Морг закрыт, расходитесь
Шрифт:
– Ты бы его хоть мочой заправил, - укоризненно сказал Косов.
Адрианов сердито сунул ему канистру:
– Иди, одолжи у кого-нибудь, ты умеешь.
Косов, помахивая канистрой, направился прямо к иномаркам. Что он там говорил - неизвестно, но бензин дали и ещё угостили сигаретой.
– Славные ребята, - сказал, возвратившись, Геннадий Семенович, пока Адрианов переливал содержимое канистры в топливный бак.
Наконец сели.
– Ну, мы поедем когда-нибудь?
– спросила Марго, не поднимая головы. Не взяла купальник, чтобы загорать.
Из подъезда выскочили двое хлопцев, стали оглядываться. "Запорожец", кашлянув несколько раз подряд, словно разбуженный для процедуры туберкулезник, медленно тронулся с места.
– Куда изволите?
– угодливо спросил Алексей Викторович.
– На улицу Красных бань, - ответила Марго.
– Да хоть в Монте-Карло!
– согласился Адрианов.
– Парной не избежать все равно.
Глава одиннадцатая
Физики и жмурики
В лаборатории было темно, потому что он не выносил яркого света, когда обдумывал какую-то очередную идею. В это время он просто сидел за столом и чертил на бумаге всякие каракули. Очередной скомканный листок периодически отправлялся на пол. Где-то за спиной тихо шептались трое его помощников-лаборантов, и дым от сигарет наполнял подвальное помещение. Сам он не курил, но любил запах крепкого табака, а приглушенный шепот напоминал крысиный шорох, который сопровождал его всю жизнь - с детства. Даже в самые благополучные времена, когда он мог не заботиться о хлебе насущном, его все равно окружали крысы. А на ком же ещё проводить начальные эксперименты? Крысы, собаки, морские свинки, потом - люди. Люди тоже в массе своей походили на крыс. Такие же живучие, злобные и хитрые. По-своему умные, когда стоит вопрос о выживании. Приспосабливающиеся к любым условиям и к любым продуктам, напичканным ядохимикатами. Умеющие существовать на грани возможного и даже радоваться маленькому кусочку сыра, украденного у соседа. И плодиться, размножаться, как крысы. Зачем? Чтобы населять землю подобными, в принципе бесполезными существами? Экспериментальным материалом? Не слишком ли много этих проворных существ с маленькими глазками и острыми зубками, шныряющих у его ног?
Когда он работал в ФИАНе над ультрасовременным оружием, то по-настоящему не отдавал себе отчета в том, чем занимается, какой счастливый лотерейный билет ему выпал. Он целиком погружался в физико-техническую сторону проектов, а философские аспекты оставались где-то сбоку. Это была прерогатива других ученых, мыслителей, а чаще всего - политиков. Но физики без философии и психологии не существует, он понял это только теперь, после крушения всех планов, бесцельных скитаний, всевозможных лишений и стояния у последней черты - на грани самоубийства. Такова была судьба всех его коллег, тех, кто не смог найти себя в новой жизни. Физики не бывает и без политики, без экономики, без футурологии, без мистики и без теплого удобного клозета. Единственное, без чего она может существовать и развиваться, - это без религии. Подлинная вера становится не просто помехой; являясь другой истиной, параллельной, она преграждает путь к тому, что ты хочешь открыть. Но если не ты выпустишь этого джинна, то бутылку с ним все равно откроет кто-то другой, менее тебя озабоченный внутренними переживаниями, то есть тем, что в просторечье называется "совесть".
Мужчина усмехнулся: когда-то и ему встречалось в словарях это слово. Но после того как его выкопали из небытия, дали лабораторию и позволили колдовать над любимым делом, он позабыл все лишнее, мешающее творить. Он старался - не столько для них, сколько для самого себя, для самоутверждения. Когда ему предложили разработать взрыв без следов и побочных явлений, он выполнил задание с классической легкостью - за полтора часа. Использовал старые наработки, оставшиеся ещё со времен ФИАНа. Первый дом рухнул красиво. И никто ни о чем не догадался. По характеру взрыва понять что-то могли бы лишь его бывшие коллеги-специалисты, но одни из них были далеко, в Америке, а другие влачили жалкое существование, подрабатывая в лучшем случае в мастерских по ремонту пылесосов и стиральных машин. Затем последовал второй дом, третий... И всегда он находил оригинальные решения, ни разу не повторившись.
Но все это были такие мелочи, что о них не хотелось и думать. Главное, у него теперь появились свободное время, деньги и возможность работать. А трое помощников ему были практически не нужны, кроме, может быть, одного, которого он выбрал сам, из студентов-вечерников. Второй был приставлен к нему от Вадима, а третий - от Гоши. Оба - соглядатаи. Но что они могут понять в его замыслах? Крысы... Между собой они называли его "Оппенгеймер", и мужчина вновь усмехнулся. Потому что настоящая фамилия была похожа: Панагеров. Есть общие буквы с именем великого физика. И возраст подходящий - шестьдесят лет. Самое время получать Нобелевскую премию, если этих аргументов достаточно.
Шепот за спиной становился все громче, и он лениво бросил через плечо, в потемки:
– А теперь пошли вон. И не вздумайте забрать пепельницу.
Панагеров любил, когда вокруг много окурков. Табачный дух помогал ему сосредотачиваться. Помощники выскользнули за дверь, и он вновь задумался, сдвинув кустистые брови.
"Запорожец" Адрианова побил все свои прежние рекорды дальности и скорости, проехав за полчаса почти полтора километра. После этого он окончательно заглох и приготовился отдыхать.
– Нет, так дело не пойдет, - сказала Марго.
– Пешком бы мы ушли гораздо дальше.
– Коней на переправе не меняют, - отозвался Алексей Викторович.
– На нем ещё пахать и пахать, борозды не испортит.
– Вашей лошади давно пора на металлолом. Лучше пойдем вброд.
Словно в ответ на её слова "Запорожец" рассерженно фыркнул и тронулся прямо на красный свет, распугав пешеходов, а чуть позже даже обогнал ковылявшего по тротуару инвалида.
– Своенравный летательный аппарат, - сказал Косов, поглаживая панель.
– Не гони так, боюсь выпасть. И лучше не сворачивай, а то колесо отлетит.
– Интересно, нас не затянет вихревым потоком под автобус?
– добавила щепотку перца и Галина.
– Вы прекратите издеваться над бедным животным?
– спросил Адрианов. Кстати, что мы будем делать в этих "Красных банях"? Ждать, когда за нами придут?
– А я вообще не понимаю, зачем мы туда едем, да ещё без веников, поддержал Косов.
– Это пока лучшее место, где можно спрятать мою сестру, - ответила Марго.
– Ко мне в квартиру Вадим сейчас вряд ли сунется. Ему не до этого. А я постараюсь озадачить его ещё больше. Нет, вас лично никто не приглашает, - добавила она.
– Вы можете поискать себе другое убежище. Или вернуться обратно.
– Марго, перестань!
– вмешалась Галина.
– Сама понимаешь, что это невозможно. Я их подставила, втянула в эту историю. А теперь - до свидания?
– Ну, как хотите, - усмехнулась Марго.
– Места всем хватит.
– И кроме того, нам всем есть о чем поговорить и разобраться кое в каких вопросах, - произнес Косов, поймав взгляд Марго.
– Например, корпорация "Оникс". Страховое агентство "Августин". Рухнувшая пятиэтажка. Другие "хрущобы". Челобитский.
– О чем ты?
– спросил Адрианов, выруливая к краю тротуара, чтобы не злить стадо рычащих машин.
– Причем тут Долматин?
– А вы, оказывается, многое знаете, - сказала Марго, обращаясь исключительно к Геннадию Семеновичу.
– Даже то, о чем я стала догадываться совсем недавно. Интересующий вас субъект умер, потому что был причастен к истории с домом. Подобные люди долго не живут. А сейчас, судя по всему, подошла моя очередь. Я для них с некоторых пор стала слишком опасна. Вот почему Вадим передал ключи от моей квартиры этим ребятам. Они из Подольска, я узнала, - добавила она.