Морпех. Дилогия
Шрифт:
– Мы с вами на брудершафт не пили, чтобы мне тыкать. И не орите так, и без вас голова болит. Лучше потрудитесь дать мне воды, горло пересохло.
От неожиданности тот аж отшатнулся, рефлекторно отступив на шаг: не ожидал. Похоже, сработало. Если сейчас не даст с ходу в рыло (а Степан, понятно, ответит), еще поговорим.
– Что-о-о?!
– Я всего лишь попросил воды. Заметьте, крайне вежливо попросил, – Алексеев дернул подбородком в направлении стоящего на столе графина. – Соблаговолите поднести стакан, – откуда в голове зарождались эти «старорежимные» фразы, старлей и сам не знал. Видимо, обостренное опасностью подсознание выдавало на-гора все, некогда прочитанное или просмотренное о временах массового хруста французских булок с прочими балами-красавицами-юнкерами. Благо, было, откуда черпать информацию: чего другого, а подобных псевдоисторических фильмов во времена Степана наснимали немало.
Незаметно бросив на майора короткий взгляд, старший лейтенант с удовлетворением заметил, как на его лице появилась удивленная гримаса. Не разобрав ни слова, он, тем не менее, прекрасно понял, что что-то пошло не так. Уже неплохо. Когнитивный диссонанс, как в интернетиках говорят, в действии.
– Да как ты смеешь разговаривать со мной в подобном тоне?! Пристрелю, сволочь! – собеседник, лицо которого неожиданно пошло красными пятнами, и на самом деле заскреб пальцами по клапану кобуры.
– Ваше право, хоть это и недостойно настоящего офицера. Которым вы, насколько могу судить, и не являетесь. Отглаженный мундир и начищенные сапоги еще ничего не значат. Вы до прихода этих, – старлей постарался максимально четко интонировать последнее произнесенное слово, – кем были? Есаулом, небось? Вряд ли выше поднялись, оттого и соответствующая манера поведения. Сами из низов вышли, вот и привыкли исключительно с себе подобными общаться.
Зашипев проколотой автомобильной шиной, оберст-лейтенант выхватил-таки пистолет, самый обычный «люгер», в точности такой же, какой еще недавно был у самого морпеха. Прохладный срез ствола уперся в лоб. Вполне ожидаемая реакция, чего-то подобного старлей и ожидал. Нужно дожимать. Лишь бы только не пальнул сдуру.
– Genug! – ладонь майора с силой ударила по столешнице. Настолько сильно, что даже подпрыгнули, звякнув друг о дружку, стоящие вокруг вожделенного графина стаканы.
– Was er sagt? "Ubersetzen! Und steck die Waffe weg![3]
Услышав окрик, стоящий у стены лейтенант дернулся, вскидывая оружие. Поколебавшись мгновение, направил пистолет на Алексеева. Степан мысленно хмыкнул – а ведь замешкался фриц неспроста, ой неспроста: решал, в кого именно целиться, в спокойно сидящего безоружного пленного, или в союзника, который, вполне вероятно, может угрожать непосредственному командиру. Любопытно, будем иметь в виду, вдруг да пригодится…
– Jawohl! – буркнул казак, торопливо убирая оружие в кобуру. Рука его при этом слегка подрагивала. – Entschuldigung, Herr Major![4]
– Was er sagt? – скривившись, раздраженно повторил вопрос гитлеровец. – "Ubersetzen Sie einfach, was dieser Russe sagt![5]
Смерив пленного взглядом, горящим более не скрываемой ненавистью, казак отвернулся, бодро затараторив по-немецки.
Степан же откровенно расслабился. Пока все шло относительно неплохо. По-крайней мере, сбить с толку этого ряженого – ну, не считать же его и на самом деле настоящим офицером Вермахта? – морпеху точно удалось. Да и хер майор недоволен, вон, как казачок бойко тарахтит, пересказывая происходящее. Так что первый тур остался за ним. Один – ноль.
Самое смешное, попади морпех на допрос к настоящим гитлеровцам (угу, можно подумать, майор с лейтенантом поддельные), он наверняка повел себя совсем иначе. И даже настоящее имя и звание назвал: к чему скрывать-то? Не существует в этом времени никакого старлея Алексеева. Нет, понятно, что среди десятков миллионов бойцов и офицеров РККА старшего лейтенанта Степана Алексеева можно найти, да не одного. Вот только конкретно здесь и сейчас такого человека просто нет. А заодно попытался бы на голубом глазу втюхать фрицам какую-нибудь дезинформационную дичь, представившись командиром группы особого назначения несуществующей спецслужбы. И пусть себе немцы дальше копают, пытаясь выяснить, что еще за супер-пупер-секретное подразделение у русских вдруг образовалось. Главное, подходящее название придумать, а то сболтнет про СМЕРШ – а через месяц-другой он и на самом деле появится, – то-то фашисты удивятся…
Но неожиданная встреча с предателем мгновенно перевернула все с ног на голову. Вот он и не сдержался. Окажись на его месте кто-то из героических предков, тот отреагировал бы абсолютно иначе. Скорее всего, просто отказался бы отвечать на вопросы. А вот старлея откровенно понесло. И, судя по происходящему, внезапный экспромт вышел достаточно удачным. Так что верную он все-таки аналогию с тем киношным подпоручиком подобрал, сработал, так сказать, стереотип: никакая этот тип не фигура . Просто дождавшийся своего времени холуй, которому господа нацепили на плечи нехилые погоны и отмерили толику власти над прочими. Вот только не понимает, дурак, что немцы никогда подобных союзников всерьез своими не считали. Да и союзники они исключительно до того момента, покуда нужны . А как нужда иссякнет, так и пойдет отработанный биоматериал пешим эротическим маршрутом на советские пулеметы или под гусеницы русских танков. Ничего, уже совсем скоро поймут, чего они на самом деле стоят с точки зрения европейских хозяев…
Выслушав перевод, майор удивленно задрал бровь… и молча набулькал из графина полный стакан, призывно кивнув есаулу, как для простоты решил называть его Степан. Скрипнув зубами – не в переносном смысле, а в самом, что ни на есть, прямом, – тот протянул емкость Алексееву. Старлей выпил, изо всех сил стараясь не спешить. Ух, хорошо! Жаль усов в наличии не имеется, а то бы он еще и отер их, словно товарищ Сухов все из того же легендарного фильма. Тот, правда, самогон хлестал, ну да какая разница? Главное, полегчало.
– Благодарствую. И вам герр майор, от меня персональный данке шен, – старлей, с трудом сдерживая усмешку, четко кивнул, почти коснувшись подбородком груди. – Вот теперь и поговорить можно.
Ну, а дальше начался, собственно, допрос. Судя по всему, хер майор приказал просто переводить – без импровизаций, так сказать. Чем «есаул» и занялся – нехотя, понятное дело, поскольку Алексеев буквально физически ощущал, что внутренне он кипит, словно хрестоматийный самовар. Ну, или скороварка, клапан которой с трудом справляется с готовым сорвать крышку давлением…
– Назови…те свое имя, звание и подразделение, – процедил оберст-лейтенант, старательно глядя сквозь морпеха. Слова он даже не произносил – сплевывал сквозь зубы.
– Старший лейтенант Степан Алексеев. Фронтовая разведка. Документов, по понятным причинам, предъявить не могу, оставил в расположении. Погоны тоже пришлось снять.
– Врешь! – оживился тот, от возбуждения мигом позабыв про вежливое обращение. – Что ты несешь?! Какие еще у краснопузых могут быть погоны?
– На брудершафт не пили, – лениво напомнил Степан. – Так что попрошу обращаться ко мне на «вы». Равно как и избегать подобных оскорбительных выражений. А насчет погон – плохо ваша разведка работает, совсем мышей не ловит. Их уж с месяц, как вернули. И не такие, как у вас, а нормальные, как раньше было. И полевые маскировочные, и парадные, золотом шитые. Неужто не слыхали?