Морская Авиация - есть!

Безлюдов Михайл Владимирович

японцами, а теперь удачно загубленный русскими. Расположен этот аэродром около

поселка Леонидово, где всегда продавались очень важные, для военнослужащих,

действующих в отрыве от семьи, вещи - водка и пиво. Вот и нам представилась

возможность побывать на этом острове. Инструктаж бывалых товарищей был краток, -

взять с собой деньги, личные вещи, одеться тепло.

В наш небоеготовый экипаж сели комэска и пом. штурмана АЭ,

и мы перелетели на

Леонидово. Разместились в бараке, по 8 человек в комнате. Мы разместились в

одной комнате с экипажем брата. Нам, двум молодым правакам и двум молодым вторым

штурманам, достались верхние койки, иначе и быть не могло, ведь "годковщину" в

Армии в то время никто не отменял. Сразу стал понятен инструктаж про теплые вещи,

– отопление в бараках отсутствовало по проекту. Холодновато.

После построения, подсчета потерь и инструктажа, все дружно приступили к

согреванию организмов самым быстрым и доступным способом, то есть водкой. Мы,

молодые, сидели в сторонке, помалкивали, учились жизни у старших товарищей.

Многие старшие товарищи очень быстро "согревались", начиналось брожение по

комнатам, личный состав в комнате постоянно обновлялся. Так мы постепенно

узнавали товарищей по эскадрилье, их отличительные черты. А на что посмотреть, -

было. Кто-то засыпал просто за столом, некоторым, чтобы не храпел, надевали

шлемофон и кислородную маску. В общем, мужчины развлекались, как могли.

Зашел в комнату комэска. Об этом удивительном человеке можно многое рассказать.

Среднего роста, крепкий, немногословный, постоянно глядящий на мир с легкой

усмешкой. Ко всем относился ровно, "любимчиков" не имел, очень справедливый, не

боящийся ответственности за свои поступки. Вот зашел, скромно присел у краешка

стола, осмотрел "поле битвы". Достаточно было одного взгляда и жеста, чтобы

наиболее уставших товарищей отправили по койкам. Потом взглянул на нас, и сказал:

"Летать вы умеете, уже убедился, а вот как вы пьете?". В лейтенантах "лейтенантизм"

неискореним, поэтому мы предложили налить нам, чтобы мы продемонстрировали свое

мастерство в этом нелегком деле. Комэска налил нам с братом по полстакана,

вопросительно взглянул. Я нахально сказал, что нечего посуду пачкать, надо

наливать по полному стакану. Комэска молча долил, народ притих и заинтересовался.

Мы с братом синхронно замахнули по полному стакану водки одним глотком,

выдохнули, закурили. На предложение закусить ответили, что после первой не

закусываем. Надо честно сказать, что

пить мы тогда не умели, переносимость

больших доз была отвратительная, но путем длительных тренировок мы научились

выпивать стакан жидкости одним глотком, что очень впечатляло окружающих.

Подождав, пока мы покурим, комэска опять налил по полному стакану, опять

посмотрел на нас. Без всяких проблем мы повторили этот "подвиг", опять закурили.

"Да!", только и смог сказать комэска. Уходя, попросил за нами приглядывать. Это

оказалось совсем не лишним. При попытке встать на ноги, организм отказывался

подчиняться разуму. С большим трудом нас закинули на второй ярус, где мы

благополучно и уснули. Говорят, что ночью мы иногда падали с коек на пол, но в

сознании это не отложилось. А так как все спали не раздеваясь, то есть в куртках

и демисезонных штанах, то и травм не оказалось.

А дальше пошла нормальная жизнь. Нам рассказали, зачем мы прилетели. Мы должны

были тренироваться в поддержании определенной температуры в ракетах. Днем этим

занимался техсостав, а ночью дежурил летный состав. Конечно, эта почетная

обязанность выпадала на правака и меня, вот мы и спали по ночам по 4 часа в АПА,

которые стояли под самолетами. Днем мы отсыпались, выпивали, играли в карты. Нет,

все это обзывалось командирской подготовкой, но как говорится, "наука имеет

много гитик". Большинство народа активно закупало продукты, которые было не

достать в наших магазинах, некоторые просто пропивали и проигрывали в карты

деньги. Вся эта коллективная жизнь давала возможность быстро понять, кто чего

стоил. Так, я быстро понял разницу между моим командиром, и командиром брата.

Если нам хотелось пошляться по поселку Леонидово, мы обращались к своим

командирам. Командир брата, достаточно зрелый офицер, всегда отпускал со словами,

мол, если кто спросит, скажешь, что тебя отпустил командир. Мой же "барабанщик"

говорил, что если я попадусь, то "он меня не отпускал". Выявились и у нас с

братом отрицательные черты. Мы наотрез отказались работать "гонцами" для старших

товарищей. Многим это не понравилось.

Пришло время перелетать домой. Я перелетал в экипаже комэски. Как это принято, в

кабины набился техсостав, даже в моей подвесной кабине стояло два техника. При

проверке управления на земле, КОУ заметил, что элероны отклоняются не на

заданный угол. После технического консилиума было принято решение открывать все