Морская яшма
Шрифт:
Он повернулся к окну и продолжал говорить со мной через плечо, словно знал, что я никуда не убегу.
— Вы как будто неплохо устроились, мисс. За Маклина вышли, и все такое. У вас в кармашке денежка зашевелилась — а ведь у кэпа Ната ни гроша не было. Может, вы не станете упрямиться и поделитесь немного со мной, а я вам одну историю расскажу…
Я посмотрела на него с нескрываемым омерзением.
— Денег у меня нет. А если бы и были, я не стала бы платить за ваше вранье.
Я шагнула к двери, но он продолжал говорить, отлично зная, что я останусь и выслушаю его до конца.
— Может статься,
Широкой моряцкой походкой он пересек комнату, поднял раму окна, выходившего на море, и, перекинув ногу через подоконник, на секунду задержался, чтобы договорить:
— Так не забудьте заглянуть ко мне. Вам же будет лучше.
И, спрыгнув вниз, исчез.
Мгновение спустя в музее появился Ян Прайотт и увидел меня возле резной скульптуры. Окно все еще было открыто.
— Тут шатается моряк, который напугал капитана, — поспешно сообщила я, показывая рукой на окно. — Он пытался продать мне какую-то историю. Хотел, чтобы я пришла на «Гордость» и поговорила с ним.
Ян выглянул наружу, потом опустил раму.
— Дайте ему от ворот поворот, Миранда, если он еще раз появится. А если я с ним встречусь, то прогоню его взашей. Нельзя платить шантажисту — если он именно это имел в виду. Особенно теперь, когда капитан умер.
— Так вы полагаете, он приходил ради шантажа?
— А ради чего же еще? — Ян вернулся к резной фигуре.
Его отношение ко мне оставалось по-прежнему холодным и отстраненным.
— Что вы о ней думаете? — спросил Прайотт почти небрежно.
— Даже без лица она прекрасна… Это ваша работа? Для чего вы ее вырезали?
— Меня всегда завораживала история "Морской яшмы", а я время от времени, как видите, постругиваю… — Он обвел рукой полки. — Вот и решил сделать что-нибудь более солидное.
— Постругиваете! — повторила я, — Да ваши поделки не хуже тех, что я видела в галереях Нью-Йорка! Но когда вы закончите лицо?
— Пока не знаю. Я нашел кое-какие старые рисунки, подсказавшие мне позу и общие детали фигуры. Но лицо мне хочется сделать совсем особенным. Лиен согласилась позировать. Ей кажется, что на сей раз лицо должно соответствовать платью.
Значит, он скрыл это сегодня утром, приглашая позировать меня.
Прайотт подошел к полке, начал перебирать инструменты, раскладывая их в нужном порядке, и явно ждал, когда я уйду, а он сможет продолжить работу.
— Как хорошо было бы увидеть ее на своем месте, на "Морской яшме", — задумчиво произнесла я.
Ян коротко хохотнул.
— Вряд ли это возможно.
— Почему же невозможно? Том Хендерсон утверждает, что "Морская яшма" стоит в доке, в Салеме. Видимо, ей предстоит возить уголь. Какой позор для такого прекрасного корабля. Разве нельзя ее выкупить и снова привести домой?
Ян слушал меня с изумлением. Эта мысль вдохновляла меня все больше, пока я говорила, и, казалось, часть моего восторга передалась ему.
— Какая мысль! Но это
— Вы полагаете, Брока Маклина это не заинтересует?
— Он последний, кто захочет с нею возиться. — Ян говорил категорически. — Ведь на борту этого корабля был убит его отец. Так что забудьте о «Яшме», по крайней мере до тех пор, пока не приобретете влияние на своего мужа.
Последние слова хозяина мастерской меня укололи. Я постояла еще минутку, пытаясь как-нибудь вернуть себе расположение этого человека, недавно предлагавшего мне дружбу, а теперь так несправедливо меня судившего. Но мне больше нечего было ему сказать. Он стоял ко мне спиной, и я вышла.
На берегу меня встретило небо, которое с востока уже поглотала непроглядная тьма. Я неохотно зашагала к дому.
На скалах у моря не было видно ни Брока Маклина, ни его огромного черного пса. Не было его и дома за ужином, хотя правила вежливости требовали его присутствия.
Ужин показался мне воистину бесконечным из-за роли новобрачной, которую мне пришлось играть для посторонних. Многие бросали на меня любопытные взгляды, а женщины пытались заговаривать. Но поблизости настороженно караулила Сибилла, которая, стоило кому-нибудь проявить излишнее любопытство, ухитрялась встрять в разговор и быстренько сменить тему. Миссис Маклин явно уважали, возможно даже побаивались, и в ее устрашающем присутствии никто не смог ничего выведать. При первом же удобном случае она выпроводила меня из гостиной под тем предлогом, что проведенные мной в доме два дня выдались долгими и утомительными.
После изгнания мне ничего не оставалось, как уйти наверх в огромную спальню, поджидавшую меня с утра. Там уже топился камин, жар от него разгонял ночную сырость и холод. Я больше не была всеми забытой незваной гостьей, для которой никто не потрудился развести огонь. Сегодня ночью я была забытой испуганной новобрачной.
8.
Время близилось к полуночи. Я стояла у большого окна. Комната эта, как я узнала, когда-то принадлежала Розе Маклин. Лампы были погашены, только на бюро горела свеча, которую я не тушила. Я уже изучила здесь все до мельчайших подробностей и немного приободрилась, не найдя следов присутствия Брока, хотя тут и оставались следы пребывания его покойной жены.
Дверью в боковой стене эта комната соединялась с другой, поменьше. Открыв дверь, я поняла, что Брок Маклин обитает именно тут. Словно в капитанской каюте, все здесь, от узкой койки до крепкого и удобного письменного стола, который, видимо, и снят был с корабля, содержалось в безукоризненном порядке.
Комната Розы выглядела более элегантной. Мебель была, наверное, изготовлена в Салеме.
Ее линии своей изящной простотой напоминали стиль шератон. Большой шкаф был заперт — я обнаружила это, собравшись повесить туда свою одежду. На сделанном из орехового дерева маленьком секретере с откинутой крышкой я заметила чернильницу из ракушек и миниатюрный дагерротип в резной рамке из слоновой кости. Искусно вырезанные розочки обрамляли прелестное юное личико. Я взяла крохотный портрет и вгляделась. Несомненно, это было личико Розы.