Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 3
Шрифт:
Если предположить, что человек свободен, то свободен и Бог. Странно было бы полагать, что в то время как творение обладает этой чудесной властью распоряжаться самим собой, выбирать и свободно изъявлять свою волю, Существо, сотворившее его, подвержено воздействию некоей необходимости, причина которой, пусть и содержится в Нем Самом, является какой-то отдельной механической или метафизической силой, низшей по отношению к личной, осознанной причине нашего бытия, которую мы отлично осознаем. Бог свободен, потому что свободны мы; но Он не свободен так же, как свободны мы. Он одновременно есть всё, что мы собой представляем, и ничто из того, что мы собой представляем. Он обладает всеми теми же свойствами, что и мы, только в беспредельно огромной степени. Таким образом, Он обладает беспредельной свободой и беспредельным разумом; и поскольку Его разум идеален и свободен от неопределенности и предубеждений, поскольку он способен
Поскольку мы приписываем Богу свободу, лежащую в основе нашего бытия, мы также наделяем Его присущими нам справедливостью и милосердием. Для человека это добродетели; для Бога же – неотъемлемые свойства. То, что для нас является усердным следованием долгу, налагаемому на нас нашей свободой, для Него – сама суть Его природы. Само понятие права и то уважение, которым право повсеместно пользуется, наглядно свидетельствуют о высоком предназначении нашего бытия. Поскольку уважение к праву лежит в основании правосудия, Совершенное Существо не может не признавать и не уважать прав даже самого низшего из Своих творений, ведь Оно Само наделило их этими правами. Бог есть высшая справедливость, раздающая каждому должное, причем не по обманчивому внешнему виду, а по самой сути вещей. И поскольку человек, в принципе, довольно ограниченное существо, способен выходить за пределы своей личности, забывать о себе самом, например, когда он возлюбил ближнего своего, как самого себя, и полностью посвятил себя служению целям его чести, счастья и совершенства, следовательно, Совершенное Существо должно в неизмеримо высшей степени обладать этой беспристрастной милостью ко всем творениям Своим, милостью, которая в человеке почитается высшей добродетелью. Бог обладает беспредельной милостью по отношению ко всем творениям Своим, которая выражается, в первую очередь, в том, что Он даровал всем нам бытие, которое вполне мог нам и не даровать, и каждый день мы можем наблюдать неисчислимые знаки Его Провидения, постоянно являемые нам.
Платон отлично осознавал эту Божественную любовь и выразил ее в следующих великих строках: «Давайте поговорим о причине, побудившей Великого Устроителя Вселенной сотворить эту Вселенную и управлять ею. Он был благ, а всякий, кто благ, не обладает свойством злой воли. Свободный от нее, Он пожелал, чтобы все сотворенное Им было, насколько возможно, подобно Ему». Христианство добавило к этой формулировке следующее положение: «Бог свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками»15.
Неверно было бы утверждать, как это часто делается, что христианству принадлежит честь открытия этого высокого чувства. Нет необходимости в унижении человеческой природы ради возвышения христианства. В древности милосердие было известно, неоднократно описано и часто практиковалось; его первое, столь трогательное и – слава Богу! – столь часто встречающееся проявление – это доброта, в то время как его высшее проявление – это героизм. Милосердие есть посвящение себя служению ближнему, и невыразимо глупо было бы думать, что в истории человечества был такой период, когда душа человеческая была совершенно лишена части своей внутренней сути, своего наследия, а именно способности к жертвенности. Но совершенно ясно, что именно христианство широко распространило и популяризировало эту добродетель, а также что до Христа никто не произносил: «Сие есть заповедь Моя, да любите друг друга, как я возлюбил вас»16. Милосердие неизменно предполагает справедливость. Тот, кто воистину любит ближнего своего, уважает и права ближнего своего; но еще больше любит ближнего своего тот, кто забывает о своих собственных правах. Эгоизм привык продавать и присваивать. Любовь же испытывает удовлетворение, отдавая и делясь. У Бога любовь та же, что у нас, только в неизмеримо большей степени. Бог неисчерпаем в Своем милосердии точно так же, как неисчерпаем Он Сам по своей природе. Беспредельное Всемогущество и Беспредельное Милосердие, беспредельной Его доброй волей извлекаемые из Его Сущности для того, чтобы беспрестанно даровать всяческие блага миру и человечеству, учат нас тому, что, чем больше мы отдаем, тем богаче становимся.
Поскольку Бог беспредельно благ и справедлив, Он не может желать ничего, что было бы несправедливо или не благо. Будучи всемогущим, Он способен сделать, а следовательно, делает, всё, что пожелает. Мир – творение Божье, а посему он совершенен.
Однако в мире существует беспорядок, ставящий под сомнение справедливость и благо Самого Бога.
Принцип, неразрывно связанный с самой идеей Бога, гласит, что каждый нравственный агенс заслуживает вознаграждения, если действует во благо, и наказания – если действует во зло. Этот принцип – вселенский и необходимый. Он абсолютен. Если он не действует в этом мире, то, значит, он ложен, или мир неупорядочен.
Однако благие деяния не всегда увенчиваются счастьем, как и деяния злые – горем. Хотя зачастую этот факт скорее кажется, нежели является таковым; хотя добродетель, то есть извечная борьба со страстями, исполненная достоинства, но также исполненная и горя и боли, чаще всего ведет именно к ним, к горестям и боли, при условии, что грех ведет к ним же, но еще большим по масштабам; хотя мыслящая совесть, сопутствующая добродетели, порождает внутреннее счастье; хотя общественное мнение обычно справедливо судит о том или ином человеке и свойствах его характера, вознаграждая добродетель уважением и почтением и карая порок презрением и бесчестием; и наконец, хотя справедливость все же правит миром, а самым верным путем к счастью остается путь добродетели, – тем не менее, существуют и исключения из правила. Добродетель в этом мире не всегда вознаграждается, а порок не всегда карается.
В этой теореме нам дано следующее: (1) принцип награды и наказания: каждое благое деяние должно быть вознаграждено, а злое – наказано; (2) принцип вселенской справедливости и всемогущества Бога; (3) возможность существования в мире случаев, которые не подпадают под действие всеобщего вселенского закона награды и наказания. Как же нам ее доказывать?
Отвергнуть два принципа, гласящие, что Бог справедлив и всемогущ и что существует абсолютный закон воздаяния, – значит сровнять с землей все здание людской веры.
Принять их – значит принять как должное и то, что нынешняя жизнь может прекратиться здесь и продолжиться в каком-либо ином месте. Нравственная личность, действующая во благо или во зло и ожидающая, соответственно, вознаграждения или кары, неразрывно связана с телом, живет в нем, пользуется им, в некоторой степени зависит от него, но при этом не есть оно само. Тело состоит из частей и органов. Оно способно увеличиваться или уменьшаться в размерах, оно делимо практически до бесконечности. Но вот это нечто, которое обладает собственным сознанием, которое говорит «я, меня, моё», которое осознает свои свободу и ответственность, также осознавая, что не подвержено делению, что оно едино и просто, что это «я» невозможно разделить пополам, что можно вырезать у человека ребро и выбросить, но вместе с ним не будет выброшена никакая частица этого «я», – это нечто остается неизменным и верным себе во всем разнообразии явлений, в которых оно проявляется. Самосознание, неделимость и абсолютное единство личности определяют ее духовность, то есть являются неотъемлемыми составляющими личности. Не будет преувеличением повторить здесь старую как мир мысль, что душа человека совершенно отлична от его тела. Душой мы обычно называем личность человека, неотделимую от признанных ее основополагающих свойств, то есть мысли и воли. Существо, не обладающее самосознанием, – это абстракция, а не личность. Именно личность неделима, обладает самосознанием и является простейшей и единой сущностью. Ее свойства, развиваясь, не приводят ее к делению, то есть распаду. Она неделима и нерушима, а посему может быть бессмертна. В ее бессмертии нуждается Высшая Справедливость, а мы знаем, что она не требует ничего, что было бы невозможно. Духовность души есть условие и необходимое основание ее бессмертия; нагляднее всего это демонстрирует закон воздаяния. Первое доказательство здесь метафизическое, второе – нравственное. Добавьте сюда извечное стремление всех душевных сил к Бесконечности и принцип Первопричины, – и бессмертие души не нуждается более ни в каких доказательствах.
Посему Бог, в соответствии с масонской верой, есть Беспредельная Истина, Беспредельная Красота и Беспредельное Благо. Он есть Святая Святых, Творец Нравственного Закона как основания Свободы, Справедливости и Милосердия, Определитель наград и наказаний. Такой Бог совершенно не является абстракцией: это свободная и разумная личность. Он сотворил нас по образу и подобию Своему; от Него мы получили закон, управляющий нашими судьбами; Его суда над собой мы ожидаем. Именно Его любовь вдохновляет нас на наши милосердные деяния; именно Его справедливость управляет нашим правосудием, правосудием нашего общества и справедливостью наших законов. Мы постоянно напоминаем сами себе, что Он бесконечен, иначе мы неизбежно со временем унизили бы Его; вообще, Его все равно что не существовало бы для нас, не создай Он Своего образа и подобия в нас самих, в виде наших души и разума.
Возлюбив Истину, справедливость и высокое достоинство души, мы должны осознавать, что этим мы возлюбили Бога в данных формах Его бытия и нам следует почитать их как искры единого огня священной веры. Мы должны понимать, что постоянно странствуем среди бесчисленных пересекающихся следствий воздействия сил Вселенской Природы, которые суть Силы Бога; что, в ходе своих исследований раскрывая истину, мы тем самым постигаем мысль Бога; когда мы постигаем, что есть благо, мы тем самым постигаем Волю Бога, предначертанную для всей Вселенной в качестве неизменного закона; когда мы испытываем жертвенную любовь, мы приобщаемся к чувству Беспредельного Бога. Следовательно, когда мы выражаем почтение к могущественной космической силе, это для нас не слепая Судьба и не атеистический или пантеистический «Мир», а Беспредельный Бог, Которого мы чувствуем и познаем, с Которым встречаемся лицом к лицу. Следовательно, нам нужно осознавать и разум Бога, и Его чувства, – и тогда наше собственное бытие будет бытием во бытии Божьем.