Моря Африки
Шрифт:
Снова выныриваю в бурлящий наверху мир. Лиззи стоит на носу, дождевая вода стекает с неё потоками.
— Там затонувший корабль или что-то в этом роде. Цепь уходит внутрь, ничего не разберу.
— Вылезай. Я слишком боюсь когда ты там внизу. Подождём пока погода улучшится.
Однако небо выглядит ужасно и со стороны моря катятся серые волны, которые течение реки делает очень крутыми. Швартов закреплённый за балку рвётся и нос снова прыгает вверх-вниз дергая цепь, которая звенит при каждом рывке. В это время с берега кто-то зовёт нас. Человек в светлой униформе кричит и машет фуражкой.
— Уже час как кричит. — говорит Лиззи. — Я смотрела в бинокль. Не пойму чего он хочет.
— Оставь его. Нужно решить что делать.
— Слушай, обрежем цепь.
— Тогда потеряем якорь. И как потом?
Это трудное решение. Отдав цепь мы лишаемся её и основного якоря, от одной мысли об этом мне нехорошо, словно потерять часть себя самого. Конечно, у нас есть запасной якорь, но он меньше и намного менее надёжен, особенно сейчас, когда возможны циклоны и хороший якорь очень важен. Но если её не обрезать, останемся здесь на течении и если цепь вдруг внезапно порвётся сама будет катастрофа, течение понесёт нас вдоль берега в опасной близости от затонувших судов.
Наконец, скрепя сердце, я иду на нос с большими кусачками которые мы держим для аварийных случаев. Открываю максимально губки и зажимаю звено цепи, мотор заведён и Лиззи готова рулить, как только лодка будет свободна. Сжимаю рукоятки, металл деформируется, губки входят в него как в масло.
— Подожди. Смотри, они идут сюда. — кричит Лиззи, показывая на каноэ с тремя людьми на борту, только что отошедшее от берега. Один в униформе в центре, двое других гребут как сумасшедшие, пытаясь преодолеть против течения разделяющие нас пятьдесят метров.
— Всё, уже режу. — я сильнее сжимаю рукоятки и цепь рвётся. Лодка сразу же разворачивается и только усилие мотора спасает нас от столкновения с обломками кораблей.
С каноэ доносится крик досады, человек поднимается и кидает камень, который со стуком падает на палубу.
— Что за кретин? Чего ему надо?
Но нет времени спрашивать разъяснений, мы направляемся на середину реки с трудом правя между волн и водоворотов.
— Хватит. Возвращаемся в море.
— Уверен?
— Уверен. Лучше шторм чем этот бардак.
Мы оба знаем, что в море будет довольно рискованно, но после этой реки, бухты и затонувших кораблей по берегам этот риск кажется не очень большим. И когда мы оба согласны у нас стопроцентный консенсус.
«Barca Pulita» прыгает по волнам, подгоняемая течением в шесть узлов и неслась к морю с невероятной скоростью.
— Смотри сюда, что-то странное.
— Что там?
— Кажется фотография.
К камню, который бросили с лодки, был привязан сверток. Пластиковый пакет с обёрнутым газетой поляроидным снимком, на котором изображён тот в униформе.
Маленькая черно-белая фотография плохого качества вроде тех, что делали пол века назад.
Больше ничего. Не слова не подписи.
— Интересно, чего он хотел?
— Этого ты не узнаешь никогда. Потому что сюда, я тебе клянусь, мы больше не вернёмся.
Через два часа мы уже в море. Энтони по радио передаёт, что «тропический шторм» медленно удалился на юг. Вся ночь ушла на то чтобы против ветра выбраться из залива в который впадает река Бейра.
А утром новое яркое солнце осветило неожиданно и невозможно голубое море.
24. Шторм
Мы находимся на траверсе Ричардс Бей. Дует норд-ост и он усиливается. Барометр падает, но это уже не важно, мы уже почти дошли. Ричардс Бей — первый город Южной Африки и наше путешествие в 1200 миль находится на последнем этапе. Порт Дурбан — наша конечная цель, всего в 120 милях.
Тропики остались за кормой и вместе с ними опасность циклонов. Теперь воздух каждое утро становится всё прохладнее а море кажется стало более тёмным и менее приветливым.
Появилась длинная волна идущая с юга. Бесконечная череда водяных дюн медленно поднимает и опускает поверхность моря, словно погружённое в летаргический сон чудовище дышит под водой, готовое проснуться в любой момент. В этом новом море, которое в некоторых аспектах похоже на наше, барометр снова становится оракулом на борту. На долгое время мы забыли о нём, в тропиках давление не меняется, но теперь его настроение определяет и наше: если он падает, мы беспокоимся, если падает быстро, пугаемся, если растёт, расслабляемся.
Этой ночью давление падает. В полночь было 755, в четыре часа 753 а теперь, в шесть упало до 751. Ветер действительно сильный и видимо ещё усилится.
— Зайдём в Ричардс Бей?
Город едва виден, группа квадратных строений вдоль неясной береговой линии. Он всего в десяти милях по правому борту и соблазн очень велик. Первое цивилизованное место после почти года в тропиках.
— Подумай только, фрукты, молоко, мясо, шоколад…
— … мороженное, бриоши…
Море же странно спокойно и лодка с попутным ветром, с парусами раскинутыми как крылья бабочки, весело летит вперёд, поднимая брызги на каждой волне.
— Ну как можно терять такой ветер. Потом возможно придётся неделями ждать пока снова подует с севера.
Решаем идти дальше. Бриоши и свежий хлеб придётся подождать ещё денёк. Пробуем лишь связаться по радио, чтобы услышать прогноз погоды.
— Порт Ричардс Бей, порт Ричардс Бей, вызывает итальянская яхта «Barca Pulita» В Танзании, Мозамбике и Кении никто ни разу не ответил на наши радиовызовы. Здесь же профессиональный и безупречный женский голос сразу же отозвался в громкоговорителе УКВ рации.