Моролинги
Шрифт:
— Пока это только гипотеза… — начал тянуть время Бенедикт. — Она опирается на существование вселенной с обратной стрелой времени…
— Ах, ну конечно! — влез раньше времени Семин. — Конечно господин Эппель задействует теоретическую физику, в которой антропологи не смыслят не бельмеса!
— Я — смыслю, — твердо сказал Чигур.
— …следовательно, существую, — буквально одними губами дополнил Бенедикт.
Академик то ли не расслышал, то ли сделал вид, что не расслышал.
— Хорошо, продолжайте, — сказал Бенедикту Семин.
Студента
— Ну-с, пойдемте, — сказал Цанс, — я попросил накрыть нам столик внизу. Вы проголодались? — спросил он Брубера.
— Пожалуй…
— Это к лучшему. В нашу столовую надо ходить голодным.
Как я понял, кроме Брубера, приглашение относилось к Чигуру, Семину и еще двум преподавателям. Вшестером они пошли на выход. Впереди шел Брубер. У выхода из аудитории какая-то поклонница открыла Бруберу дверь и встала сбоку, почтительно придерживая створку. Бенедикт, шедший до этого позади всех, обогнал Брубера и проскочил в дверь перед его носом. Поклонницу студент поблагодарил быстрым кивком.
— Ну и тип, — сказал я Шишке, которой не удалось повторить маневр Бенедикта из-за широкой спины Семина.
Она невинно похлопала ресницами.
Выйдя из аудитории, я натолкнулся на ту же компанию: Цанс и четверо преподавателей стояли на балюстраде и нетерпеливо переминались с ноги на ногу. В метрах десяти от них, облокотившись о перила, беседовали Брубер и Бенедикт. Не похоже, что бы Бенедикт просил у Брубера автограф.
— Они знакомы? — спросил я неизвестно у кого, потому что Шишка, секунду назад стоявшая позади меня, исчезла так же внезапно, как и появилась.
Я подошел к Цансу.
— Профессор, пока вы не ушли, разрешите один вопрос…
— Я слушаю.
— Вы не знаете человека по фамилии Рунд?
— Рунд? — удивленно переспросил Цанс. — Какой Рунд?
— Возможно, он и Корно были знакомы.
Цанс стал задумчиво приглаживать брови.
— Да, — сказал он, — был такой физик…
— Был?
— Я лет пять о нем ничего не слышал. Вы говорите, он и Корно…
— Это не точно. Всего лишь слухи. А чем занимался этот физик?
— Субквантовыми вычислениями, кажется… Да, он несколько раз пытался найти ошибку в моей теореме об аттракторах. В те времена многие пытались меня опровергнуть. Потом он куда-то пропал. Наверное понял, что доказательство безупречно и занялся чем-нибудь другим, более полезным… — Цанс самодовольно усмехнулся, — … для науки. Или, как Корно, ушел в бизнес.
— Может быть… А где он жил?
— По-моему, он был с Ауры. Так он что, снова объявился?
— Пока нет, я думал, вы мне подскажете, как его найти.
Пора было сменить тему. Я заметил:
— Бенедикт и Брубер что-то долго болтают.
— Наверное, о моролингах, — предположил Цанс.
— До сегодняшнего дня они общались?
— Бенедикт собирал материал о моролингах. Возможно, что и общались. Но он мне никогда не рассказывал.
— Скрытный студент!
— Это точно, — согласился Цанс. — Ну наконец-то! Кажется, наговорились…
Брубер
Ну вот, думал я, не хватало еще мне за студентами бегать.
На обед меня не пригласили, и я полетел домой переваривать накопленную информацию.
11
Татьяна постоянно твердит, что, читая за завтраком плохие новости, я когда-нибудь заработаю язву. Сегодня был ее день — в смысле — язвы. Тянучка встала у меня поперек горла, когда я прочитал:
Срочное сообщение!
Неожиданный поворот в деле убийства Чарльза Корно!
В деле убийства ведущего программиста компании «Виртуальные игры» появился новый подозреваемый. Вчера поздно вечером полиция арестовала студента Фаонского Университета, Бенедикта Эппеля. Начальник Департамента Тяжких Преступлений, полковник Виттенгер, от комментариев, как всегда, отказался, однако нам стало известно, что Эппель в течение последних месяцев оказывал Чарльзу Корно кое-какие не бесплатные услуги. Мы, разумеется, ни в коем случае ни на что не намекаем, напротив, мы прямо и безоговорочно подразумеваем виртуальные компьютерные игры, разработчиком которых являлся покойный. Эппель, будучи студентом кафедры Динамического Моделирования, проводил для Корно некоторые теоретические расчеты. Свою вину он начисто отрицает, что для убийц весьма характерно, ибо по нашей статистике девяносто процентов убийц отказывается признать вину в день ареста. На второй день после ареста эта цифра падает до семидесяти. Итак, уважаемые читатели, время, как говорится, покажет. Будем ждать, чего нам ждать от наступающего дня!
Позвонил Шеф.
— Ты успел с ним вчера побеседовать? — спросил он, словно забыв, что еще вечером я ему объяснил, почему за Бенедиктом имеет смысл сначала последить. И вечером же он со мною согласился.
Я захрипел, показывая на горло.
— Прими аспирин и в Отдел, — приказал он.
Проглотив тянучку, я позвонил Амиресу. Тот еще спал.
— Накинь что-нибудь, — сказал я ему.
— А в чем дело?
— Ты настучал?
— На кого?
— На Бенедикта!
Амирес натянул простыню и зевнул.
— Виттенгер заявился вчера чтобы спросить, собираюсь ли подавать на вас в суд за незаконное вторжения. Я ответил, что не собираюсь. Тогда, он спросил, откуда в доме появился газ, который есть только у спецслужб. Я отдал ему ваш баллончик и объяснил все, как вы велели. Он не поверил. Потом стал выспрашивать, кто бывал у нас дома. По-моему, он уже знал, что Бенедикт был здесь за два дня до убийства, отрицать было бесполезно, мне пришлось сказать, что Корно и Бенедикт скандалили. Я представил все так, будто они скандалили… ну сами понимаете, из-за чего…