Морской эмир
Шрифт:
Оставалось надеяться, что я не ошиблась.
Руки тряслись, я изо всех сил сжала зубы, чтобы не позволить себе слабости. Чтобы не разрыдаться, не закричать и… просто не упасть от страха и безысходности.
«Чтобы управлять кровью, нужно уметь проливать кровь…»
Если я ошиблась, то всего-навсего последним, что увидел в своей жизни Тиррес, буду я, убивающая его. Он бы и так погиб, но в этом случае, если принять, что человеческие души после смерти не умирают, его душа будет вечно блуждать за мной в жажде отмщения.
Но
— Инсанимара должна уметь убивать, мой эмир, — шепнула я тихо непослушными губами, и огромные черные щупальца тела морской ведьмы колыхнулись дьявольским облаком.
Глаза Тирреса остекленели. Он не успел ничего ответить прежде, чем его веки закрылись.
— Дыши! — почти прорычала я, в следующий миг магия, разлившаяся вокруг, как новое море, ударила в него, взывая к его собственному лику кракена. Мощная волна неоново-голубого света вырвалась из груди морского эмира и выпустила огромные изумрудно-синие щупальца, заменившие ему ноги.
Я вырвала кинжал из его груди, краем глаза замечая, как с ужасом смотрят на нас Эвирон с женой и Латимерия с остальными членами культа, застыв на границе между водой и крохотным островком суши, в центре которого мы очутились.
Море все еще не сомкнуло свои крылья, не накрыло нас, то ли отрезая от остального мира, то ли, наоборот, оберегая от него. Не позволяя никому нарушить ужасную сцену, развернувшуюся рядом с проклятой святыней Айремора.
Я знала, что именно мое заклятье раздвинуло тяжелые морские воды, но сейчас не ощущала его действия. Словно что-то подхватило мое колдовство и продолжило его. Вряд ли мне самой удалось бы удержать столь огромную мощь. Но это я поняла уже значительно позже.
А сейчас у меня были силы лишь на то, чтобы молиться всем богам о сохранении жизни Тирреса. И выбрала я, как ни странно, Тенемару. Черное кровожадное божество, которое однажды чуть не убило меня. Которое, несомненно, знало гораздо больше обо мне, чем я сама.
— Я приказываю твой крови слушаться, — прохрипела я тихо, глядя в бледное лицо эмира, взывая к магии древнего кракена Айремора. — Я приказываю ей течь по венам, как прежде.
Тиррес открыл глаза, но я видела, что меня он не замечает. Это были глаза мертвеца.
У меня внутри все начало обрываться.
— Я приказываю твоим ранам затянуться, — сквозь зубы прошипела я.
Тиррес не двигался. Кровь из его груди лилась медленней, а это означало лишь одно: давление в венах упало.
— Я приказываю твоему сердцу биться! — бросила я, сдвинув брови, встряхнув эмира за мощные плечи, почти не замечая, насколько он был тяжел.
— Слушайся меня, укуси тебя Тенемару!!! — прокричала, чувствуя бессильное бешенство. И потом повернулась к жемчужине, пульсирующей рядом, как чье-то живое сердце. — А ты — прекращай забирать его магию, возьми мою!
И со всей силы ударила по ней. Скорее от злости, чем с какой-то конкретной целью. Но стоило мне коснуться гладкой, чересчур горячей поверхности жемчужины, как моя ладонь вспыхнула. И я вполне натурально ощутила, что сила Тирреса прекратила вливаться в нее, заменившись моей.
В тот же миг эмир моргнул и перевел на меня сперва непонимающий, а затем вполне осознанный взгляд.
Его внимание скользнуло по левой руке, которую я теперь держала на его груди. Оказалось, что браслет и кольцо Венинумары моргают всеми десятками своих рубиновых глаз и светятся кровавым светом. Рана на теле повелителя морей затянулась как по волшебству.
Тогда внимание приходящего в себя эмира обнаружило жемчужину, что стремительно увеличивалась в размерах и багровела, высасывая у меня изнутри что-то очень важное. Это было не больно. Но с каждой секундой все сильнее казалось, что кто-то вставил соломинку мне в живот и пытается вытянуть через нее внутренности.
— Нет, Саша! — крикнул Тиррес, вскакивая на ноги. — Это не поможет!
— Почему? — спросила я, но получилось тише, чем планировалось.
— Потому что она лишь заберет твою силу, но не излечится. Я понял это, когда отдал практически всю свою жизнь.
Он все еще был чудовищно бледен, но, переводя взгляд с одной моей руки на другую, словно что-то понял. И вдруг оторвал мою правую ладонь от жемчужины, заменив ее левой. Той, на которой моргал красными глазками комплект Венинумары.
— Вылечи не меня, жемчужину, — попросил тихо Тиррес, положив обе свои ладони возле моей.
— Убери руки, она тебя добьет, — выдохнула я.
— Иначе она добьет тебя, пока ты пытаешься ее спасти, — жестко качнул головой эмир. — Быстрее. Лечи.
Теперь каким-то немыслимым образом мы оба отдавали магию голодной святыне, но Тиррес с двух рук, а я — только с одной. Кроме того, я недоуменно глядела на вырезанную в плоти святыни сигну Фуртум и не понимала, как мне самой это не пришло в голову. Ведь можно было попробовать убрать чужое колдовство!
— Выздоравливай, — проговорила, с трудом выдавив улыбку, представляя на месте пульсирующего багрового пузыря красивую морскую драгоценность. То, чем когда-то, наверное, была Черная жемчужина Айремора.
И, как ни странно, у меня получалось! Мы с Тирресом оба затаив дыхание наблюдали, как кровавая рана сперва превращается в шрам, а затем бледнеет и исчезает.
— Получается, Саша! — громко проговорил эмир, но я почему-то уже очень плохо его слышала. Только чувствовала, как щупальца исчезают вместе с голубоватым свечением, вдруг мелькнувшим у самого моего сердца.
Я моргнула, думая, что мне это чудится. Но передо мной и впрямь на миг появилось крохотное лицо капли Бу. Рудиса, которого все считали морским демоном.
«Я же говорила, что выйду из тебя, как придет время», — то ли шепнула она, то ли это просто появилось в моей голове.
Я моргнула, и Бу исчезла, словно ее и не было. А у меня снова появились ноги. Разве что стоять на них было чересчур трудно, а потому я опустилась на колени возле жемчужины, которая неожиданно сделалась красивой и блестящей, черной, как полированный обсидиан. А вокруг нее разливался мягкий розоватый свет, который, казалось, распространяется откуда-то из ее сердцевины.