Моря Африки
Шрифт:
— Давай сойдём на берег.
Сойдём! Легко сказать. Мы начали перелезать через борта буксира ООН и других судов.
Груды ржавчины, острые листы металла, смазка… не понятно куда поставить ногу и какой стороны пройти. Между последним и предпоследним судами пришлось идти по двум скользким провисшим стальным тросам. Было похоже на тибетский мост, вроде тех что в передаче «Игры без границ». Но когда мы, живые и здоровые, хоть и в грязной и заляпанной одежде, добрались до последнего судна нас ожидал ещё один сюрприз. От борта до причала было по крайней мере три метра.
— Давай, прыгай.
— С ума сошёл. Очень высоко и полно ям и кочек.
— Попробуй хотя бы.
— Давай ты.
Но Карло тоже не хватило мужества и мы уже думали вернуться на «тибетский мост», когда с берега нам стали свистеть и делать знаки. Маленький буксир, собиравшийся швартоваться, пришёл нам на помощь. Он подошёл к борту, мы шагнули на его рубку и он доставил нас к причалу. И не только это. Пока мы пытались выразить благодарность людям на буксире, человек на разбитом грузовике знаком предложил подняться в кабину и быстро промчавшись по дороге идущей вдоль причалов высадил нас у таможни.
«Obrigado» — повторяли мы, исчерпав на этом свой запас португальского, а он только улыбался.
Офисы таможни и иммиграционной службы помещались в двух деревянных конурках у причала где с судна сгружали мешки с кукурузой в миниатюрные железнодорожные вагоны с надписями: Замбия, Зимбабве, Малави, возможно конечные места назначения.
Внутри была лишь деревянная стойка, пыльный вентилятор и пара разбитых кресел.
Формальности заняли много времени. Бейра не является портом входа. Мы должны были остановиться в другом месте и проштамповать паспорта. Атмосфера в таможне была не из лучших.
— Да, но была плохая погода, мы зашли чтобы укрыться. — пытались мы объяснить немного по-итальянски, немного жестами, немного по-испански. Всё казалось очень сложным, пока один из служащих не сообразил, что мы с парусной яхты.
— Аа. Ну тогда всё в порядке! — и все успокоились. Паспорта нам проштамповали и, так как нам необходимо было пополнить запасы, нам дали разрешение на двадцать четыре часа и сопровождающего (а может быть надсмотрщика) — Рауля.
— И что мы будем с ним делать? Сбежим? — мне не нравилась идея ходить по городу под присмотром этого типа, который в посреди этой бедности и упадка носил джинсы Левис 501, очки Райбан с голубым отливом и курил Мальборо одну за одной.
— Я бы сказал лучше использовать его. Пусть отвезёт нас на рынок, и давай поторопимся.
Не хочется оставлять лодку одну на долго.
Но ничего нельзя было поделать, Рауль хотел повести нас в ресторан. На такси мы приехали на пыльную улицу полную магазинов торгующих зерном. Под деревянной аркадой дверь со стёклами. Внутри всё погружено в полумрак, над деревянными столами вентиляторы. Рауль провёл нас наверх по лестнице и мы расположились на втором этаже, где было ещё меньше света а кирпичный потолок был всего в нескольких сантиметрах от наших голов.
— Что будете есть? — спросил наш друг.
— А что есть?
— Есть супы, сэндвичи… есть блюдо из ягнёнка, типичное местное блюдо, хотите?
— Конечно, давай возьмём ягнёнка.
В это самый момент на соседний стол принесли блюдо из белой керамики в центре которого красовался сэндвич с яичницей. Какой аппетитный. Мне вспомнились бутерброды, которые я брала с собой во время школьных поездок и не смогла устоять.
— Я не буду ягнёнка. Возьму сэндвич с яйцом.
Ещё никогда я не была так довольна в своим выбором! Местное блюдо из ягнёнка оказалось смесью из мозгов, желудка и других внутренностей несчастного животного. Рауль и таксист глотали большие куски, макая хлеб в бульон с потрохами. Карло, хоть и говорил, что оценил деликатес, смотрел очень внимательно, какие куски берёт.
После бараньих потрохов настала очередь рынка. Двухэтажное здание серого кирпича в конце пыльной замусоренной улицы. На первом этаже лежали груды моркови, капусты, картошки, лука, цветных перцев, связки неизвестных трав. Яркие блестящие цвета мокрых овощей сильно контрастировали с тускло серым зданием и запахи, которые издавал весь этот праздник природы, смягчали сухость вызванную пылью, от которой задыхался весь город.
На верхнем этаже были фрукты и рыба.
— Ты займись фруктами а я пойду поищу раков…
Кто-то сказал нам, что в заливе Бейры ловят самых крупных в Мозамбике раков. Карло исчез, оставив меня с Раулем, который контролировал каждый манго, каждый плод папайи, каждый овощ который я покупала. Он подвергал их тщательному контролю, чтобы потом заменить на другие, которые мне казались такими же безукоризненными.
— Лиззи, иди сюда! Раки!
Карло нашёл что искал. Я направилась к нему и, по мере того как приближалась, запах тухлой рыбы становился невыносимым.
— Смотри какие большие. Берём? — спрашивает он указывая на гору тигровой расцветки раков длиной сантиметров по двадцать.
— Ты что, не слышишь как они воняют. — меня подташнивало от запаха, но продавец уже совал их в ивовую корзинку, служившую меркой.
— Килограмм? Два килограмма?
Мы стояли в нерешительности.
— Сколько хочешь? Подожди, я тебе сделаю скидку. Подожди, скажи сколько сам хочешь заплатить. Подожди, не уходи. — возможно рыночный там-там донёс весть о нашем придирчивом контроллёре и он просто хотел закончить сделку до прихода Рауля.
Карло пытался с шутками выйти из положения: затыкал нос, пытаясь сказать ему и не обидеть при этом, что раки не свежие. В ответ торговец схватил самого крупного рака, ловко очистил и сунул в беззубый рот.
— Смотри как они хороши.
— Слушай, давай купим их и пойдём отсюда. Уж наверняка найдём кому их подарить. Я уже не могла от вони, и готова была купить всё, лишь бы покончить с этим. После рынка мы ещё были в пекарне, довольно грязной, где горячие булочки брали строительными рукавицами, в паре полупустых магазинов, где нашли фасоль, чечевицу и яйца не очень свежего вида.
За пару часов мы нашли всё, кроме воды, потому что водопровод не работал, и дизельного топлива, которое поставляется только судам, и для этого нужно разрешение правительства.