Море Нопы
Шрифт:
Они умчались так же шумно и неожиданно, как появились. Рита скрючилась, напоминая обугленную спичку.
– Это твой парень? – спросила она. Ее голос нервно звенел.
– Нет, мы познакомились в поезде. Если честно, я сбежала от него на вокзале, – ответила я.
– Вы же целовались, – сказала она.
– Что с того?
Я улыбнулась. Ветер игриво бросил волосы мне на лицо, словно приглашая к шалости. Первый загар лег на удивление ровно, я сама себе нравилась. Рита смотрела на меня со странным выражением, в котором мешались зависть, любопытство и тревога.
– Значит, он не твой парень? – уточнила она, я не сдержалась, усмехнулась и предложила:
– Хочешь, будет твой?
Рита снова покрылась блеклой краской. Я села рядом, и она не отодвинулась, только крепко прикусила нижнюю губу. После короткой паузы она проворчала:
– Откуда ты свалилась на мою голову… со всем этим табуном?
– Хватит куковать, Гита. Приключения не начнутся, если будешь такой занудой.
– Мажорка, – сказала она и подвигала челюстью взад-вперед.
Оскар и его приятели с досками под мышкой произвели фурор на сонном берегу. Потревоженные чайки вились над нами и кричали. Я смотрела, не мигая, как резво ребята входят в шипящий прибой. Рита причитала, что здесь опасно и она прямо сейчас идет домой подальше от самоубийц, но никуда не уходила. С ней творилось неладное, но вряд ли она сама понимала это.
Оскар был намного выше своих приятелей-грибочков, которых быстро скрыла морская пена. Мое сердце гулко забилось, когда он одним изящным движением лег на доску, сливаясь с ее плоскостью, и взлетел на первой волне.
– Господи, – вырвалось у Риты.
Оскар лежал на доске и мощно греб руками. Море волновалось. Рита набирала камешки в горсть и тут же высыпала, следя за блондинчиком во все глаза.
– Как же он тебе не парень, если так испугался за тебя? Приехал через десять минут, – сказала она все тем же нервным, звенящим голосом.
– Я и сама удивилась, – ответила я и поняла, что говорю чистую правду.
В самом деле, а чего это Оскар рванул сюда? Я бы его и не вспомнила, не позвони он и не явись как бог из машины.
Оскар тем временем вскочил на доску, выставив правую ногу вперед. На него неслась высокая волна. Он дивно смотрелся. Ах, как хорошо!
– Мы вместе ехали из Питера, – повторила я. – Скучно было в дороге, вот и разговорились.
Волна сшибла Оскара с доски, Рита ахнула. Блондинчик снова вскочил на серф. Я подумала, что плохо разглядела этого парня. В душном вагоне он был просто забавным симпатягой в этих своих зеленых очках от солнца, поднятых на лоб, с колечком на большом пальце и болезненно ограниченным словарем. Теперь же, когда он сливался с волной, поднимался на самый высокий гребень, чтобы рухнуть вниз и снова заскользить на грани завораживающего эквилибра, я им любовалась. В животе скручивалась неподвластная разуму судорога, мурашки бежали по рукам и ногам. Мне нравилось, что он так красив и я так красива, что мы – юные, бесстрашные, с сильными телами и огнем в глазах, и в нас так легко влюбиться.
– Доска для серфинга – чертовски сексуальная штука, правда? – спросила я Риту.
– Не ругайся у воды, плохая примета, – сказала она сварливо.
– А что является ругательством? «Чертовски» или «сексуально»?
– Опять выпендриваешься?
Отброшенная ею тень двигалась, точно гигантский паук. Рита не отрывала взгляда от Оскара. Он ехал на носу доски спиной вперед, свесив пятки.
– Доска чертовски сексуальна, – объяснила я. – Имею в виду не форму. Есть что-то манящее в людях, которые умеют то, чего не умеешь ты.
– Не замечала, – буркнула Рита и вытянула вперед ступни в огромных кроссовках.
Через час я пристегнула крепление к ноге и с доской то ли Ромы, то ли Киры наперевес двинулась в море. Оскар шел рядом.
– Помнишь, что я тебе говорил? Спину выгибай и работай руками.
Первая же накатившая волна едва не сбила меня с ног, я расхохоталась.
– Это линия прибоя, – прокричал Оскар. – Ее надо преодолеть, как я тебя учил.
Я положила доску на воду и попыталась лечь сверху. Здесь, среди волн, доска походила на беззащитный лепесток ромашки, невесть каким ветром занесенный в море. Оскар отпускал краткие команды: на живот, держи равновесие, не топи корму, прогни спину, греби. Гребла я долго, предплечья налились тяжестью. Не так уж это просто, как выглядело с берега. Оскар подбодрил:
– Одной девчонке акула откусила руку, но она все равно стала профи. А у тебя две руки.
Через несколько минут он велел: садись. Я приподнялась на доске, подтянула ноги и… тут же оказалась под водой. Оскар помог мне вновь забраться на доску, которая норовила выпрыгнуть из-под меня и уплыть в открытое море.
– Поймать волну – это оказаться в нужном месте в нужное время и грести с нужной скоростью, – сказал Оскар тоном классического тренера из кино.
В ответ я только отплевывалась и смеялась. Вот о чем я мечтала! Свободное, дикое лето, красивые и веселые люди вокруг, а ты принадлежишь только себе – и еще – этому морю, солнцу, соленому ветру.
– Видишь первую волну? Греби! – кричал Оскар. – Греби, пока не подойдет вторая волна. На гребне поднимайся сначала на руках, а потом отталкивайся ногами и вставай.
У меня ничего не получалось. Я слишком торопилась, или опаздывала, или теряла равновесие и оказывалась в воде. Каждый раз сердце уходило в пятки. Оскар терпеливо подхватывал меня, мы обменивались торопливыми, солеными поцелуями. Его горячие щеки, шея, плечи золотились и пахли солнцем, и я подумала: этот вкус мне нравится.
– Сначала ты как бы сдерживаешься. А потом раскрепощаешься. Слушаешь свое тело. Понимаешь? – говорил он.
В нужный момент я поднялась на ноги, и доска понеслась к берегу с невероятной скоростью. Внутри разверзлась холодящая пустота, сама себе я казалась невесомой. Так вот что Оскар называл «раскрепоститься»! Мой тренер быстро пропал из виду. Передо мной – только вода, удивительно синяя, и слегка облупившийся белый нос доски, с которой мы составляли единое целое. Я слилась со стихией, парила в свободном полете, сердце обрывалось и повисало на одной тоненькой ниточке, и колотилось где-то в животе, пружинило обратно и снова падало. Берег стремительно приближался. Мне почудилось: еще секунда, и я с размаха врежусь в землю, влечу прямо в раскрытый от ужаса рот Риты… Тут я сорвалась с доски. Меня накрыло волной, потом еще одной. Море напомнило о своей непокорности и силе. Волна крутила меня, как белье в центрифуге стиральной машины. Я уже не понимала, где дно, а где поверхность. Над головой мелькнуло что-то белое, большое. Доска. Я попыталась ухватиться за ее край, доска выскальзывала, словно покрытая мылом. Вода щипала глаза, нос, горло. Я зажмурилась, беспомощно барахталась, короткими всхлипами глотая воздух, пока Оскар не поймал меня за руку и не вытащил наверх.
– Ну как? Ты ощутила это? – спросил он. – До того, как попала в замес, ты чувствовала волну?
Его глаза сияли.
– Да, – сказала я. – Значит, я попала в замес? Ух ты!
Наверное, мои глаза сияли не меньше. Мы начали целоваться, не чувствуя дна, рискуя захлебнуться.
В метре от берега я остановилась. Оскар встал рядом. Прибой покалывал ноги мелкими камешками. Серферы лениво помахали нам. Рита сидела с неестественно прямой спиной.
– Чуть шорты не потерял. Завтра возьму гидрач и гоу-прошку, – сказал Оскар и высморкался в воду.