Море, тайны и русалочий дневник
Шрифт:
Два дня мы прожили в гостинице. А потом перебрались в общежитие русалочьей школы. Она находилась прямо в скале, возвышающейся над морем в нескольких километрах от Анапы. Окон было мало и все узкие. Для незаметности. Многие помещения в глубине скалы вообще окон не имели и освещались масляными лампами (какое уж там электричество). В основном, учебные
К вечеру я почувствовала себя дико уставшей и собралась пораньше лечь спать. Не высыпалась с самого Питера. Сначала поезд, где всё грохочет, потом история с чипсами помотала нервы. Славик дёрганый. Говорит, что никогда теперь не выйдет из подполья. Ну её, эту Анапу, в самом деле.
Я уже удобно устраивалась под одеялом, когда в комнату ворвалась Клара. Имеет право. Это и её комната тоже. Довольно уютная. Небольшая. Как раз на двоих обитателей.
– Постарайся потише, – пробормотала я.
– Чего потише? – чрезмерно громко среагировала Клара. – Светка, вставай, поговорить надо.
– Что? Сейчас? – Я открыла глаза и изобразила на лице изумлённо-недовольное выражение.
– Пожалуйста, – исправилась соседка. – Пойдём поплаваем. Я не хочу болтать здесь. Услышит кто-нибудь. Акустика обалденная. И дыры везде.
– Сейчас? – зачем-то повторила я.
Но Клара умеет уговаривать. Вскоре стало понятно, что она попросту не отвяжется, пока не получит желаемого. Пришлось согласиться. Мы прошли по коридору мимо множества дверей, за которыми кто-то пел под гитару, кто-то разговаривал, кто-то храпел. Спустились по лестнице, и я увидела, что в гроте нас уже ждут Славик с Леонидом. Они негромко о чём-то беседовали и кидали камешки в воду.
– Ну и о чём ты хотела поговорить? – воззрился на Клару Леонид.
– Ты всех собрала, что ли? – поинтересовалась я, хотя ответ казался очевидным.
– Не здесь, – замесила интригу Клара. – Пойдёмте!
Она сбросила одежду и первая нырнула в озеро. Мы миновали тоннель, заплыли подальше в море, и только тогда Клара обратилась к нам с вопросом:
– Ну и как вам здесь? – И тут же озвучила свою версию ответа: – Ужасно, правда? Умоляю, скажите мне, что вам тоже тут не нравится. И мы все хором попросимся домой!
– Тьфу ты! – вспылил Леонид. – Я думал, у тебя что-то случилось. Всё! Спокойной ночи.
И он собрался плыть назад.
– Подожди! – крикнула Клара. – Просто выслушай. Я не хочу здесь оставаться. Я что-нибудь обязательно выкину. Или у меня случится нервный срыв. Или…
– Я не понимаю, это своего рода шантаж? – осведомился Леонид. Он завис в воде и скрестил руки на груди. – Ты выкинешь такое, что достанется нам всем?
В его голосе отчётливо звучал скепсис.
– Не исключено…
– Чего ты хочешь, Ларка? – лениво зевнул Славик. Цепочка пузырьков отправилась вверх.
– Я хочу вернуться в Питер. И у меня есть два варианта развития событий. Либо мы все четверо просимся домой. Меня одну не послушают. Дома же не слушали…
– Не говори ерунды, – перебил Славик. – Ты всегда можешь вернуться. И в Питере не сильно отнекивалась. Просто капризничаешь, как ты умеешь. Откровенно говоря, Ларка, всё, что ты совершаешь, делается лишь для привлечения внимания.
Я внимательно посмотрела на оратора. Обычно он с Кларой куда ласковей. Опять она на него ушат гадостей вывалила, что ли? Мимо проплыла камбала. Её приплюснутая физиономия тоже казалась удивлённой.
– Вот как? – задохнулась от возмущения Клара. Прядь длинных волос, повинуясь волне от всплеснувших рук, заплыла ей в рот.
– Именно!
– Слава, – я попыталась вмешаться, но миролюбивые планы уплыли вслед за камбалой, потому что Клара начала расходиться.
– Я сейчас такое внимание привлеку! – выплюнула она сперва волосы, потом слова. – У меня ведь в запасе есть второй вариант. Я немедленно отправлюсь туда, – она махнула рукой, указывая в глубины моря, – куда нам строго-настрого запретили соваться. Нарушу правила в первый же вечер. И нам всем здорово влетит.
Сегодня днём, когда мы осматривали школу, то увидели несколько забранных решётками коридоров в скале. Услышали, что ходить туда запрещено. В море – тоже. Вон там лежит подводная лодка, а там – немецкий самолёт. Заплывать в те области не желательно. Энергия смерти, ненависти, бла-бла-бла. Со всем этим я и в Финском заливе сталкивалась. Мало интереса. Но позднее к нам подплыли местные и рассказали про фашистский самолёт. Даже не то, чтобы рассказали, а так… туману нагнали. Вроде там аномалия какая-то. Заплывёшь – не вернёшься. Всякие страсти мерещатся. И водяной с дурными наклонностями живёт.
После этих слов интереса сразу привалило с пару вагонов. Страсть как захотелось взглянуть на подбитый самолёт. Однако не сейчас же. Не среди ночи. Уже и не видно почти ничего. У русалов зрение приспособлено к ночному плаванию, но всё же днём сталкиваться с озлобленным водяным как-то сподручнее.
– Валяй! – равнодушно пожал плечами Славик.
Нет, всё-таки чем же его Клара так разозлила?
– Договорились, – буркнула наша бунтовщица и, взмахнув хвостом, отправилась в запретную сторону.
– Зачем ты так? – начала я. – Она…
Славик перебил меня. Сказал, что поплывёт домой. Но сам остался на месте и продолжал смотреть вслед Кларе.
– Если она набедокурит, на нас всех станут смотреть косо, – вставил Леонид. – К тому же это может быть опасно. Надо её остановить.
И он бросился за удаляющейся революционеркой. Я потратила секунду на то, чтобы поправить отвисшую челюсть, раздумывая о том, как жить дальше. Затем поплыла за ними. Вскоре Славик ко мне присоединился.