Морская сила(Гангутское сражение)

Фирсов Иван Иванович

Петр помолчал и вдруг посуровел:

— Сестра Ульрика замирения не ищет, на по­мочь аглицкую уповает. Нам мир люб, однако непо­лезного мира не учиним. — Повернулся к Меншикову: — Читай.

Тот встал, поправил съехавший на глаза парик.

— «Генерал-адмиралу Апраксину повелеваем: флоту две эскадры, двадцать шесть тыщ морских сол­дат высадить на берег неприятеля. Искать оного на его же земле». — Меншиков на минуту остановился, и царь приглушенно сказал:

— Исконные земли кровушкой нашей просочи­лись. Тыщи воев полегло, мирных людишек несть числа Карл загубил зазря, нипочем. В плен изранен­ных не брал, порешил всех. — Голос Петра зазвенел тетивой. — Однако ж, слава Богу, мы не швецкие, —

кивнул Меншикову и тот продолжал:

— «Повелеваем мирных людишек не токмо небрать, но и не грабить с них и ничем не досаждать, по­стращать их, но внушать им, что сенат их не склонен к миру, а потому пришли мы-де единственно для того, чтобы желаемого замирения достигнуть можно бы­ло». — Меншиков дочитал последнюю фразу.

Совет капитанов был единодушен: шведский флот надобно спровадить от нашего побережья. Петр добавил жестко:

— Храмы ихние не касать под страхом смерти.

Царь задержал Апраксина:

— К шведам поведешь флот самолично. Мне неду­жится, задержусь на Лемлянде, обустрою базу, кораб­лями распоряжусь, тебя прикрою.

— Дозволь, господин вице-адмирал, к Стокголь­му посунуться, королевский замок потревожить.

— Раненько, Федор, рискованно. Нынче разведай фарватеры, берега, сколь войска. В следующую кам­панию нагрянем. Я к тебе инженеров и навигаторов переправлю.

Галерный флот под флагом генерал-адмирала на­правился к Стокгольму, а царь послал к Датским про­ливам поручика Николая Головина.

— Пойдешь к Датским проливам. — «Времечко-то летит, давно ли его батюшка первым флагманом был», — глядя на офицера, размышлял Петр. — Там аглицкая эскадра. Передашь адмиралу Норрису, ста­рому знакомцу, мою эстафету. Пускай поведает, чего для на Балтику пожаловал.

Головин отправился на фрегате «Самсон» в сопро­вождении линкора и пинка.

— Следом пойдут фрегаты и корабли на видимос­ти, — предупредил Петр капитана Конона Зотова. — Держи ухо востро, — аглицкие, ведомо, лисы.

Норрис принял посланца почтительно, невозмути­мо ответил царю: «Я прибыл для оказания покрови­тельства купечеству нашему». Как это часто было, ли­цемерили англичане. У него в столе лежал секретный приказ лорда Стенгопа «Предпринять все, что в ва­ших силах, чтобы уничтожить русский флот».

Английский адмирал раздумывал, как ему спод­ручнее исполнить приказ из Лондона, а русский ад­мирал с флотом действовал в трех десятках километ­ров от Стокгольма. По пути на островах уничтожали медеплавильные и другие заводы, захватывали пуш­ки, купеческие суда; на берега пролива высаживали тысячные отряды пехоты; казачьи сотни достигали предместьев шведской столицы. Всюду Апраксин по­сылал боцманов промерять фарватеры, составлять планы и карты. Отряд полковника Барятинского вступил в бой и обратил в бегство семнадцатитысяч­ный корпус принца Кассельского. Отряд командира Змаевича при поддержке ружейного огня с галер так­же высадился на берег, сжег замок графа Вердена.

— У крепости под Стокгольмом стоит эскадра — пять линкоров и пять прамов, поперек фарватера суда затоплены, железные цепи протянуты, — доложил Змаевич флагману.

— И то ладно, — сказал Апраксин, — теперь сюда наведаемся не вслепую.

К северу Апраксин послал второй отряд галер, ге­нерала Ласси. И там эскадры шведов в панике отсту­пали.

В эти дни к Норрису полетел отчаянный призыв британского посла в Швеции: «Самое главное, пере­хватить царя и не дать ему достичь Ревеля. Перережь­те ему путь отступления! Бог да благословит вас, Джон Норрис. Каждый англичанин будет вам обязан, если вы сможете уничтожить царский флот, что, я не сомневаюсь, вы сделаете».

Норрис наконец-то соединился со шведской эскад­рой, но было поздно…

Выслушав доклад Апраксина, царь расцеловал его:

— Покойный брат Карл Москву воевать хотел, ан вышло — русские Стокгольм за грудки трясут.

Генерал-адмирал слушал царя, а думал о будущем:

— Аглицкие-то вряд ли отстанут, господин вице- адмирал, будущим годом ждем их в гости.

— Встретим их хлебом-солью, — Петра не остав­ляло хорошее настроение, — хлебом абордажным, со­лью картечною.

С приходом весны обнажилась земля, растаял лед в Финском заливе. Природа сбрасывала зимнее по­крывало. Выявились и скрытые раньше замыслы ан­глийских политиков. Король Георг I заключил союз со Швецией против России. Тут же отшатнулись от России Пруссия и Дания, хмурился император в Ве­не, затаились в Варшаве.

— Проклятые обманщики, — чертыхался Петр, — ну, погоди, дайте срок.

Вместе с Апраксиным и генералом Михаилом Го­лицыным обсуждали план на лето. Зимой сорвался задуманный Петром поход казаков по льду Ботничес­кого залива к берегам Швеции. Зима выдалась теп­лая, лед оказался тонким.

— Нынче, адмирал, распоряжайся всем флотом самолично. Я буду на Котлине, займусь обороной. Ежели крайняя нужда, повести. Генеральная за­думка прежняя: держать шведов в страхе и на бере­гах. Ты, князь, — кивнул царь Голицыну, -пой­дешь на Аланды с галерами и войском. В море нерыскай. Ежели шведы посунутся, заманывай их в шхеры, абордируй. Ты у Гангута был, стреляный воробей.

Едва Ревельская бухта очистилась ото льда, на внешний рейд вытянулись семерка линейных ко­раблей и фрегат. Эскадра капитан-командора Гофа изготовилась для поиска к берегам Швеции. Апрак­син напомнил задачу командору:

— Пошли фрегат к проливам. Там ему крейсиро­вать. Завидит англичан, мигом к тебе, потом сюда эс­тафетой. Сам пройдешь от Борнхольма к северу, вдоль бережка. Присмотри пустынные бухты для сто­янки нашей эскадры. Всех швецких купцов осматри­вай. Ежели с пушками, бери в приз. Иноземцев осо­бенно не трогай, но заподозришь — проверяй. Выявишь ружья, пушки, порох — заарестуй. Остальное по инструкции. С Богом отправляйся!

Месяц кипел аврал в Ревеле. На входных мысах устанавливали дополнительные пушки, оставшиеся корабли заняли пристрелянные позиции. На случай высадки десанта небольшой гарнизон усилили мест­ными жителями, раздали им ружья.

В последний майский день у входа в Ревельскую бухту замаячили паруса англо-шведской эскадры, де­сятки вымпелов под командой Норриса. На юте анг­лийский флагман в подзорную трубу внимательно разглядывал бухту.

На входных мысах появились новые укрепления, на них, конечно, орудия. В глубине бухты правиль­ным полукругом замерли в ожидании боя корабли. Они наверняка распределили цели.