Морской дозор
Шрифт:
Нет, быстро убедился Полундра, к сожалению, нельзя! Потому что с торца металлической коробки торчит штырек, намертво присобаченный к корпусу загрузочной рампы. Снаружи он почти незаметен, и не будь у Сергея столь богатого опыта… Теперь понятно: проклятая мина относится к разряду неизвлекаемых. Совсем погано… Будь это на суше и будь у него побольше времени, он знал бы, как обезвредить подобную игрушку: направил бы на взрывное устройство поток перегретого острого пара и в два счета выплавил бы всю взрывчатку из зловещей коробочки. Здесь, на дне, такой способ не годился, да и времени у Павлова не было – слишком велика опасность. Он прикинул вчерне возможную силу взрыва, и теперь его бросило уже не в озноб, а в жар. Полундра даже почувствовал капельки пота, выступившие по всему телу. Да-а, если эта гадость сработает, то Байкалу конец!
«И все же шанс у меня есть, – холодно подумал Сергей, усилием воли заставив себя успокоиться. – Они решили, что до груза будут добираться со стороны аппарели, поэтому навесили мину на рампу. Но я изначально знал, что добраться с этой стороны невозможно. Противник предполагает, что я буду взламывать вход в грузовой отсек с этой стороны? Ничего подобного: я буду резать борт! Значит, все зависит от двух факторов: чувствительности взрывателя и эффективности работы резака. Конечно, даже если я начну кромсать борт не там, где наметил сначала, а немного подальше, все равно вибрации не избежать, она передастся на место прикрепления мины. Весь вопрос в том, насколько сильной будет вибрация и, следовательно, механическое воздействие на взрыватель. Если оно превысит некоторое критическое значение, то мина среагирует на него, как на попытку ее извлечь. Тогда она взорвется. Вибрация будет тем меньше, чем острее резак и чем быстрее он будет проходить сквозь металл борта. Так, что на моей стороне? То, что "Ми-26" все ж таки не танк, а вертолет, металл мягкий. Да еще после более чем двухлетнего пребывания в воде. А резак, кстати, новый, значит, очень острый. А что против меня? То, что я понятия не имею, насколько чувствителен взрыватель. Возможно, стоит просто посильнее постучать по борту вертолета и… Плохо, что резак я раньше не использовал, опыта работы с ним у меня нет. Котельников не успел показать. Но, с другой стороны, ничем он принципиально от обычной "болгарки" не отличается, разве что диск с многократным алмазным напылением, да установлен несколько по-другому. Что я, "болгарки" в руках не держал? Справлюсь».
Как и любой нормальный человек, Сергей Павлов вовсе не хотел умирать. Подсознание буквально бунтовало против принятого решения, ведь такого не делал еще никто. Взрезать борт вертолета при висящем на этом борту взрывном устройстве контактного действия…
Это невозможно, подумал он. Но тут же возразил сам себе: отчего же? Маловероятно, да. Безумно сложно – бесспорно. Но возможно, черт побери! Решайся, спецназовец, хватит сомнений и колебаний. Сейчас ты подергаешь старуху-смерть за кончик ее острой косы.
Он оттолкнулся от вертолета, развернулся, подплыл к поджидавшей его, словно верная собака, «Нерпе». Привычным движением забросил тело в капсулу, переключил управление субмариной на себя.
Все это Полундра делал чисто автоматически, снова и снова прокачивая главный сейчас вопрос: начинать вскрытие вертолета, имея под боком мину, или попытаться найти обходной путь, например, спуститься сюда с опытным сапером или устроить здесь подводную засаду на тех, кто поставил мину. Ах, как же хотелось найти альтернативный безумному риску вариант! Ведь шансов у него не слишком много.
«Не пори чушь, – строго сказал он сам себе, сразу отвергая первый путь. – Откуда ты найдешь в ЗабВО сапера – профессионала, способного работать на пятидесятиметровой глубине? Да хоть бы и нашел, ну что он мне скажет нового, какое такое откровение выдаст? Нет, неизвлекаемая – она и в Африке неизвлекаемая. Второй вариант, с засадой, представлял бы серьезнейший интерес, если бы не одно "но". Сколько их будет, тех, кто спустится сюда? Понятно, что не один! И сразу всех не положить даже мне. Теперь представь, – продолжал Полундра разговор с самим собой, – что один из них успеет – пока ты будешь крошить в капусту остальных! – дать сигнал тревоги на судно сопровождения. Сейчас я уже не сомневаюсь: пульт радиовзрывателя в руках Чжоу Фан Линя. Где гарантия, что он, получив сигнал тревоги, не даст, в свою очередь, сигнала на подрыв? Чтобы следы замести, чтобы отомстить за провал своих планов, а? Нету такой гарантии. Если бы там была не ртуть, которую при взрыве такой мощности разнесет по всему Баргузинскому заливу, а что-то безопасное, то идея с засадой была бы очень хороша, а так… Придется рисковать, делать нечего. Одно успокаивает, – горько хмыкнул Сергей, – если она сработает, то я об этом ничего не узнаю. Что ж, мне не впервой работать в обнимку с костлявой. Авось и на этот раз старая ведьма мной подавится».
Он выдвинул из брюха «Нерпы» манипулятор с резаком, аккуратно подвел субмаринку к самому борту и включил электромоторчик, вращающий диск.
Сверкающий в луче носового прожектора диск с многослойным алмазным напылением осторожно коснулся металла вертолетного борта. Затем углубился в него. Картина, представшая глазам Полун-дры, была феерически красива: под водой, конечно, не увидишь брызг раскаленного металла, как на суше, но мелкие опилки, взвивающиеся из-под резака широкой дугой, сверкали в электрическом свете мощного прожектора настоящим фейерверком.
Только Павлову было не до эстетических переживаний. Вода значительно лучше воздуха проводит механические колебания, и он сейчас всем телом ощущал вибрацию вгрызающегося в борт резака. Полундра непроизвольно сжался и решительно подал манипулятор с резаком вперед. Есть! Усилие вдруг ослабло – значит, борт пройден насквозь, сделан первый разрез!
Полундре нестерпимо хотелось вытереть со лба обильно выступивший пот. Жаль, что сделать это под облегающим капюшоном гидрокостюма было невозможно. Рано радоваться, рано торжествовать. Осталось еще три таких же разреза, и каждый из них мог стать последним.
Только завершив четвертый и отведя резак от вертолета, Полундра понял: он победил. Он вновь переиграл бабку с косой, хотя та прошла совсем близко!
Теперь предстояла очень муторная, тяжелая, но уже практически неопасная работа.
Для начала Полундра вытащил все ящики со ртутью из вертолета и по одному оттранспортировал их вручную наверх, на край подводной ямы. Теперь, даже в случае срабатывания мины, характер взрывной волны будет таков, что она искрошит в мелкие дребезги все, находящееся в яме, а затем пойдет вертикальным столбом к поверхности озера. А вот ртуть, расположенную в небольшом отдалении от края ямы, не затронет. Ценой запредельного риска самых страшных последствий удалось избежать.
Затем началась рутинная каторжная работа на всю ночь. «Нерпа» все же подводный самолет, а не грузовик. Чистокровная скаковая лошадь, а не битюг-тяжеловоз. Поэтому потребовалось целых пять рейсов, чтобы оттранспортировать всю полутонну ртути к причалу РЛС. Там Полундру уже поджидали морские пехотинцы Никифорова, которые принимали из рук Сергея тяжелые ящики и тут же брали их под надежную охрану. Хорошо хоть, что не приходилось каждый раз искать яму заново: стараниями ученых оборонки на «Нерпу» был поставлен хитрый электронный курсограф. Пройдя путь один раз, о повторении его можно было не беспокоиться – под управлением автопилота «Нерпа» точно выходила в заданное место.
Все же после последнего, пятого рейса Полун-дра устал настолько, что еле смог выбраться на причал РЛС. Но это было уже неважно. Душу Полундры переполняло гордое чувство победы. И громадного облегчения: теперь Байкал спасен от страшного яда.
А там, на дне озера, прилепившись к борту пустого теперь «Ми-26», так и осталась ждать своего часа поставленная Чжоу Фан Линем мина. Но теперь уже неопасная, нелепая, даже жалкая в своей очевидной бессмысленности.