Морской лев
Шрифт:
– А почему бы меня не отпустить? – наконец, оторвавшись от кружки с чаем, удивленно ответил Захаров.
Своим бесцеремонным ответом он тут же напомнил ей тех людей, которых она отчаянно пыталась расспрашивать в надежде хоть что-нибудь узнать о своем любимом муже.
– Иван, что с тобой случилось? Почему ты мне ничего не рассказываешь? Я тут сижу и не знаю уже, что и думать. Что будет со мной, с тобой, с нашим сыном, наконец? Не молчи, я должна знать, как теперь все сложится, – почти истерически выпалила Надежда.
– Что с тобой, Наденька?
– Ничего, –
– Наденька, Надюшка, – словно проснувшись, позвал ее Захаров. – Да не волнуйся ты так, все будет хорошо, иди ко мне… – заговорил он ласковым тоном и стал таким, каким всегда был, таким, каким она всегда его знала.
– Да, «не волнуйся»! Легко тебе говорить, а я тут сижу с Сашкой и ничего не знаю о тебе. И притом как «хорошо»? А суд? Я тут не знаю, что и думать. Тебя посадят? Куда? Когда суд? – Надежда, не отвечая на его призыв, продолжала сыпать вопросы, и как-то сама собой скатилась первая слеза из ее левого глаза.
– Подожди, подожди, иди сюда, – вновь позвал ее Иван. Надежда послушалась и села к нему на колени, обняв его.
– Давай сначала успокоимся, – Иван утер ей слезу и поцеловал в щечку. – Не переживай. Пойми меня: я не могу тебе все пока рассказать и обманывать тебя не хочу. Ты только верь мне, и все будет хорошо.
– Как это «все будет хорошо»? А суд?
– Какой суд, что ты все твердишь: суд, суд… посадят.
– Что ты этим хочешь сказать? Тебя что, не посадят? Скажи мне, Иван, я умру, если не скажешь!!! – теперь она была похожа на нетерпеливого ребенка.
– Надя, ты как ребенок. Ну, не посадят, не посадят, только успокойся. Не спрашивай больше меня ни о чем. Хорошо? Иначе все дело можем испортить.
– Как не можешь больше ничего рассказывать? Ты же и так мне ничего не сказал. И какое дело можем испортить? – допытывалась Надежда.
– Никакое. Я не могу тебе про это говорить. Я дал слово.
– Иван, милый, хороший, скажи своей Надюшке, может, я что-то смогу сделать. Кому ты дал слово? Какое слово?
– Неважно. Если не хочешь, чтобы я врал, не спрашивай меня больше, – Иван уже начал повышать голос.
– Хорошо, не буду. Но только скажи почему? – обидевшись, согласилась Надежда.
– Потому что я подписал особую бумагу. Понимаешь? – и Захаров загадочно посмотрел на свою жену.
– Понимаю… Ой, секретную, да? – закрыв ладонью рот, шепотом растерянно спросила Надежда.
– Да, – также шепотом ответил Захаров.
– Иванушка, я ничего не буду больше спрашивать, – обняв его и собрав остатки мужества, чуть ли не сквозь слезы ответила Надежда.
– Вот и хорошо, – и, чтобы как-то ободрить жену, Захаров добавил: – Меня завтра в шесть утра увезут, и мы с тобой очень долго не увидимся. Ты же собирай вещи, бери под мышку Шурика и але к родителям в Москву. Справишься без меня? – и этим он тут же спровоцировал тучу вопросов.
– Куда увезут?.. В Мурманск?.. Ванечка, я могу тебя навещать?.. – слезы уже лились по ее щекам рекой.
– Надя, Надя! Что ты, в самом деле, успокойся! Вдруг Сашка заглянет.
– Не буду, не буду, прости меня, дуру, – бросившись утираться, сказала Надежда.
– Теперь самое главное: запомни, Надюша, ни в коем случае не пытайся меня разыскивать или наводить справки обо мне. Никому ничего не рассказывай. Собирай чемоданы и уезжай, а всем говори только, что меня, мол, увезли в Мурманск, там, видимо, будет закрытый суд, а по его окончании тебя якобы известят о сроке и месте моего заключения.
– А на самом деле что будет с тобой? – и Надежда с неподдельным интересом посмотрела на Ивана.
– Ничего, – твердо сказал Захаров, тут же пресекая щипцы ее пинцета любопытства, попытавшиеся открыть его раковину, где находилась жемчужина всех ответов на ее вопросы. – Если сделаешь все, как я сказал, то через года два все будет хорошо, и мы вновь увидимся, и будем жить, как будто этой разлуки и не было. Нужно только потерпеть, понимаешь.
– Иван, а много людей погибло в этой аварии? – вновь спросила Надежда, не в силах унять свое любопытство.
– В какой аварии? – не понял Захаров.
– Ну, с твоей лодкой авария произошла, по твоей вине…
– Кто тебе эту ересь сказал? – удивился Захаров.
– В штабе, а что?
– Папа, папа, я выиграл, – радостно вбежал на кухню Саша, – пойдем, посмотришь.
– Я тебе потом расскажу, – сказал, уходя, Захаров. Взяв за руку сына, он пошел вместе с ним в его комнату. Весь остаток вечера они провели вместе и даже не заметив, как дождливый день незаметно покинул эту часть планеты и на смену ему пришла прохладная ночь.
Найда уже улеглась на полу возле дивана, на котором спал ее хозяин.
Когда Надежда уже лежала в постели, ее кусали тревожные мысли о будущем. Иван еще не лег и был где-то в ванной. Несмотря на страх, засевший в душе, ей все же хотелось выведать то, что он от нее скрывает. И она решила ни за что не начинать хоровод обнаженных тел, пока он не рассеет черную дымку, покрывшую неожиданное появление мужа и довольно скорое их расставание на бесконечно долгих целых два оборота планеты вокруг звезды. А Иван вернулся к ней, весь преисполненный желания утолить жажду. Солнце разлуки высушило весь сок его души, и он нуждался, нуждался в наполнении. Иван ожидал от Надежды, что она за это время вся переполнилась и ей хотелось поскорее отдать ему всю себя, дабы удовлетворить с лихвой его аппетит и облегчить свой сосуд, утомленный разлукой. Но она даже и не помышляла об этом: лишь только дразня его, демонстрировала свое страстно активное тело, от которого исходили чрезвычайно сильные эротические волны. Иван попытался начать игру со слияния губ, но Надежда мягко ушла от этого, шепнув ему: «Расскажи о будущем». Захаров догадался, что хочет узнать от него Надежда, и не знал теперь, что ему делать. Душа стонала, хотелось все забыть, войдя в устье реки наслаждения и пребывать в счастье великого отдохновения. Он спустился к подножью и приник к ступням неприступной горы. Манящее к себе приоткрытое ущелье, где зиждился волшебный ручеек жизни, не давал ему покоя, и, зная о том, как стремительно падают звездные секунды, он сделал вид, что сдался.