Моря Африки
Шрифт:
На закате мы готовы и выбираем якорь.
— На этот раз идём без остановок.
23. В море грязи.
Идём очень осторожно. Взгляд прикован к барометру а уши к радио, которое постоянно включено. Два раза в день, в восемь утра и в шесть вечера слушаем что-то вроде метеосводки, которую передаёт английский радиолюбитель из Кении. Энтони — так его зовут, получает метеокарты с американского спутника, расшифровывает их и передаёт для таких как мы, тех кто в море: направление ветра, скорость, прогноз на последующие часы и, самое главное, циклоны. Если в зоне будет формироваться циклон, Энтони определит его, вызовет нас по радио, предупредит об опасности, даст координаты и данные его траектории.
С этого момента у нас будет двадцать четыре часа, чтобы укрыться где-нибудь и подготовиться.
В интервалах между сводками я наношу на карту наши координаты и готовлюсь к худшему, изучая морфологию берега: бухта Де Мокумба Да Прая, бухта Монтепуэз, бухта Перно Велозо, порт Антонио Енез. Пока берега проплывают на расстоянии видимости в сорока милях по правому борту, я изучаю особенности тех мест, что мы проходим. Бухты, дельты рек, цепи островов, невидимые за горизонтом, которые мы возможно никогда не увидим, но в случае необходимости должны быть в состоянии добраться до них в кратчайшее время, чтобы укрыться от шторма.
Идеальным укрытием в случае циклона могло бы быть русло реки. В небольших притоках часто можно швартоваться прямо к мангровым деревьям, заросли которых создают защиту, отражают ветер. Но нужно иметь достаточно времени, чтобы войти в реку прежде чем начнётся светопреставление. Беда если циклон застанет на полпути при подходе к берегу. В лоциях говорится о двадцатиметровых волнах, которые начинаются обрушиваться в пяти милях от берега, о ветрах, которые поднимают в воздух кокосовые орехи и швыряют их словно ядра, со скоростью двести километров в час. Инструкции говорят, что с палубы необходимо убрать всё что не прикручено болтами: навесы, верёвки, паруса, фалы, всё что способно подняться в воздух и может быть сорвано и превратиться на ветру в сумасшедший хлыст. В экстремальных случаях советуют закрыться внутри и надеяться на судьбу или оставить лодку и укрыться в какой-нибудь яме, как это делают обитатели островов, где циклоны частое явление.
И пока я думаю обо всём этом, лодка спокойно идёт солнечным днём. Море взволновано, но не очень, волны синие, небо голубое. В такой день не верится во все эти страхи. Трудно поверить, что это чистое небо может превратиться в ад.
С тех пор как остался позади мыс Дельгада течение стало попутным и мы ежедневно проходим приличное количество миль. И погода тоже наладилась. Море совершенно пустынно и после острова воров мы больше никого не встречали, ещё и потому, что во избежание встреч мы стараемся держаться на расстоянии от берега.
— Ну, Лиззи! Может хоть на этот раз нам повезёт.
Ещё шесть дней и мы окончательно выйдем из опасной зоны.
Всё это было четыре дня назад. Сейчас я под водой, медленно двигаюсь в коричневой жидкости. Глаза открыты, но ничего не вижу, даже собственные руки на расстоянии в несколько сантиметров, вцепившиеся в туго натянутую цепь, которая наклонно уходит на дно. Одной рукой держусь за цепь другая спускается вниз на ощупь, потом перехватываюсь и теперь другая рука идёт вниз, ощупывая кольца цепи один за одним. Стараюсь контролировать дыхание, не зажимать слишком редуктор зубами. Так в маске, с редуктором и баллонами я опускаюсь на дно реки, густая илистая вода цвета расплавленного шоколада течёт, закручиваясь вокруг меня водоворотами.
— Там ниже течение должно быть помедленнее. — думаю я продвигаясь вслепую и стараюсь заглушить страх. Неожиданно стукаюсь рукой обо что-то твёрдое и острое и чувствую ил под ногами. На ощупь пытаюсь понять, что это такое. Что-то металлическое, похоже большая балка из двутавра полузанесенная илом и якорная цепь попала под неё. Свободной рукой пытаюсь проследить цепь под балкой, но это очень опасно. Цепь ходит вверх вниз синхронно с колебаниями лодки на волнах и тянет балку. Та приподнимается когда цепь натягивается и опускается снова когда ослабевает. Можно лишиться пальцев. Мне становится страшно. Бросаю всё и выныриваю в сером утреннем свете.
Там снаружи погода ещё больше испортилась. Лиззи, запечатанная в жёлтый непромоканец, возвышается надо мной на фоне страшного неба. Дрожа, вцепившись в релинг, она смотрит на меня сквозь мокрые от дождя очки.
— Ну? — спрашивает она.
— Застряла под балкой. — кричу я. — Подай мне верёвку, я ещё раз попробую.
Обвязываю вокруг пояса швартов и снова погружаюсь, снова иду по цепи. На десятиметровой глубине добираюсь до балки и креплю верёвку к ней, завязывая узлы вслепую. Когда готов, дёргаю несколько раз за верёвку. Это сигнал, о котором мы договорились. Лиззи натягивает швартов, чтобы балка хоть немного приподнялась, и одновременно выдаёт несколько метров цепи чтобы она ослабла и я мог бы вытащить её.
Мы находимся в совершенно абсурдном месте. Бейра — это город в устье реки в глубине большого залива. Три дня назад Энтони передал предупреждение о «тропическом шторме» в двухстах милях от нас. Это не был собственно циклон, но мог стать им. Он был достаточно далеко, но мог приблизиться. Мы испугались и бросились искать убежище в большом заливе Бейры.
— Нам повезло. Там есть река и у нас достаточно времени дойти туда. Если циклон всё-таки не разовьётся, тем лучше, используем случай чтобы пополнить запасы.
У нас ушла вся первая половина дня, чтобы зайти вглубь залива и вся вторая, чтобы подняться по судоходному каналу, который ведёт в устье реки. С последними лучами солнца мы бросили якорь на рейде города, как раз в тот момент, когда Энтони объявил, что «тропический шторм» остаётся стационарным. Мы уже почти приняли скоропалительное решение, как погода вдруг испортилась, словно подтверждая, что мы сделали правильно, уйдя в укрытие.
Мы встали прямо посередине реки, думая что стоим надёжно. Но через несколько часов дождя река стала шире и течение начало усиливаться. К рассвету это уже было просто бедствие, поток жидкой грязи нёс стволы, ветки и мёртвых животных.
Вот тогда мы заметили что-то вроде гавани со стороны города. В другое время мы бы постарались избегать таких мест: порты стран третьего мира не самое лучшее место для парусной яхты. Суда сталкиваются с судами, буксиры без особой осторожности тянут огромные баржи с бортами помятыми в столкновениях. Достаточно одного удара, одного неверного манёвра и парусной яхте настанет конец. Но сейчас порт казался менее опасным чем река и потом, без тендера это единственная возможность сойти на берег. Мы выбрали якорь, вошли в порт и отшвартовавшись у борта буксира со знаками ООН, который в свою очередь стоял у борта большего судна, за которым было ещё одно… Короче говоря мы были уже пятыми, далеко от земли, с причалом нас соединял мост из помятых судов. Может быть и к лучшему. По крайней мере мы вдали от любопытных, шляющихся по причалу, которые могли бы решить посетить лодку в наше отсутствие, если бы мы стояли ближе.