Море-убийца
Шрифт:
— Получается... — подался вперед отец Лорелей, — семья так и не получила письма и не отдала ключ.
— Нет. А вскоре капитан пиратского судна был схвачен и повешен в Англии. Он умер, так и не выдав точного местонахождения сундука, — продолжал Уильям. — Женщина, отдавшая мне ключ, сказала, что это был двойной трюк. Ее семья не знала, где клад, а у пиратов не было ключа. (Лорелей услышала, как он отодвинул стул и пошел к плите.) Она пожелала мне удачи. Позже я узнал, что она умерла через несколько недель после нашей встречи.
— Не понимаю я этой галиматьи с сундуком, —
— Не знаю, — ответил Уильям. — Но старуха говорила мне, что он железный и очень тяжелый. А крышка так плотно прилегает к нему, что даже вода не может туда просочиться.
— Что ж, скоро увидим, а? Тогда и разберемся, дьявол их всех побери! — с довольной ухмылкой провозгласил Коннэли.
Несколько минут спустя Уильям снова появился в комнате Лорелей с чашечкой горячего чая.
— Вот, выпей, — сказал он ей. — Ты вся дрожишь и бледна, как мел.
— Спасибо, — ответила Лорелей, принимая горячую чашку.
Взгляд Уильяма был полон нежности и обожания.
— Ты видел, что было в руке у юнги? — прошептала она. — Выглядело как человеческий череп.
Уильям погладил ее по руке.
— Череп всегда был частью пиратской эмблемы, — ответил он. — Я не верю в призраков, но говорят, когда убили Черную Бороду, самого страшного из пиратов, ему отрезали голову. Потом капитан, который расправился с ним, велел приколотить голову на носу своего корабля как предупреждение для других разбойников. Произошло это к югу отсюда, в колониях Вирджинии. Возможно, сокровища этого острова — часть сокровищ Черной Бороды!
— Череп — это предостережение, — в отчаянии шептала Лорелей, сжимая руку Уильяма. — Разве тебе не ясно, что это еще один дурной знак? Прошу тебя, Уильям, не надо...
— О чем это вы там шепчетесь? — крикнул с кухни Брюс Коннэли. — Уильям! Идите сюда! Выпейте еще виски!
— Нет, мне уже пора. — Уильям с тревогой смотрел на Лорелей. — Обещай, что больше не выйдешь туда сегодня ночью, — взмолился он. — Обещай, что больше не пойдешь на скалу!
Лорелей вздохнула.
— Корабль-призрак никогда не появлялся дважды за одну ночь, — ответила она. — Юнга исчез. Вернулся туда, откуда пришел.
— Увидимся завтра, — пообещал Уильям и исчез за занавеской, а Лорелей продолжала лежать, глядя на ее узор, изображавший кусты роз и грозди виноградной лозы. Когда-то, когда была жива мама, эта занавеска висела на окне.
...Розы расплылись в ее глазах и вместо них возник юнга с пиратского корабля. Она видела его очень хорошо: длинные волосы под шляпой, заплетенные в косичку, жилет и красный пояс, повязанный вокруг талии. Видела его бледное, умоляющее лицо. Что-то подсказывало Лорелей, что он страдал. Он, как и она, стал жертвой чужой жадности. Возможно, ему пришлось умереть из-за чьей-то погони за золотом и драгоценностями. Возможно, он один мог помочь ей покинуть этот остров.
ГЛАВА 8
Работа
Лорелей старалась пореже попадаться им на глаза. Она приносила еду и горячее питье на обед, а остаток дня бродила по лесу и по берегу, глядя на голубой, искрящийся на солнце океан.
Иногда девушка спускалась к Песчаной Бухте, смотрела на корабль Уильяма «Бороздящий волны», который покачивался на якоре, и мечтала уплыть на нем подальше отсюда. Если бы только она умела поднимать паруса, то уплыла бы одна!
Однажды утром Лорелей услышала громкие выстрелы, звучавшие со стороны поляны. Она побежала туда и увидела, что Уильям и ее отец как обезумевшие копают землю на самом дне ямы.
— Мы наткнулись на что-то твердое. — От возбуждения лицо Уильяма побледнело. — Должно быть, это сундук!
— Мы будем поднимать к тебе наверх корзины с землей! — крикнул ей отец. — А ты вытряхивай землю и опускай их обратно к нам.
Лорелей не хотела помогать, но внезапно почувствовала, как охвативший их азарт передается и ей самой. Она поднимала корзину за корзиной до тех пор, пока руки ее не заболели, а лицо не стало такого же цвета, как земля.
Несколько часов спустя мужчины, обессилев, поднялись по лестнице и упали на траву около ямы.
— Это были всего лишь прогнившие бревна, — упавшим голосом произнес Уильям. — Кто-то давным-давно уложил их по горизонтали. Мы копали и выкорчевывали их как идиоты, но под ними не оказалось ничего, кроме кучи старой скорлупы от кокосов.
— Не просто кто-то, — сердито проворчал отец Лорелей. — Это была команда сильных и выносливых матросов. И вообще, откуда здесь могла взяться кокосовая скорлупа, а? Тут на тысячу миль вокруг нет ни одной кокосовой пальмы!
Той ночью, когда Уильям ушел домой, Брюс Коннэли поднес лампу к лицу дочери и посмотрел ей в глаза.
— Мы уже почти у цели, — сказал он. — Я должен заполучить ключ.
— Почему ты хочешь обмануть Уильяма?! — крикнула Лорелей. — Разве он не помогал тебе?
— Давай не будем снова пускаться в дискуссии. Моя ты дочь или нет? Поможешь ты мне?
В словах Коннэли прозвучала угроза. Лорелей поняла: отец заберет ключ себе любой ценой, даже прибегнув к насилию в случае отказа.
«Я не могу этого допустить», — подумала она и ответила:
— Я помогу тебе достать ключ. Завтра я пойду к кораблю Уильяма.
— Хорошо. — Брюс Коннэли убрал лампу, и ее яркий свет больше не резал Лорелей глаза. — Скажешь ему, что принесла от меня весточку. Скажешь, что я вчера вымотался и мне надо отдохнуть.
Всю ночь девушка не находила себе места, размышляя о том, как же ей поступить. Она могла еще раз попросить Уильяма оставить поиски клада, но была уверена — он не послушает. Она могла рассказать ему о замысле отца... Но что изменится? Они подерутся? Лорелей сжимала в темноте кулаки, стараясь отогнать страшные картины, которые рисовало ее сознание.