Море серебрянного света
Шрифт:
Кристабель нахмурилась, ее большие серьезные глаза занавесились ресницами. Он видел, что она нервничает, но изо всех сил старается не показать этого. Катур Рэмси обнаружил, что впечатлен самообладанием совсем маленькой девочки. — Разве у них не болит шея, которую они так тянут?
— О, нет. Не больше чем у тебя, когда ты встаешь на цыпочки, чтобы достать что-нибудь с верхней полки. Они родились со способностью это делать.
Она прикусила себя губу, когда книга показала картину молодой счастливой семьи, обедающей на веранде дома, нависавшего над водопадом; антилопы импала и зебры изящно прыгали по омытому солнечным светом вельдту.
Сам Рэмси совсем не чувствовал себя
Отец Кристабель, майор Соренсен, пошел к пульту управления маленькой кухней и перебирал пальцами его кнопки. Большой человек по имени Дойл, еще один телохранитель генерала, или кто их там знает, оторвался от футбола из Европы, который он смотрел на большом настенном экране, и спросил: — Что вы там делаете?
— Хочу сделать дочке стакан какао, — хмуро сказал Соренсен, но Рэмси показалось, что язык его тела говорит о другом. Он даже не представлял себя, что майор может сделать, но надеялся, что человек в черном не обратит на это внимание. С другой стороны он надеялся, что это не будет что-то героическое — Дойл и Пилгер были вооружены до зубов, и даже друг Соренсена, капитан Паркинс, застывший в кресле и хмуро глядевший в пол, был вооружен. В конце концов именно Паркинс арестовал их, и теперь они торчали здесь, ожидая генерала Якобиана.
То есть три рослых человека против него и Соренсена, невооруженных, и еще маленькая девочка, у которой даже нет привычного двухколесного велосипеда.
— Папочка, — внезапно сказала Кристабель, которая больше не могла делать вид, что интересуется львицей, в пятый раз сидевшей в засаде и охотившейся на диких зверей вельдта, — когда мы поедем домой? Я хочу к маме.
— Скоро, дорогая.
Соренсен стоял спиной к ним, ожидая, когда вода вскипит, и по спине Рэмси пробежал холодок. Дойл и Пилгер могли выглядеть так, как будто выполняли свой профессиональный долг, но Рэмси уже встречал людей такого сорта: в молодости на военных базах, а став постарше — в полицейских барах. Даже не говоря об их мускулах, наверняка они прошли и метаболическую стимуляцию. У того, которого звали Дойл, было несколько желтых пятнышек на белках глаз, а это могло означать множество отталкивающих вещей. Например то, что он прошел через одну из военных биопрограмм, и даже если Соренсен обольет его кипящей водой, телохранитель сумеет сломать несколько шей, несмотря на боль и ожоги третье степени.
Эй, майор, мысленно взмолился Рэмси, не делай глупостей.
Он уже начал спрашивать себя, правильно ли он сделал, вмешавшись во все это. Якубиан точно знал что-то, что пугало Соренсена до смерти — вся кровь майора прилила к ногам, когда генерал заговорил о солнечных очках — и они точно не выйдут отсюда без разрешения генерала. Рэмси злился, что у него не было времени поговорить с Соренсеном и тем более увидеться с этим странным Селларсом, когда их арестовали; как если бы он, не подготовившись, оказался на суде по делу об убийстве.
Его невеселые мысли прервала Кристабель, которая протиснулась мимо него к отцу. Соренсен повернулся и отставил ее в сторону. — Кристабель, он еще горячий, — резко сказал он. — Я принесу тебе его, когда он будет готов.
Ее лицо скривилось и глаза наполнились слезами. Рэмси безнадежно посмотрел на капитана Паркинса, который
В дальней комнате что-то громыхнуло. На мгновение Рэмси показалось, что он слышит гневный голос генерала. Телохранители обменялись взглядами, потом опять вернулись к футболу. Рэмси очень хотел бы знать, с кем совещался генерал, и почему это важнее, чем допрос Соренсена. Генерал приложил множество усилий, чтобы выйти на след отца девочки, и казалось очень странным, что он отложил расследование на полчаса или даже больше. Рэмси посмотрел на настенный экран. Почти час. Что же это означает?
Что-то ударилось о соединявшую обе комнаты дверь, как будто кто-то пытался выйти из нее. Рэмси успел только удивиться, почему в таком дорогом номере настолько тонкие двери, что вздрагивают от удара кулаком по столу во время телеконференции, а Дойл уже прыгнул на ноги. Он в два шага пересек номер, именно так быстро, как Рэмси и боялся, встал перед дверью в спальню генерала и прислушался. Потом дважды громко постучал.
— Генерал? С вами все в порядке? — Он бросил быстрый взгляд на Пилгера, который уже стоял на ногах, и постучал опять. — Генерал Якубиан? Не нужна ли вам помощь, сэр? — Он облокотился о дверь, стараясь услышать ответ. Ничего. Через секунду он опять ударил ладонью по двери. — Генерал! Откройте, сэр!
— Что они делают? — спросила Кристабель и залилась слезами. — Почему они кричат?..
Дойл отступил на шаг, схватился за плечо Пилгера для большей устойчивости, поднял ногу и ударил ею по двери. — Заперто, — проворчал он. В следующее мгновение они оба одновременно ударили по двери ногами. Дверь не выдержала и упала внутрь. Пилгер сорвал остатки двери с петель, а Дойл выхватил из плечевой кобуры огромный пистолет-пулемет, мгновенно снял его с предохранителя и осторожно вошел внутрь, исчезнув в комнате.
Потом Рэмси услышал, как он выругался. "Блин!"
Пилгер вошел следом, и его оружие уже было наготове. Рэмси подождал несколько секунд. В спальне никто не стрелял, он встал и подошел к двери под таким углом, чтобы увидеть, что там происходит. Капитан Паркинс наклонился вперед на своем кресле, его рот был открыт.
— Кристабель! — где-то за спиной Рэмси крикнул Соренсен. — Не вставай! Оставайся на чертовом диване.
Дойл присел над телом генерала Якубиана, которое лежало на полу между дверью и большой гостиничной кроватью, его халат сполз на ноги, открыв заросшую седыми волосами грудь. Его загорелая кожа странно посерела. Язык вывалился изо рта и свисал, как кусок тряпки. Дойл начал делать массаж сердца; на какое-то нереальное мгновение Рэмси удивился, как телохранитель ухитрился за несколько секунд так сильно нажать на грудь генерала, что там образовалось широкое пурпурное пятно.
— Скорую помощь к гаражу, — сквозь зубы сказал Дойл. — Большая. Возьми аптечку.
Пилгер уже бежал обратно в главную комнату, с пальцем, прижатым к разъему на шее. Он выплюнул в воздух последовательность кодов, потом внезапно повернулся и махнул дулом пистолета: — Эй, вы все! На пол, немедленно! — Даже не взглянув, выполнил ли кто-то его приказ, он упал на колени, вытащил из-под дивана чемодан и бросился обратно в спальню. Открыв замки, он толкнул его к Дойлу, который все еще работал над генералом; при каждом ударе Якобиан подпрыгивал на ковре. Пилгер вытащил из одного из внутренних пакетов шприц. Проверяя надпись на нем, он заметил Рэмси, стоящего около дверного проема. Немедленно в его второй руке появился пистолет.