Морской демон
Шрифт:
Запахло паленым. Она отчетливо почувствовала этот запах. Перед глазами замелькали искры. Вдруг что-то укололо ее в затылок. Иерихон взревел и отбросил ее в сторону. Она ударилась головой о стену, и его пальцы железной хваткой сомкнулись у нее на горле. Голова ее заполнилась дымом, перекрывшим доступ воздуха.
Воздух…Она царапала его руку. Ей необходимо было…
В ревущей темноте загорелись еще искры, после чего все поглотила черная мгла.
Ник проснулся перед телевизором. Ноги замерзли. Щекой он лежал на ковре.
Ник сел, потирая лицо. Похоже, было уже поздно. Мама никогда не разрешала ему засиживаться допоздна. Где же она?
Во рту был какой-то странный привкус. Он встал, пошел в ванную комнату, пописал и выпил воды из пластикового стаканчика.
В гостиной он с размаху шлепнулся на диван и нажал кнопку пульта телевизора. Ничего стоящего не показывали. С экрана улыбались какие-то люди, шла какая-то реклама. Видно, действительно было очень поздно. Он взглянул на маленькие синие цифры часов. 3:37.
В животе у Ника возникло какое-то странное ощущение. Неужели мама ушла спать, оставив его лежать на полу? Без одеяла?
Он поднялся, на этот раз медленнее, и, шаркая ногами по полу, направился к ее спальне. Мама всегда спала с приоткрытой дверью. Она говорила, что делает это специально, чтобы услышать его, если он ночью проснется.
— Мама? — шепотом позвал он.
Тишина.
Он позвал громче.
— Мама!
Потом опять:
— Мама!
Он распахнул дверь. Покрывало на ее кровати было гладким и несмятым. Она здесь не лежала. Ее здесь не было.
— Мама! — на этот раз он крикнул по-настоящему, хотя это было глупо: она, должно быть, в ресторане и все равно не сможет его услышать.
Ник не любил бродить по дому ночью. Ему не хотелось выходить на холодную и темную площадку лестницы, а потом еще и спускаться по железным ступенькам.
Кухня действительно была очень большой и мрачной. Эти темные углы и тени, эти окна, на которых не было занавесок, так что любой прохожий мог заглянуть внутрь.
Но сейчас его мама уже давно должна была быть наверху.
Он злился на нее, потому что ее там не оказалось, и теперь ему придется спускаться вниз, мимо мусорного бака в темноту.
А вдруг что-то случилось? Что, если она упала и не может подняться, как та старая леди из рекламного ролика, и ему придется звонить бабушке или в 9-1-1? Нику не хотелось об этом даже думать. Он не допускал мысли о том, что с его мамой может что-то случиться. Но она должнабыть здесь.
Когда он открывал дверь, когда выходил на площадку лестницы, его бил озноб. Нет, он не боялся. Ему было холодно. Он минуту постоял, успокаиваясь, перед тем как спуститься, как вдруг из темноты позади мусорного бака скользнула какая-то тень.
Пальцы на его босых ногах, стоявших на шершавом холодном металле, сжались. Черт возьми! Вот черт! Крыса. Ник ненавидел крыс.
Но затем тень вышла на освещенный луной гравий парковки, и
Ну… ладно. Ник набрал побольше воздуха и побежал вниз по ступенькам, по покрытому трещинами бетону. Подпрыгивая на месте, он нащупал ручку и распахнул дверь. Свет был выключен. Хорошо. Это хорошо.
— Эй, мама!
Кухня была пуста.
Сердце тяжело стучало в груди, ему было трудно дышать.
— Мама? Мама?
Но и здесь ее не было.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Калеба по-прежнему мучили ночные кошмары.
После Ирака и после того случая семь недель назад, когда он столкнулся с демоном. Военный психиатр сказал, что со временем это пройдет, а пока сделал кое-какие назначения.
Калеб никогда их не выполнял. Он глотал достаточно таблеток, чтобы унять боль в покалеченной ноге, и не собирался глотать еще больше, чтобы справиться с ночными кошмарами. Проснувшись — сердце колотится, мозг иссушен, тело мокрое от пота, — он потянулся к Мэгги.
Но на этот раз его разбудил отнюдь не сон.
Он отодвинулся от жены и нащупал трубку телефона.
— Хантер, — сказал он, приглушая голос.
Но Маргред уже проснулась. Ее теплое округлое тело зашевелилась под одеялом, а рука легла ему на поясницу.
Дымку сна развеял взволнованный голос Антонии. Калеб угрюмо слушал ее, и внутри нарастало дурное предчувствие.
— Я сейчас приду. Отправьте его наверх. — Он сел на кровати. — Нет, ничего не трогайте.
— Что случилось? — спросила Маргред, когда он направился к шкафу.
— Реджина Бароне. — Калеб натянул рубашку. — Вчера вечером она не пришла домой.
— Она… Но… — Глаза Маргред испуганно расширились. — Что произошло?
Калеб присел на край кровати, чтобы надеть туфли.
— Это я и собираюсь выяснить.
Прошло уже больше часа с момента ночного звонка, а Калеб все еще не знал, действительно ли был вызван на место преступления.
При первоначальном осмотре ничто не указывало на то, что Реджина стала жертвой насилия. Ни признаков взлома, ни следов борьбы, ни угрожающих записок, предполагающих похищение или самоубийство. Никакого вандализма, никакого ограбления. Чеки за предыдущий день аккуратно пересчитаны, банковская сумка для инкассации лежит на виду возле нетронутой кассы. Все чисто убрано, все на своих местах — за исключением швабры, валявшейся в рабочем коридоре. Это то, что касается новостей хороших.
А плохие новости заключались в том, что Реджина просто исчезла. Испарилась. И пока для осмотра места происшествия не приедет следственная бригада, у Калеба не было ничего, за что можно было бы зацепиться.
Сейчас он стоял посреди гостиной в квартире пропавшей женщины, довольно убогой комнаты с ярким пятном красного одеяла на спинке дивана и окнами, украшенными свисавшими сверху отполированными морем осколками зеленого и золотистого стекла. На их краях уже заиграли первые лучи солнца.