Морг закрыт, расходитесь
Шрифт:
– Хорошо. Только прекратите улыбаться, - ответила она, поняв, что отказываться бесполезно.
Панагеров, кажется, ничуть не удивился, узнав в посетителе лаборатории Адрианова, с которым не виделся лет десять. Но ничуть и не обрадовался, словно тот успел надоесть ещё с прошлой встречи.
– Привет, Леша, - равнодушно сказал он.
– Ты куришь? Кури.
– Пора бы тебе, Миша, соорудить что-то вроде твоей говорящей пепельницы - совал бы ей сигареты, а она бы тебя окуривала, как султана, отозвался Адрианов и огляделся.
– Неплохо ты устроился.
– Так, ерунда... У нас в ФИАНе было покислее. А ты чего тут?
– Проездом, - уклончиво сказал Алексей Викторович, разглядывая приборы.
– Или работу ищешь? Иди ко мне лаборантом.
– А это у тебя что? Торсионный генератор?
– Малой мощности. Мы же на десять лет вылетели. А в физике, сам знаешь, одни год - за три. Упустишь разработку - догоняй на перекладных. Настоящие научные центры теперь только в Америке.
– Панагеров плюнул на пол и замолчал.
– Да, с ними не потягаешься, - вежливо согласился Адрианов.
– Но идеи - везде идеи, хоть в Африке.
– А негры - они везде негры, особенно в России, - подрезал тот.
– Ты пьешь? У меня спирт.
– Ну и наливай, чего спрашиваешь? Закусить нечем?
Панагеров открыл холодильник, доверху набитый всевозможными продуктами.
– Выбирай что хочешь, - сказал он, вынимая кристально запотевшую колбу.
– Расход не учитывается. Только пробирки вымой.
– Зараза к заразе не пристанет, - ответил Адрианов.
Первые десять минут они просто пили и вспоминали анекдоты из прошлого, затем обсудили, кто куда подался, где летает и когда умер, дальше пошел обмен мнениями о развитии того или иного проекта, в которых им обоим довелось принимать участие под патронажем Минатомэнерго, оборонщиков и ЦК, а после перекинулись на общие проблемы физики и науки в целом. От наводящих вопросов Панагеров ловко уклонялся, а смазка его внутренних элементов высококачественным спиртом шла только на пользу - овладевших моральным кодексом строителя коммунизма не перепьешь. Долгие контакты с КГБ также не прошли даром.
– Что же у тебя за программа?
– не выдержав, спросил Адрианов. Время уже поджимало.
– Да все то же, что и было, - отмахнулся Панагеров.
– Только никто в спину не дышит.
– СВЧ? Ментальные модуляторы? Радиоакустическая вибрация? Генный деструктор? Нейролингвистическое программирование? Инфразвуковой резонанс? Что именно?
– наседал Алексей Викторович.
– Забурел ты тут, Мишка, пургу гонишь, ни зги не видно.
– А я комбинирую в различных направлениях, - сказал тот.
– Но в основном, в области мозга. Сама природа создала его как полупроводниковую структуру.
– Значит, все-таки психотроника?
– И это тоже. Сам знаешь, даже шоколад имеет четыреста пятьдесят молекул, содержащих психотропные элементы. Мы все, сами того не понимая, живем на наркотиках. Пятый ингредиент самого популярного напитка кока-кола вот уже около ста лет держится в строжайшем секрете, а что он собой представляет? Могу только догадываться. Добавь в организм, потребляющий тот или иной продукт, катализатор, распыли его в воздухе - и желаемый результат перед тобой: либо требуемое изменение сознания, либо искусственная генная мутация. Что уж говорить о массированном облучении торсионным полем? В Красноярске-26 у нас с тобой была возможность в этом убедиться. И испытать ликование. Но оно оказалось преждевременным. А нынешние наши правители ничуть не умнее прежних, даже ещё дремучее. Живут только сегодняшним днем. Они могут приветствовать лишь средневековый оккультизм и прочее примитивное психофизическое воздействие на интеллект. Дистанционное техническое управление, скажем, или этническое оружие с психокодированием, или информационное бесконтактное формирование модели общества, причем экологически чистое, им глубоко до фонаря. Учились бы у Запада, коли своего ума нет. Впрочем, там им ничего нового не откроют. А свои ученые им не нужны. Ладно, не нужны им, найдутся другие.
– Панагеров умолк, почувствовав, что и так сказал достаточно.
– Ну, а ты в каких зарослях бродишь? И что вынюхиваешь? Где колбасой пахнет? Ты ведь ко мне не случайно заявился, так? Только не люблю, когда врут больше меня.
– Не стану обманывать, искал, - признался Алексей Викторович. И, подумав о том, что месить ногами бетон больше нечего, добавил: - Хотелось тебя предупредить. Чтобы ты остановился.
– Ты о чем, Леша?
– прищурился Панагеров.
– Сам знаешь. Кто твои хозяева и чем занимаются?
– Нет, не понимаю. Не веди себя, как обскурант на паперти.
– А ты, Миша, заложник. Времена вольных алхимиков давно миновали. Даже писателю заказывают музыку.
– Музыку заказывают композиторам.
– Ты понял, о чем я. Тебя тоже используют. А когда получат то, что им нужно, отправят чистить сортиры - в лучшем случае. Мы с тобой это уже проходили. Я не знаю, что ты успел натворить, чем им помог, но, полагаю, достаточно, чтобы провести остаток жизни в монастыре.
– Можно подумать, что у тебя над головой нимб. Сейчас проверим инфракрасным излучением.
– Панагеров потянулся к своему генератору, но Алексей Викторович остановил его, сжав локоть.
– Брось! Что я, не знаю, как работает эта штуковина? Ты тут совсем одичал, на своих бывших коллег кидаешься. Не путай меня с подопытными крысами. Лучше подумай над моими словами.
– Ладно, видно будет, - проворчал Панагеров.
– А пока - будь здоров.
– Адрианов встал и быстро пошел к двери.
– И ты не кашляй, заглядывай!
– донеслось вслед.
Алексей Викторович поднялся по лестнице в вестибюль, вновь прошел сквозь металлодетектор, и его никто не остановил. Лишь разговаривавший с охранниками Максим Леонидович проводил долгим взглядом. Обогнув клумбы с яркими цветами и живую изгородь из кустов, Адрианов глазами поискал легендарный "Запорожец". Не приметить его было бы трудно, почти как крейсер "Варяг" среди современных линкоров. Но машина исчезла. Вместе с Косовым. Нигде не было видно и Галины. Они не могли уехать, не дождавшись его, подумал Адрианов, взглянув на часы. Правда, лимит отпущенного времени он превысил почти вдвое. Наверняка что-то случилось Покрутившись возле стоянки ещё минут тридцать, он решил ехать на улицу Красных бань и ждать их возле дома.
А Косов в это время добивался желаемого результата другими, мюллеровскими методами, словно прошел успешную стажировку в гестапо, а развязывание языков было его любимым занятием. Зубные врачи - самые неумолимые, жестокие и бесчувственные люди среди эскулапов, испуганные вопли только возбуждают их ещё больше. Но Шепталов даже не решился кричать или оказать какое-либо сопротивление этому сумасшедшему с электродрелью. Загнанный в угол, он прижался спиной к стене и был близок к обмороку, мысленно простившись с мамой-старушкой, любимой некогда работой и всей жизнью, вспомнив, что успел застраховать её на льготных условиях в родном агентстве. Но последний час, оказывается, ещё не пробил.
– Ты вытолкнул Люсю Баркову из окна?
– как грозный судия вопросил Косов, приближая жужжащее сверло к лицу эксперта.
Тот бессильно кивнул, вяло подумав: раз спрашивают - значит, пока не продырявят.
– За то, что она пыталась подобраться к файлам? И выяснила, что за страховками с жильцами дома стоишь ты?
– Косов продолжал спрашивать, а Шепталов кивать.
– Всеми полисами с рухнувшими "хрущобами" занимался ты?
– Не только, ещё сама Агаркова, - прошептал Юрий.
– И кто-нибудь из местной управы. В каждом конкретном случае - разные.