Морской волк
Шрифт:
Я поприветствовал короля поклоном головы. Он улыбнулся в ответ и легонько кивнул, хотя мне показалось, что не узнал меня. Я крикнул Тома, чтобы догнал меня на моей лошади, и пристроился к толпе народа, который валил вслед за своим владыкой. Подозреваю, что мой конь будет оседлан к тому моменту, когда король проедет здесь в обратную сторону. Лорен Алюэль сделал бы быстрее, но он сейчас гостит у матери, которая, выдав, благодаря ему, замуж всех дочерей, теперь живет одна. Так и мне меньше расходов, и ему интереснее. Наверняка завел шашни с дочерью какого-нибудь богатого виноторговца. С дня на день жду, когда приедет за разрешением
— Это твое личное дело, — сказал я, — но учти, женатый кутильер мне не нужен. Подожди, когда я куплю сеньорию и осяду. Может, в тех краях невесты будут покрасивее и побогаче.
Самые привлекательные девушки всегда живут там, где нас нет.
Король Франции остановился у первой же церквушки, довольно скромной. Часть стекол витражей в окнах были заменены на промасленную бумагу. На паперти сидели всего двое нищих — с одной стороны безногий мужчина с длинными, почти до земли, седыми волосами, грязными и нечёсаными, с другой — старуха с огромным зобом, напоминающая жабу. Людовик Одиннадцатый бухнулся на колени между ними, перекрестился, поклонился до земли, прижимая правой рукой к груди снятую шляпу, опять перекрестился. После чего встал и, открывая дверь церкви, оглянулся.
Не знаю, почему, но мне показалось, что он дурачится. Как-то всё было немного чересчур. Но толпе понравилось. За моей спиной послышался восторженный гомон. А я не удержался от ухмылки. Король Франции зашел в церковь, оставив дверь открытой, чтобы все видели, как он опять упал на колени и перекрестился. Так, на коленях, он добрался до распятия, возле которого начал отбивать поклоны. Продолжалось всё это минут пятнадцать. Больше никто в церковь не заходил. Не давали шотландцы, занявшие подходы к паперти. Выйдя из церкви, Людовик Одиннадцатый дал по золотому экю нищим. Блеск монет вызвал у толпы одновременный вздох то ли восхищения, то ли зависти.
Сев на коня, король жестом подозвал меня и спросил, хитро прищурив глаза:
— Чему ты улыбался?
— Радовался тому, что не король, и могу делать то, что хочу, точнее, не делать то, чего не хочу, — ответил я.
— Странно, что ты до сих пор живой! — шутливо произнес он.
В каждой шутке есть доля шутки. Осталось понять, какая именно. У диктаторов чувство юмора специфическое. Впрочем, мы хорошо понимаем и по достоинству оцениваем только собственные шутки. Мне почему-то перехотелось встречаться с королем и покупать у него сеньорию. Я послал Тома на рынок, чтобы нашел там торговца из той местности, где жил мой кутильер, и передал через него, что пора Лорену в путь. Черт с ней, с большой сеньорией! Куплю несколько маленьких, а со временем объединю их.
К обеду в трактир приехали четверо жандармов под командованием того самого красномордого капитана, который приглашал меня в Плесси в первый раз. В тот раз все кончилось хорошо, поэтому я без особой опаски поехал с ними на встречу с королем.
Меня сразу провели к нему. С Людовиком Одиннадцатым был Филипп де Коммин. Если бы я не знал, кто из них кто, то по более роскошному одеянию принял бы секретаря за короля. Кроме них в кабинете присутствовали два каракала — хищника из семейства кошачьих, которых из-за кисточек на ушах часто путают с рысью. На севере Африки их и называют берберийской рысью. Эти животные меньше рыси, весят килограмм пятнадцать. Окрас похож на лисий, но на верхушках черных с наружной стороны ушей находятся черные
Заметив мой интерес к хищникам, король Франции спросил:
— Никогда не видел таких рысей?
— Почему же, видел, — ответил я. — Просто там, где они обитают, их называют гепардами для бедных. Их заводят те, кто не может позволить себе охотничьего гепарда.
— Вот тебе раз! — воскликнул король радостно, будто услышал самую приятную новость в жизни. — А меня сарацинский купец убеждал, что с этими рысями охотится сам турецкий султан!
— Всё может быть. У правителей свои причуды, — сказал я.
— В следующий раз буду советоваться со знающим человеком, — решил король.
— Всегда готов помочь вам! — искренне заверил я.
— А пока что тебе нужна моя помощь. Так мне передал мэтр Жан Ловкач, — произнес Людовик Одиннадцатый. — Что тебе надо?
— Хочу купить большую сеньорию неподалеку от Бордо. Мне сказали, что такие не продаются, но есть несколько, которые принадлежат вам, — ответил я.
— И сколько ты готов заплатить за сеньорию? — поинтересовался он.
— Смотря за какую. За хорошую тысяч десять-двенадцать, — сообщил я.
— Ты неплохо нажился на этой войне! — иронично порадовался за меня Людовик Одиннадцатый.
— Я доблестно служил своему королю! — в тон ему ответил я. — То, что я приобрел, потеряли ваши враги, а чем богаче подданные, тем богаче правитель.
— Да, отбитые тобой лошади нам пригодились, — согласился король Франции и сделал жест Филиппу де Коммину.
Тот подошел к столику, на котором стоял серебряный кувшин и четыре серебряные чаши без ручек. На боку кувшина чернью был изображен, судя по нимбу, какой-то святой. Вино было белое.
Пока секретарь наливал вино, Людовик Одиннадцатый произнес тихо, почти шепотом:
— Ты получишь две сеньории возле Бордо, если убьешь еще одного человека.
Я почему-то подумал, что за такую плату убрать надо будет короля Англии, и сразу решил, что соглашусь, но выполнять не стану. С историей Англии у меня слабовато, понятия не имею, когда и как умрет нынешний английский король. Может быть, он доживет до глубокой старости. В таком случае покушение не удастся.
— Карла Бургундского, — назвал король имя жертвы.
Я про себя облегченно вздохнул. Герцог — это полегче, можно попробовать.
— Согласен?? — задал король вопрос, беря поданную секретарем чашу с вином.
Вторую Филипп де Коммин дал мне. Сам пить не стал.
Я попробовал вино. Хорошее. Особенно приятно послевкусие, напомнившее о минувшем лете.
— Он сейчас в Лозанне, собирает новую армию. Предыдущую разгромили швейцарцы возле Грансона, — проинформировал Людовик Одиннадцатый.
— Убить его, наверное, не трудно. Сложность в том, чтобы уцелеть самому, иначе не смогу насладиться королевским подарком, — ответил я. — Он постоянно окружен солдатами. Они порвут убийцу на клочья.