Морской лорд
Шрифт:
Собака зевнула, содрогнулась, покачнулась, вставая на лапы. Снова крики, снова тени, беспокойное движение вдоль краев потока. Волшебство ревело в его голове, выливалось через его вены.
Волна обрушилась и рассыпалась ослепительными брызгами голубого и желтого, яркими как осколки драгоценных камней. Люси вскрикнула и осела на землю. Пульсирующие волны волшебства вытекали, оставив Конна ослепшим и бездыханным в его пробуждении. Собака была цела, а девушка без сознания лежала на пропитанной кровью земле.
Сознание
Она не хотела двигаться. Чего уж там! Она не была уверена, что сможет открыть глаза. Она чувствовала слабость, легкость в голове и пустоту в желудке, как будто много дней провалялась в постели с гриппом.
— Нам соорудить носилки для тэргэйр ингхин? — спросил кто-то.
— Нет, — низкий голос поколебал ее волосы. Она почувствовала запах сажи, пота и возбуждающий соленый и крепкий запах моря. — Я сам понесу ее.
Она узнала этот голос. Голос Конна. Она сидела у него на коленях, в колыбели его рук. Дыхание приводило в движение его грудь, вверх и вниз, словно океан.
— Мой принц… Ваша рука…
— Я сам понесу ее, — заносчиво повторил Конн тоном «лучше не связывайтесь со мной».
Она улыбнулась, уткнувшись в его плечо.
Рука, которая служила ей подушкой, напряглась.
— Люси, — одно только хриплое слово надежды.
Она поняла, что все-таки может открыть глаза.
Его серебристые глаза сияли на резком, осунувшемся лице.
Ее сердце сжалось. Что-то произошло, подумала она. Хорошее? Плохое? Она вспомнила, как встала на колени рядом с ним и собакой…
Люси облизала губы.
— Мэдэдх?
На лице Конна вспыхнуло выражение облегчения.
— Он здесь, — сказал Конн.
Собака уткнулась мордой в Люси, виляя хвостом. Инстинктивно, Люси вытянула руку, принимая ладонью нежные, влажные поцелуи. Она потрепала собаку по голове, похлопала грязный, покрытый коркой засохшей крови бок.
Люси заморгала. Раны пса будто испарились.
— Я не… — Понимаю.
— Ты исцелила их обоих, — сказал Конн, внимательно наблюдая за ней. — Мэдэдха и Йестина.
Она почувствовала пустоту в груди. Кровь стучала в висках.
— Я не делала этого…
Она замолчала, вспоминая огромную золотую волну, порыв силы слишком могучей, чтобы сдержать или контролировать ее.
— Йестин подбежал к тебе, когда ты упала, — продолжил Конн, с бледным от волнения лицом. — И когда он прикоснулся к тебе, его раны излечились.
У Люси пересохло во рту. Она не могла говорить.
Йестин встал перед ними на колени, его побелевшее лицо переполняли эмоции. Он взял ее мягкую влажную руку в свою невредимую руку — Люси заметила черные полумесяцы крови у него под ногтями — и прижал ее пальцы ко лбу.
— Тэргэйр ингхин [2] , — сказал он, задыхаясь от волнения.
Люси закусила губу.
— Гм.
Слова
2
targair inghean — дочь пророчества (ирландский)
Она задрала подбородок. Он посмотрел на нее в ответ. Его глаза были золотистыми, как у Йестина. Странная мимолетная улыбка коснулась его губ прежде, чем он склонил голову.
Она сжала пальцы в мохнатой шерсти Мэдэдха.
Грифф выступил вперед. Он не преклонял коленей, как Йестин. Но он поклонился и также поднял ее руку, коснувшись пальцами своего лба.
— Тэргэйр ингхин.
— Только не начинайте опять, — умоляюще сказала Люси.
— Он делает тебе честь, — раздался голос Конна позади нее.
Она повернула голову, чтобы посмотреть на него.
— Почему? Что они говорят? Что это означает?
— Ты — дочь Атаргатис.
— И что? — спросила Люси, сбитая с толку. — Мы это и раньше знали.
— Обещанная дочь, — серьезно объяснил ей Конн. — Тэргэйр ингхин. Та, которой предсказано изменить равновесие сил и спасти наш народ.
ГЛАВА 15
Люси натянула плотно облегающее бирюзовое платье. Ей не понравилось, как Конн смотрел на нее — не как на женщину, с которой он хотел бы спать, а как на загадку, которую он так до конца и не разгадал.
Он растянулся на роскошном кресле, похожем на трон, по другую сторону от камина в их спальне, наблюдая за ней из-под густых черных ресниц.
До того как живущие в замке люди засуетились вокруг нее с горячей водой, полотенцами и чаем, Конн куда-то исчез. Они обращались к ней «леди» и « тэргэйр ингхин», но она не знала никого из них. Кера казалась потрясенной, а Рот — подавленным. Никто из прислуживающих Люси людей не подбадривал ее, как, возможно, сделал бы Конн, не дразнил ее, как Йестин, и не отвечал на ее вопросы, как Грифф.
Она поняла, почему Конн испытывал потребность скрывать свои чувства в присутствии хранителей. Поняла и возмутилась этому.
Теперь, когда Конн наконец был здесь, она чувствовала себя еще одним пунктом в «Списке его текущих дел».
Небо за окнами башни пылало розовым и оранжевым, яркое, как песчаные розы на пути домой.
Она просила его предоставить ей больше времени.
Но никакого времени просто не было. Прошлые несколько дней — драгоценных, совершенных, ярких, цельных — проскользнули сквозь пальцы, словно нитка отборного жемчуга. Теперь же, нить была перерезана и она могла только попытаться ухватить то, что было между ними, пока это не стало историей.