Море согласия
Шрифт:
По берегу клубился песок. Кият-хан не видел, как причалили огурджалинцы. Заметил их, когда они вплотную подошли к кочевью. Гости почтительно поздоровались с ханом. Он что-то буркнул в ответ, и прошло не меньше получаса, прежде чем вновь взглянул на них.
— Ну, говорите, с чем приехали? — сердито спросил Кият. — С поклоном, так кланяйтесь. Знаю, что на Огурджинский с неба чуреки не сыплются — голод приплыть заставил.
Курбан потоптался на месте, страшась властного голоса Кият-хана. Сказал заискивающе:
— Хан-ага,
Кият-хан сразу оживился. Прикрывая ладонью прищуренные глаза, взглянул — кто там стоит за спиной Курбана. и увидел четверых связанных каджаров.
— Идите за мной, — сказал он и зашагал к своей белой кибитке. Возле старой черной кибитки остановился. Пленников велел посадить туда. Огурджалинцев пригласил в свою большую восьмикрылую юрту. При приближении мужчин оттуда вышла, закрываясь пуренджиком от ветра, Тувак.
— О аллах, — сказала она со вздохом. — Бедной женщине нигде нет места... Хотела отдохнуть, но опять — гости.
Кият угодливо улыбнулся ей, а огурджалинцы подумали: «Сколько же власти у этой женщины, если она даже с Киятом так разговаривает?»
Тувак скрылась в соседней кибитке, а оттуда быстро вышла Мама-карры.
— Что подать, мой хан? — спросила она, войдя к кану, который усаживал гостей на ковер.
— Все, что есть, неси — это же огурджали! — с дерзостью засмеялся Кият, давая понять, что огурджалинцы настолько голодны, что все съедят.
Курбан обидчиво улыбнулся, а другие насупились от столь злой шутки. Кият, видя это, поспешил загладить свою вину.
— Значит, рейятов привезли ко мне? — спросил он весело. — Это хорошо. Вижу, что беспокоитесь обо мне. Я думал — раз убежали на другой остров, то уже не появитесь здесь.
В это время Мама-карры внесла большую деревянную чашу с шурпой и поставила перед гостями. Кият взял ложку, помешал в чашке и пригласил:
— Ешьте, что аллах послал. Да рассказывайте, как рейятов схватили.
Курбан сначала пытался скрыть, что взял их вместе с геми, но проговорился нечаянно и не стал врать — рассказал все, как было
— Значит, разбоем занялись? — чуть строже сказал Кият-хан.
Огурджалинцы присмирели. Уже и ложками в чашке не двигали, и губы сжали — о чем еще говорить? Кият, видя, что гости совсем носы повесили, решил хоть чем-то вознаградить их. Открыв ларец, что стоял на кованом сундуке, он достал шесть серебряных рублей и дал каждому по одному.
Огурджалинцы молча встали и удалились из кибитки. Дойдя до киржима, подождали, пока утихнет ветер. Как только волны стали мельче, поставили парус и отправились восвояси.
Кият пока не тревожил персиян: не хотелось выходить из кибитки в такую пыльную погоду. Лишь к вечеру он захотел взглянуть на пленников. Взял с собой Абдуллу, еще нескольких йигитов и все вместе пошли к ним. Персы, с осунувшимися лицами, только глаза зеленоватые, как у кошек, сидели, прижавшись друг к другу. Войдя в юрту, Кият окинул их беглым взглядом, пожурил:
— Как же так, хеврет-вали, попались разбойникам, а? Такие опытные моряки, а поддались. Силенок, видно, у вас маловато. Ну-ка, Абдулла, проверь, на что способны они.
Слуга подошел к одному — это был капитан геми, — схватил его за шиворот й поднял на ноги. Тут же Абдулла ребром ладони ударил перса по шее. Тот упал пластом к ногам хана. Иигиты рассмеялись, а Кият сказал:
— Да, работник из тебя неважный, рейят. Ты и гулум с нефтью не поднимешь.
Перс, приподнявшись на колени, молящими глазами уставился на Кията. Давясь слезами, он заговорил:
— Хан-ага, дай мне свободу — я скажу тебе важные вести.
Кият-хан засмеялся и оттолкнул ногой перса. Абдулла поставил на ноги другого. Этот был еще тщедушнее первого и чем-то напоминал общипанного воробья. Хан пожалел его:
— Ладно, не трогай его, Абдулла, — сказал он и вновь взглянул на капитана геми. — А этого веди в мою кибитку, хочу услышать, что он мне скажет важного.
Едва ввели перса в ханскую кибитку, он сразу упал на колени и быстро заговорил:
— Хан, я сразу понял, что ты и есть тот самый Кият, не принявший шахскую грамоту и титул хана. Хан, теперь обещай сохранить мне жизнь и дать свободу после того, что я расскажу.
Кият еще больше заинтересовался пленником.
— Ну-ка, развяжите ему руки, — распорядился хан. И Абдулла, вынув из ножен кинжал, разрезал за спиной перса веревку. Хрустнув плечами и опустив дрожащие руки на колени, перс присел, сложив по-восточному ноги. Напротив сели Кият и его слуги.
— Хан-ага, — взволнованно заговорил перс. — Я капитан той самой геми, которую захватили иомуды. с Огурджинского. Я спокойно жил в Энзели и занимался небольшой торговлей и никому не мешал.. Но вот дней десять назад приехал ко мне от Аббаса-Мирзычеловек и привез с собой тех троих, которые сидят в твоей черной кибитке. Того человека, который привез их ко мне, зовут Гамза-хан.
— Знаю такого, продолжай,— с интересом отозвался Кият-хан, а остальные вздохнули.
Перс попросил воды, потому что сильно волновался, а может, давно не пил. Абдулла налил ему чаю. Тот отхлебнул глоток и продолжал с тем же нетерпением:
— Гамза-хан велел, чтобы я подал им ужин, и моя жена принесла все, чего они захотели. Я сидел с ними и слышал весь разговор. Гамза-хан сказал тому худенькому: «Встаньте у Челекена поздно ночью и в кулазе плывите к берегу. Кибитки Кията в середине. Сам хан живет в восьмикрылой. Если есть стража, подползите незаметно и уберите ее с дороги. Потом пробирайтесь к кибитке хана. Привезете его голову — получите пять тысяч тюменов...»
Йигиты все как один схватились за рукоятки ножей. Кият вздрогнул, побледнел и чуть-чуть отпрянул от перса. А тот еще жарче продолжал: