Морская яшма
Шрифт:
— Почему это Ян назвал вас "миссис Маклин"? — вопросила она. — Как он смеет называть моего отца вашим мужем?
Я умоляюще протянула к девочке руку.
— Я хотела тебе объяснить…
— Значит, вы все-таки вышли за него! — воскликнула Лорел. — Вы мне соврали! Вы же говорили, что никогда не выйдете за него! Что уедете немедленно!
В ее голосе нарастали истерические нотки, и я попыталась как можно мягче успокоить девочку и все объяснить.
— Капитан на смертном одре потребовал, чтобы я вышла замуж за твоего отца. Невозможно было ему отказать. Он был в таком тяжелом
Девочка не дослушала. Потрясенная, она бросилась к дверям палубной надстройки и исчезла в темноте. Я подбежала и посмотрела вниз, но ничего не увидела, только откуда-то донесся топот. Я окликнула Лорел, но не получила ответа, и через несколько секунд стало так тихо, словно девочку бесследно поглотила темная пустота под палубами.
Услышав тяжелые неровные шаги по деревянному настилу причала, я поняла, что Брок может взойти на трап в любую секунду и бежать поздно. Мне пришлось остаться и ждать человека, который был отцом Лорел… и, хотела я того или нет, мужем девушки, которая недавно звалась Мирандой Хит.
6.
Ожидая появления мужа, я пыталась как-то совладать со своим смятением. Мне страшно было встретиться лицом к лицу с Броком Маклином — это была наша первая после торопливого ночного венчания встреча.
Беспокойство за девочку придало мне храбрости. Трап затрясся под тяжелой поступью, и вот уже мой новоявленный муж перескочил леер и легко спрыгнул на палубу. Увидев, что я жду его, он немедленно излил на меня свое недовольство:
— Так вот куда вы забрались? Ах да, конечно, вы — дочь капитана! Но могли бы все-таки сообщить нам, куда направились!
— Я понятия не имела, что кто-нибудь здесь помнит о моем существовании, — ответила я. — Когда утром я повстречала вашу мать, она даже не поздоровалась. И я уверена, вы тоже не посвятили мне ни единой мысли после того, как я выполнила свою миссию и обеспечила вам наследство.
Господи, какой же он угрюмый и огромный, подумала я, и впрямь испугавшись, что он даст волю гневу, схватит меня и хорошенько встряхнет, "Пусть только посмеет — дам сдачи", — подумала я и сама изумилась своей решимости.
— Придержите свою уверенность при себе, — рявкнул он грубо. — Моя мать вас ищет. Немедленно возвращайтесь в дом.
Я покачала головой.
— Не раньше, чем увижу Лорел снова на палубе и в безопасности.
— Вы о чем это?
Я показала ему на зияющий дверной проем.
— Она там, внизу, в темноте, и там страшно. Я не тронусь отсюда, пока вы не приведете дочь наверх. Очевидно, никто не потрудился сообщить ей, что произошло ночью. Она только что узнала, и для нее это было ударом.
У него хватило совести принять удивленный и отчасти даже виноватый вид.
— Выходит, зря я тянул. Все думал, как бы сказать ей поосторожнее, поскольку она настроена к вам крайне враждебно.
— Благодаря вам и вашей матери!
Виноватое выражение резко сменилось прежней грубостью.
— Об этом поговорим в другой раз. Пусть моя дочь остается там, где находится,
Он повернулся к трапу, явно ожидая, что я пойду за ним следом.
— Тогда я сама за ней спущусь, — заявила я.
Невзирая на его изумление, я начала спускаться по трапу в люк. Оказалось, что внизу не совсем темно, потому что в люк над моей головой лился солнечный свет, и я различила каюты по правому и левому борту, открытую дверь в камбуз, а дальше передо мной тянулось вдаль мрачное нутро корабля. И я впервые увидела странное превращение, которое впоследствии происходило всякий раз, когда я спускалась в глубины «Гордости». На палубе царил солнечный свет, сверкала медь и дул соленый морской бриз. А внизу пахло застарелой гнилью, протухшей ворванью и затхлыми каютами. Наверху корабль был чист и прекрасен. Внизу он оказался заброшенной развалиной. Я никогда прежде не знала, что такое боязнь замкнутого пространства, но теперь узнала. Изогнутые борта корабля, казалось, смыкались над самой моей головой, и мне представлялись тонущие суда и моряки, пойманные в западню трюмов, когда на них, беспомощных, обрушивались сверху потоки воды.
Я окликнула Лорел, и голос мой эхом пронесся по коридору. Глаза привыкли к полумраку, и я увидела люк в трюм. Он был открыт. Наверное, Лорел зажгла фонарь и ушла вниз. Я не стала дожидаться Брока и начала спускаться по второму трапу, который оказался еще круче первого.
По мере спуска все меньше света достигало внутренностей корабля. К моменту, когда мои ноги коснулись дощатого настила в трюме, темнота сделалась непроглядной. Я понятия не имела, куда мне идти. Вокруг сгустились черная тьма и затхлая смесь запахов гнили, пыли и китовой ворвани. Я снова окликнула Лорел, но она не отозвалась.
И тут, к моему облегчению, вверху замигал свет и я увидела Брока, спускавшегося по лестнице со штормовым фонарем в руке. Запрыгали тени, и я наконец огляделась. Огромные изогнутые тимберсы поддерживали выпуклые бока корабля, смыкаясь, точно китовые ребра. Вдоль трюма вели узкие мостки, по которым когда-то можно было пройти. Повсюду на дне лежали камни балласта. Передо мной выстроился ряд бочонков. Сейчас они были пусты, но когда-то в них хранился вонючий китовый жир.
Брок спустился с последней ступеньки и встал позади меня, высоко подняв фонарь. На куче желтоватого камня лежал побелевший череп небольшого кита. Я сразу затосковала по свежему воздуху палубы. Но сперва надо было найти Лорел,
Отец окликнул девочку, и нас оглушило многократное эхо. С носа корабля донеслось шуршание. Брок поднял фонарь повыше, и мы увидели Лорел, вжавшуюся в борт за шпангоутом. Она сидела, обхватив руками ноги, согнутые в коленях, и спрятав лицо. Я поняла, что сейчас Брок накричит на нее, и, бросившись вперед, ласково позвала девочку:
— Лорел, пойдем с нами. Нам надо поговорить, но тут слишком неуютно. Тут так темно, душно и воняет противно… Пойдем, дорогая, пойдем назад, на палубу.
Она подняла голову и прищурилась от яркого света фонаря.