огня в Матроссе, Эмиасс — магию разума, Алиот и Нангаран — магию

смерти, Тамона и племянник — магию стихий.

— Эми… — прочёл Турмалин в её мыслях. Она протянула руку и коснулась его лица. Мигом в саду стало не протолкаться от народу. Все желали сказать своей Властительнице, жене, дочери, как они рады её излечению. Ласковая улыбка стала лучиком надежды — Мора снова с ними.

На пятый год от Спасения мира Властительница Руанави пришла в себя. Она узнала всех, обняла Алиота, залила его слезами, узнав, что Суан уже ушёл. Мунон покаялся, что они исполняли супружеский долг, так сказать, в её отсутствие. Мора через артефакт, сделанный Эмиассом специально для трансляции её мыслей, передала, что они делали всё правильно, и что будь она с ними, они точно из постели не вылезали бы! Довольный, счастливый смех её мужчин облетел сад и дворец в Атрауне.

— Вот так мы и спасли мир! — амулет передавал все интонации и слова в точности, так что малыш Суан глядел на мать широкими от восторга глазёнками. Он слышал эту историю от всех, но больше всего любил, когда о событий тех лет рассказывала мама. Назвать его так была идея Алиота. Мора была ему благодарна за это, ведь тогда она не могла им подсказать. Он уже взрослый, знает, что и как. Первые годы он чувствовал себя очень одиноким, ведь он не родной сын мужьям мамы. Нет, они не упоминали об этом, при нём по крайней мере, но слухи по дворцу ходили всегда. И мама была такая грустная, никогда не говорила с ним.

Теперь она другая: нежная, ласковая, она всегда его целует и обнимает, любуется его волосами, глазами. Но просит не говорить папам об этом, ведь они могут обидеться. Суан хотел спросить, за что именно, но грустные глаза мамы остановили его. Вот его брат и сестра, те что от папы Мунона, сразу спросили бы. Они смелые, и сильные. Их магия подчиняется им легко: любую воду себе на службу ставят, даже капли росы могут сделать красивыми кристалликами. Папа Мунон их так любит… И маму за них всегда благодарит, целует.

Про маленьких Алию и Элеграна, которые от папы Алиота и папы Нангарана, маленький принц мог сказать одно — мелкие и крикливые. Они ещё ничего не понимали, ведь им и года нет, но с ними носились ещё больше, чем с близнецами. Папа Алиот садился в саду с малявкой и учил её быть Изумрудом, как он говорил. К пухлым ручкам девочки тянулась трава, ветки деревьев, сама земля старалась угодить. Очень сильный будет геомант, сказали взрослые. А ворон мелкий был очень самолюбивый. Требовал внимания ото всех и сразу. Его обожали за красивые серебристые глаза и белые перья. Да, он был первым белым вороном в истории народа, и сила его была полярна смерти, что удивляло всех магов. С полного согласия Ваорана Раграна его объявила наследником, Зари это не обрадовало, но он старался утешать себя надеждой на своего собственного белого ворона. И не отходил от любимой. Теперь признать это было легко, но вот станет ли мужества посмотреть в глаза Моры, когда она очнётся и обольёт презрением снова? Заоран не знал, но был готов ко всему.

Суан вздохнул совсем по-взрослому и снова оплёл шею матери руками. Это её растрогало, она погладила его по спинке и поцеловала в лоб.

Как же он похож на отца! Я смотрела на маленькую копию Ташасскара и понимала, что ненависти нет. Она сгорела за те месяцы и годы, которые я была далеко. Я не хочу вспоминать то время. Всё было мутным, ненужным, неважным. Возможно я даже побывала у престола Смерти, и он вернул меня домой, пожалев, не знаю. Мужья не принимали Суана, только Али был с ним ласков и приветлив, за что я благодарила его всегда отдельно. Ревности не было, все ждали моего возвращения, и теперь составили мощный костяк семьи и государства. Да, как ни странно, теперь мы даже больше, чем Империя. Теперь мы Круг, как я однажды сказала. Донну, саашту, вороны, демоны и люди, те что выжили теперь объединились в одно большое государство — Руанави. Как мир.

Как только я пришла в себя, Тамона прислал Адавана с предложением брака. Я позвала его в кабинет, который теперь занимал Эми. Он выбросил большую часть мебели и книг, которые были заляпаны тьмой Амората, и теперь это светлое, уютное логово всех мужчин в Атрауне. Здесь у них сигары, выпивка, игры.

Я стала у окна, выглянула в сад. Лето в разгаре. Дышалось легко: в воздухе витали ароматы трав, цветов, пчёлы носились целыми роями, бабочки вспархивали с любого куста в саду. Адаван молчал, он уже передал мне слова Моравана. " Мора, я не могу больше ждать и томиться несбыточной мечтой! Я помню вас, ваши глаза и ваши губы. Тот поцелуй изменил всё. Как я переживал за вас, видя ваше состояние! Это такая боль… Я прошу вас оказать мне честь стать моей супругой. Вы ведь ещё не выбрали второго супруга-консорта?"

— Каков будет ваш ответ? — спросил снежный мальчик. Я усмехнулась, вспомнив его бунт и холодность.

— Ответьте мне: Мораван будет счастлив, если я соглашусь?

— Да! — твёрдо заверил меня донну.

— А вы? — спросила я. Повернулась и в упор посмотрела на Адавана. Серые глаза пристально наблюдали за мной, они холодно сузились, когда я стала рядом с тамонцем, — Вы будете счастливы, если я стану его женой?

— Да, буду.

— Мой ответ" нет"! — губы не шевелились, голос шёл из артефакта. Знаю, что для многих это видеть невыносимо, будто с куклой разговариваешь. Вот и Адаван перевёл взгляд на мои губы, перевёл их на амулет на шее. Я вдохнула глубоко, так волнительно было ощущать взгляд великолепного мужчины на своей коже. Это не осталось незамеченным, но реакция меня разочаровала — тамонец козырнул и откланялся, — Возвращайтесь, когда осознаете, какой именно ответ мне не понравился!

Задержался у двери, положил руку на ручку, обернулся. Но я уже вышла в сад через лоджию. Там играли Илава и Онсой — близнецы от Мунона. Вмиг отращивая водные щупальца и жгуты, они пленяли друг друга, играли в прятки, весело хохоча, вовлекая в свою игру всех детей Атрауна. Мелкие демоницы Авантюрины с удовольствием играли с ними, прячась уже профессионально. Отцы тренируют. Молодцы. Имена уже выбрали себе — Анар и Танар. Просто, но они так горды и довольны! Я без возражений исполняю просьбы всех своих жителей. Вороны забрали себе землю, граничащую с Изумрудами, то есть теперь доннийцами. Ни о каких конфликтах и речи нет! Мы все заслужили счастье и… мир!

И вот теперь я сижу в саду на траве, на моих руках мой сын, моё дитя боли и слёз. Но я так люблю его! Какой он красивый, добрый, умный! Он всегда со мной, в любую свободную от обучения его как наследника минуту. Внезапно он вывернулся из моих рук, насторожился.

— Мама, кто это? — показал он куда-то за дальнее дерево, уже у границы двора. Я привстала, посмотрела туда. Показалось, или там и правда мелькнуло что-то алое? Дыхание зашлось, сердце остановилось, потом тут же забилось с удвоенной силой.