Морской разбойник. Морские разбойники
Шрифт:
Таким образом, голые мачты и реи "Дельфина" скоро покрылись массой белоснежной парусины, реи были подняты кверху, и мало-помалу грациозный корабль начал оседать под напором ударявшего в паруса ветра, словно смиренно преклоняясь перед его силою.
Когда эта работа была благополучно доведена до конца, так что руль мог дать судну любое направление, Вильдер явился к капитану с докладом.
Он застал капитана в задумчивости, но тем не менее внимательно наблюдающим за движениями неприятельского корабля, корпус которого тем временем почти совсем выступил из-под воды. Показалась длинная
Мистрис Эллис, пока "Дельфин" одевался в паруса, тоже поднялась на палубу и стояла теперь недалеко от капитана, откуда очень внимательно следила за всеми приготовлениями.
— "Дельфин" в полной готовности, сэр, — доложил Вильдер. — Он ждет лишь ваших приказаний. В какую сторону прикажете идти?
Но капитан безучастно отнесся к этим словам, так как весь был поглощен пристальным созерцанием корабля, быстро и горделиво подходившего к ним все ближе и ближе.
Скоро он очнулся, однако, и, круто повернувшись к своему лейтенанту, порывисто спросил его:
— Скажите мне, Вильдер, вполне ли вы уверены, что тот корабль вам знаком?
— Вполне уверен, капитан, — твердо и лаконично ответил молодой моряк.
— Да это, никак, королевское крейсерское судно, если я только не ошибаюсь, — проговорила совершенно неожиданно мистрис Эллис.
— Да, вы совершенно правы, таково и мое мнение.
— Хорошо, так и быть! — воскликнул Морской Разбойник и гордо выпрямился во весь рост. — Так и быть, мы подвергнем испытанию быстроту его хода. Ваше присутствие здесь, мистер Вильдер, равно как и мои собственные глаза, убеждают меня, что на "Дельфине" все в порядке. А теперь прикажите поднять грот-парус и вперед!
Молча поклонился молодой моряк и поспешил удалиться, чтобы исполнить отданное ему приказание.
Вскоре ветер надул паруса, и грациозный "Дельфин" принялся рассекать волны, сначала медленно, словно пробуя свои силы, а потом все быстрее и энергичнее и, наконец, подобно лебедю, стал оставлять за собою длинную серебристую борозду.
Состязание началось и, само собою разумеется, не замедлило поглотить внимание всех находящихся на "Дельфине".
Заслышав плеск волн, рассекаемых килем стройного "Дельфина", пират, казалось, снова оживился и повеселел, хотя все еще не прекращал своих наблюдений за незнакомым кораблем. Последний находился теперь на расстоянии приблизительно морской полумили от "Дельфина", с которого можно было довольно явственно видеть его отдельные части.
На его палубе виднелось несколько матросов, которые карабкались вверх по снастям и затем опять исчезли из виду, между тем как около орудий, как то можно было видеть, конечно, с помощью подзорной трубы, замечалась усиленная деятельность.
Немного погодя, Морской Разбойник еще раз подозвал к себе на шканцы своего старшего лейтенанта.
— Если я не ошибаюсь, мистер Вильдер, мне тоже не впервые приходится видеть это крейсерское судно. Конечно, оно, как и мы, заново окрашено, но расположение этих мачт и рей кажется мне довольно знакомым.
— Нет ничего мудреного, мистер, если вы уже встречались с этим фрегатом, не в первый раз крейсирует он в Атлантическом океане. Но к чему станем мы хитрить друг с другом! Да, сэр, вы не только видели этот корабль, но однажды даже сразились с ним. Не помните ли вы прошлой весной ту темную бурную ночь, когда вы обменялись ядрами с одним военным кораблем? Мы вас узнали тогда и уже надеялись было, что наконец-то наступил ваш последний час, и радовались близкой победе, хотя, сознаюсь откровенно, мы дрались с вами не одни: и ветер и злая буря были нашими союзниками против вас.
— Откровенность ваша, Вильдер, глубоко трогает меня, и я постараюсь доказать вам, что умею ценить и уважать вашу смелость и правдивость. Конечно, я отлично помню ту памятную для меня схватку: вы не смирились, угощая нас своими чугунными орехами, а мы, со своей стороны, не оставались, смею думать, у вас в долгу; словом, мы дрались друг с другом, как храбрые и честные воины, и это воспоминание, надеюсь, еще прочнее скрепит нашу теперешнюю дружбу.
Оставим, однако, прошлое в покое. Я вовсе не требую от вас, чтобы вы предали своих бывших товарищей и сослуживцев, да и не только не требую, но даже прямо скажу вам, что такое предательство могло бы меня возмутить. Я совершенно доволен уже тем, что теперь вы будете драться под сенью моего флага.
— А какой ваш флаг? — внезапно прозвучал возле беседовавших благозвучный голос мистрис Эллис. — До сих пор мне еще ни разу не случалось иметь счастья видеть его поднятым.
При этом неожиданном вмешательстве Морской Разбойник, равно как и Вильдер, с изумлением оглянулись и встретили строго вопрошающий взгляд мистрис Эллис, причем пират, несмотря на удивительное умение владеть собою, не смог скрыть некоторого смущения.
Быстро оправившись, однако, он заметил с утонченной вежливостью, какую постоянно проявлял в своих разговорах с пленницами:
— Слова ваши, мистрис Эллис, напомнили нам о непростительной небрежности с нашей стороны, которую, впрочем, мы сейчас же постараемся загладить. Мистер Вильдер, прикажите поднять флаг. Многоуважаемая мистрис Эллис, вы увидите сейчас его. Впрочем, подождите, — прибавил он, как бы одумавшись. — Невинная шутка не может нам повредить… Мистер Вильдер, распорядитесь, чтобы сперва подняли голландский флаг. Посмотрим, что скажет нам на это крейсер.
Приказание командира "Дельфина" было немедленно приведено в исполнение, после чего все с нетерпением начали выжидать, какое действие произведет на приближающееся судно фальшивый сигнал.
Но крейсируемое судно, по-видимому, не обратило ни малейшего внимания на выкинутый флаг и по-прежнему продолжало усердно бороздить поверхность океана.
— Итак, флаг этот не производит на него впечатления, — с иронической усмешкой заметил немного погодя Морской Разбойник. — Он не желает удостоить своим вниманием голландский флаг, а потому попробуем выкинуть ему испанский.
Но и этому последнему не удалось обратить на себя внимание незнакомого судна, которое упорно продолжало выказывать полнейшее равнодушие к демонстрациям своего соперника и, казалось, стремилось лишь к тому, чтобы как можно скорее достичь цели погони.