Морской ужас
Шрифт:
Выше, выше, выше — пока, наконец, наше судно не вырвалось из воды на солнечный свет и чистый воздух. Задыхаясь и почти теряя сознание, мы распахнули двери и полной грудью вдохнули солёный бриз. Воды, по которым плыла подводная лодка, были неспокойны, и, поспешно сверившись с нашими приборами, мы увидели, что уровень моря уже поднялся на несколько футов, и знали, как никто другой, что является причиной этого подъёма и несёт гибель Земле. Поэтому мы взяли курс обратно в Англию и помчались домой сквозь вздымающиеся волны, чтобы донести наше предупреждение до всего мира, потому что в условиях всеобщей паники на наши радиопереговоры никто не отвечал. Мы двигались на восток-юго-восток и, наконец, вошли в Лондонскую гавань, где, после часа напряжённых
Это было всего несколько часов назад, Стивенс, и за это время, пока я разговаривал с вами, подводные лодки всего британского флота, подводные аппараты нового типа, которые тоже могут погружаться на такие большие глубины, будут собраны в вышедшей из берегов Темзе и вскоре отправятся в плавание вместе с подводными лодками из всех других стран, которые можно собрать, чтобы предпринять последнюю попытку спасти наш мир. Я знал, что у меня есть час или около того, поэтому, пока Льюис поспешил на поиски своей семьи, я, у которого её нет, пришёл сюда в надежде найти вас, Стивенс, зная, что вы присоединились бы к нам, если бы смогли. Итак, теперь вы знаете, какой ужас топит наш мир, и который стремится к гибели всего человечества и навстречу которому, на дно Атлантики, мы отплываем в течение часа, в последней отчаянной попытке остановить этот надвигающуюся погибель.
С этими словами Клинтон поднялся на ноги и молча окинул взглядом освещённый красным светом город и потоки воды, текущие по его улицам и заставившие обезумевших от страха людей выйти на улицу, крича в слепом ужасе. Стивенс тоже встал, посмотрел вместе с ним, а затем, повинуясь общему порыву и не произнеся ни слова, они повернулись к двери. Полчаса спустя они уже пробирались через тёмную, затопленную пустыню, которой стал Лондон, к ряду длинных, мрачных стальных корпусов, покачивавшихся у берегов вздувшейся Темзы, а ещё через несколько минут стояли в узкой рубке управления одного из судов, выходящего в открытое море вместе с отрядом из более чем ста кораблей.
Они двигались всё дальше и дальше, в темноту бурлящего пролива, а затем на юг, вокруг мыса, где сбоку от их строя встал такой же строй из равного числа судов — объединённый атлантический и средиземноморский подводные флоты Франции, Германии и Италии. И вот уже объединённые флоты двинулись дальше, на запад, сквозь вздымающиеся огромные волны, в ровном, неизменном строю. Они двигались вперёд всю ночь напролёт, и весь день, всё так же на запад, и снова всю ночь, пока, наконец, на рассвете далеко впереди не стало видно множество продолговатых чёрных точек, длинных стальных корпусов, похожих на их собственные — это, в ответ на призыв о помощи, шёл на восток великий американский подводный флот. Два флота встретились, соединились, а затем, образовав одну большую тройственную формацию численностью более трёхсот субмарин, повернули и направились на север. Миновало утро, и наступил полдень, а затем и закат, но все те же десятки длинных мрачных судов продолжали двигаться на север, к впадине Нельсена и тому, что лежало на её дне, к последней великой битве человечества за спасение своего тонущего мира.
V
Стоя в узкой рубке управления подводной лодки, Клинтон пристально вглядывался в расположенные перед ним циферблаты приборов, а затем выглянул в иллюминатор в стене рубки.
— Мы на месте, Стивенс, — тихо сказал он, указывая на маленькие иллюминаторы, через которые был виден огромный флот, десятки кораблей которого неподвижно лежали на поверхности.
И вот теперь командир подводной лодки Эванс, который считался погибшим и пережил заключение в тюрьме вместе с Клинтоном, шёл вместе ними.
— Наш корабль погрузится
Говоря это, он повернул сигнальный рычажок на приборной доске перед собой, и мгновение спустя, в ответ на его действие, электромоторы лодки мощно загудели. В то же время она двинулась вперёд, наклоняя нос вниз. Стивенс в последний раз взглянул через иллюминаторы на море и небо снаружи, тепло освещённые солнцем, сияющим в вышине, а затем большие бирюзовые волны захлестнули стёкла иллюминаторов и боевую рубку подводной лодки, пошедшую по большой спирали вглубь. И вскоре зелёные воды за окном, кишащие косяками серебристых рыб, потемнели. Стрелка на циферблате батометра медленно ползла по кругу.
Внезапно он поднял глаза, заметив в иллюминаторах тёмный силуэт, проплывавший над ними, и понял, что это была всего лишь одна из подводных лодок объединённого флота, спускавшаяся за ними, а за ней следовали десятки длинных, тёмных, похожих на рыб корпусов, которые кружили и погружались вслед за ними, вниз, навстречу судьбе целого мира. Конечно, за всю историю сражений люди никогда не шли на битву вот так, без криков «ура», без развевающихся флагов и дерзких выстрелов, а только с тёмными, мрачными силуэтами, которые плавно опускались всё глубже и глубже в спокойные, мрачные глубины моря.
Вниз, вниз, вниз — прибор показывал тысячу футов, и вода вокруг субмарины стала тёмно-синей, почти лишённой света, и по мере того, как судно неуклонно опускалась всё ниже, темнела ещё больше. Свет не был включён, ничто не выдавало их присутствия, и «Великий флот» погружался в совсем уж непроглядную тьму, в то время как Клинтон, Эванс и другие моряки, находящиеся в маленькой рубке, со странными застывшими лицами переводили взгляды с приборов на тёмные иллюминаторы. Сильные течения по мере погружения начали раскачивать подводную лодку — течения, вызванные работой мощного генератора внизу, как знал Стивенс — но они всё равно продолжали движение вниз, пока стрелка батометра не показала глубину в милю, полторы мили, две мили.
Внезапно стоящий у иллюминаторов Клинтон, сделал резкий жест и указал вниз. Стивенс пристально вгляделся в черноту, которая, казалось, давила на стекло, а затем тихо вскрикнул. Ибо далеко внизу он смог различить призрачное белое сияние, слабо пробивавшееся к ним сквозь подёрнутую дымкой глубину. Оно становилось всё сильнее и сильнее по мере того, как они приближались к нему, и он увидел, как Эванс повернулся, отдавая быстрые приказы через переговорную трубу, висевшую рядом с ним, и услышал лязг металла где-то в глубине субмарины, когда её огромные торпедные и бомбовые отсеки были приведены в боевую готовность. Казалось, что в одно мгновение, пока они всё ещё шли вниз, безмолвие субмарины сменилось стремительной активностью. А затем, перекрывая звуки этой активности, раздался резкий крик Клинтона:
— Шары! — воскликнул он. — Они поднимаются! Смотрите!
Стивенс тоже увидел это. Тёмные силуэты на фоне усиливающегося белого света под ними. Он заметил тёмный круглый объект, который быстро и неуклонно приближался к ним снизу, он двигался вверх со всё возрастающей скоростью, как будто какой-то предмет, падающий вниз, только наоборот. Он быстро приближался, и теперь Стивенс мог разглядеть, что это был чёрный металлический шар примерно ярд в диаметре. Он почувствовал, как субмарина резко вильнула в сторону, когда Эванс резко повернул штурвал, мельком увидел поднимающийся шар, скользнувший мимо его борта, а затем объект пролетел рядом и ударился о днище подводной лодки, находившейся прямо над ними. Последовала вспышка интенсивного фиолетового света, ослепительно полыхнувшая в воде, а затем субмарина закачалась и закружилась, как лист на ветру, в то время как огромная вспышка и судно, возле которого она произошла, исчезли вместе.