Морской ястреб (др. изд.)
Шрифт:
На юте все вздрогнули от изумления и, онемев от неожиданности, уставились на Сакр аль-Бара, который стоял у фальшборта с побелевшим лицом, пылающими глазами и держал в руках арбалет, в любую секунду готовый выпустить смертоносную стрелу.
Марзак с ненавистью улыбнулся и опустил руки. Он достиг желанной цели: вынудил врага выдать себя с головой.
Голос Асада нарушил гнетущую тишину:
— О Аллах! Что это значит? Ты, кажется, обезумел, Сакр аль-Бар?
— Конечно, обезумел, — подхватил Марзак. — Обезумел от страха.
Он отступил в сторону и на всякий случай спрятался за Бискайном.
— Спроси, что он прячет в корзине, о отец мой.
— Действительно, что? Во имя Аллаха, отвечай! — потребовал паша.
Корсар опустил арбалет. Он вновь овладел собой.
— Я везу в ней ценный груз и не потерплю, чтобы его изрешетили стрелами по капризу какого-то мальчишки.
— Ценный груз? — хрипло повторил Асад. — Воистину, он должен дорого стоить, раз ты ценишь его выше жизни моего сына. Дай-ка нам взглянуть на этот ценный груз. — И громко приказал собравшимся на шкафуте: — Откройте корзину!
Сакр аль-Бар одним прыжком подскочил к паше и коснулся его руки.
— Остановись, господин мой, — с угрозой попросил корсар. — Вспомни, ведь это моя корзина. То, что в ней находится, принадлежит мне, и никто не имеет права…
— Ты смеешь говорить о правах мне, твоему повелителю? — В голосе паши клокотало бешенство. — Откройте корзину, говорю я!
На шкафуте бросились исполнять приказ Асада. Верёвки были перерезаны, и передняя стенка корзины упала вниз. Все, кто стоял рядом, ахнули от изумления. Ожидая неизбежного, Сакр аль-Бар окаменел.
— Ну что? Что вы там нашли? — повелительно спросил Асад.
Матросы молча повернули корзину, и взглядам собравшихся на юте предстала Розамунда Годолфин. Сакр аль-Бар, выйдя из оцепенения и не думая ни о чём и ни о ком, кроме Розамунды, бросился вниз по трапу, помог ей выбраться из корзины и, оттолкнув стоявших рядом матросов, встал рядом.
Глава 17
ОБМАНУТЫЙ
Некоторое время Асад стоял, онемев от изумления и не веря своим глазам. Когда он собрался с мыслями и окончательно понял, что Сакр аль-Бар, которому он доверял, как самому себе, обманул его, то гнев, ненадолго уступивший место удивлению, пробудился в нём с новой силой. Асад ворчал на Фензиле, отмахивался от Марзака, когда те советовали ему не слишком доверять своему любимцу. Если иногда он и был готов поддаться их уговорам, то рано или поздно всё равно приходил к заключению, что ими движет ненависть к Сакр аль-Бару. И вот теперь он убедился, что они не ошибались, тогда как ему — жалкому, слепому простаку — только сообразительность Марзака помогла прозреть и увидеть всё в истинном свете.
В сопровождении Марзака, Бискайна и троих офицеров паша медленно спустился с юта и направился к шкафуту. Там он остановился, и его тёмные старческие глаза вспыхнули под нависшими бровями.
— Так вот каков твой ценный груз, — гневно сказал он. — Лживый пёс! Почему ты обманул меня?
— Она — моя жена, — дерзко ответил Сакр аль-Бар, — и я вправе брать её с собой куда угодно.
Корсар попросил Розамунду закрыть лицо покрывалом. Она тотчас же повиновалась, и было заметно, как пальцы её дрожат от волнения.
— Твоих прав никто не оспаривает, — ответил Асад. — Но раз ты решил взять её с собой, то почему не сделал этого открыто? Почему её не поместили на юте, как подобает жене Сакр аль-Бара? Зачем понадобилось тайно доставлять её на корабль и скрывать ото всех?
— И почему, — вмешался Марзак, — когда я спросил тебя про жену, ты солгал, ответив, что она находится в твоём доме в Алжире?
— Я поступил так, — высокомерно отвечал Сакр аль-Бар, — из опасения, что мне помешают взять её с собой.
Асад покраснел.
— Чего же ты опасался? Хочешь, я скажу? В таком походе не до ласк молодой жены. В море, когда можно потерять жизнь или попасть в плен, жён не берут.
— Аллах всегда берёг своего слугу, — возразил Сакр аль-Бар, — и я полагаюсь на него.
Этот лицемерный ответ, недвусмысленно намекавший на победы, посланные Аллахом Сакр аль-Бару, всегда обезоруживал его врагов. Однако на сей раз он не только не произвёл своего обычного действия, но, напротив, ещё больше разжёг гнев паши.
— Не богохульствуй, — хрипло проговорил Асад, и на его жёлтом лице появилось хищное выражение. — Ты велел тайно переправить её на судно из боязни, что её присутствие здесь обнаружит твои истинные намерения.
— И в чём бы они ни заключались, — закончил за отца Марзак, — порученное тебе нападение на корабль испанского казначейства в них не входило.
— Как раз это я и имел в виду, сын мой, — согласился Асад. — Ну так что — поведаешь ты мне о своих намерениях или будешь и дальше лгать? — спросил он корсара с повелительным жестом.
— А зачем? — Сакр аль-Бар слабо улыбнулся. — Не сказал ли ты, что догадался о них по моим действиям, — и значит, не тебе, а мне следует задавать вопросы. Уверяю тебя, господин мой, в мои намерения вовсе не входило уклоняться от порученного дела. Я приказал тайно доставить на борт эту женщину из опасения, что, узнав о её присутствии здесь, мои враги заподозрят то же, что и ты, и, возможно, уговорят тебя забыть о моих победах во славу ислама. Но если ты настаиваешь на том, чтобы узнать о моих истинных планах, то слушай. Я собирался высадить её на французский берег, откуда она могла бы вернуться на родину. Затем я бы отправился за испанской галерой и с помощью Аллаха, без сомнения, перехватил бы её.
— Клянусь рогами шайтана, он — отец и мать лжи! — не выдержал Марзак. — Чем ты объяснишь желание избавиться от женщины, которую только что взял в жёны?
— Ну, — проворчал Асад, — что ты на это ответишь?
— Ты узнаешь всю правду, — пообещал Сакр аль-Бар.
— Хвала Аллаху! — усмехнулся Марзак.
— Но предупреждаю, — продолжал корсар, — поверить в неё тебе будет труднее, чем в самую неправдоподобную ложь. Несколько лет назад, в Англии, где я родился, я полюбил эту женщину и должен был жениться на ней. Но нашлись люди, которые, воспользовавшись определёнными обстоятельствами, опорочили и оклеветали меня. Она отказалась стать моей женой, и я уехал, унося в сердце ненависть к ней. Но вчера вечером я убедился, что любовь моя не умерла, и мне захотелось исправить зло, причинённое этой женщине.