Моррос в Столице

Магомедов Ризван Мерданович

Все внимание зала было намертво приковано к мэтру и близнецам. Долгие минуты проходили в молчании, все были так увлечены, что слова были ни к чему. Крадис же ловко манипулировал залом, концертируя внимание на своих ассистентках, время от времени подходя то к одной, то к другой из них. Заставляя принимать разные позы, на время чуть оголяя их тела и даже танцем с той, что не была занята приготовлением мяса. Когда же он застыл, одновременно вместе с близнецами, показалось, что это застыло само время. Шум, голоса, звуки шагов по полу, все это исчезло, оставив после себя лишь изваяние в форме трех человек.

Громкий хлопок,

сделанный близняшками, буквально взорвал эту тишину. В зал вошли несколько человек. Они расставили тарелки с жареным мясом, оно было покрыто дорогим сортом сыра, а специи и травы, использованные в блюде, не производились на территории Антора. От блюда шел просто потрясающий аромат, даже несколько благородных принюхались, чтоб уловить этот запах.

– Дорогие гости, приятного аппетита!

Дети смотрели на мясо, а их желудки сдавило от голода. Они очень хотели есть, но боялись, что как только возьмут хоть кусочек, их начнут бить. Два чувства боролись в их маленьких телах, голод и страх. Помощники подошли к ним за спины, вложили в их ручки вилки и ножи, и придерживая мясо вилкой отрезали не большие куски. Так же сжимая руки детей, они заставили поднести вилки ко ртам и положить внутрь эту еду. И голод победил. Дети жадно набросились на еду, обжигаясь, отбросив так мешающие столовые приборы. Одни набивали рты и были не способны их закрыть, а другие глотали не прожёвывая. Все это вызвало смех у публики, но это нисколько не мешало детям.

– Чудесно, дамы и господа, как чудесно!
– Воскликнул мэтр.

Близнецы подошли к двери, через которую вышли ассистенты, и взялись за не большой столик на колесиках. Медленно покатили его к столу, за которым сидели дети. На столике лежало нечто, накрытое белой тканью. Дойдя до стола, они остановились и взялись за разные концы ткани. И сдернули ткань.

– А теперь - десерт! Дамы и господа, позвольте представить, мать этих детей!

На лежащей на столике женщине, если это еще можно было так называть, не было живого места, но она несомненно была жива. Все конечности были отрезаны, как и часть мяса и органов. Кто-то профессионально отрезал все, что только не убило бы ее сразу. Лишь лицо было не тронуто. Дети оторвавшись от еды уставились на это.

– Мама?
– С глазами полными ужаса спросил один из них.

А потом дети один за другим попадали на пол, их рвало так, что они не могли даже вдохнуть.

– Я не говорил, что мясо не человеческое. Кроме того вы, отбросы, не можете звать себя людьми!
– Сказал мэтр, пнув ребенка упавшего ему под ноги. Потом повернулся к публике.
– Вот он выход который нашли юные девы. Если мы не можем их спасти, то мы должны их убить! Разве это не высшая форма милосердия? Мы оборвем эти никчемные жизни, и они больше ни когда не будут страдать!

Благородные встали со своих мест и принялись аплодировать.

– Дамы и господа, специи, что использовались в приготовлении, при определенных условиях становятся ядом. Ядом который не убивает, но пронзает все тело не выносимой болью! Так насладимся же вместе их последней песней! Но мы великодушны, родители не должны переживать своих детей...

Ликование и овации были в этой части зала, в противовес горю и боли в другой. И только мэтр и близнецы стояли между двух миров. Одна из них подошла к

женщине и схватив сердце резко дернула его и бросила детям. Другая же подошла к ней, и принялась облизывать окровавленную, чужой кровью, руку. После чего они слились в танце. Нельзя было бы ошибиться, назвав это место адом, но именно это и делало танец таким удивительно прекрасным. Они танцевали без музыки, аккомпанементом для них были боль, стоны и плач. И чем сильнее становился плач, тем быстрее двигались в танце два тела, похожих друг на друга как две капли воды. Казалось, что это один человек танцует сам с собой. И этот человек был безумен, но прекрасен. Этот чудовищный контраст, горя детей лишившихся матери, умирающих в жуткой агонии, и танца преисполненного похоти, танца где сестры сливались в поцелуе, а их тела постоянно переплетались, создавал ощущение нереальности происходящего. Смех, смех близнецов разнесся по залу, завораживающий, прекрасный. Смех полный радости и безумия, смех которому не место в этом мире. И с последним движением тел прозвучали выстрелы, слившиеся в один, оборвавший слезы. Это вызвало еще большую бурю оваций.

– Благодарю, благодарю, дамы и господа, ваши аплодисменты это честь для нас. Я так тронут, ей богу я сейчас расплачусь!

– Моррос, - Отвлек его де Гризз.
– вы хотели обсудить какое-то дело? Сейчас самое удобное время, мы как раз успеем закончить, пока мэтр принимает поздравления.

Наместник кивнул и на негнущихся ногах направился за бароном. Войдя в кабинет, де Гризз указал Морросу на кресло, сам же подошел к столику, на котором стояло несколько бокалов и графин, налил немного спиртного в два из них. Опустившись в соседнее с наместником кресло и протянув тому бокал, он спросил:

– Моррос, так что вы хотели?

– Да, его величество поручил мне одно задание требующее большее количество кораблей, чем я имею в распоряжении. Я обратился за помощью к сенату. И флот, что мне дали, как бы сказать...

– Говорите как есть, тут все свои.

– Он не летает.

– Как ужасно!
– Притворно удивился барон.
– Но я вас понимаю, вероятно, это списанные корабли, не так ли друг мой?

– Именно так.
– Кивнув Моррос.
– Вы очень проницательны.

– Вы мне льстите, просто подобное имеет место быть в нашей империи.
– Де Гризз отпил немного из бокала.
– Так что именно вы хотите от меня? Другие суда?

– Так и есть.

– Что ж, думаю я смогу вам помочь, за небольшое вознаграждение. По старой дружбе между нами, это будет чисто символическая плата, компенсация капитанам кораблей, что я вам дам.

– Я понимаю. Сколько кораблей вы сможете предоставить в ближайшее время?

– Дайте мне минуту, я должен подумать.

Де Гризз встал, подошел к столу и взяв терминал, лежащий на нем, начал изучать какой-то документ. Через несколько минут, он вновь вернулся в кресло.

– Три крейсера поддержки, два линейных крейсера и три звена истребителей, это сейчас все, чем я могу распоряжаться свободно. Это обойдется в...
– Он написал несколько чисел на блокноте и показал их Морросу.