Мошенники
Шрифт:
– Хорошо, слушай, - согласился Маркус, улыбнувшись жене. – Мне нравится Дворжак, а тебе матерные русские песни.
– Что-то ты слишком быстро сдался, - нахмурилась Лара, вставая с дивана и подходя к нему. – Неужели блеск этих камешков так тебя заворожил?
– А как же. Драгоценные камни тем и прекрасны, что внутри них целые миры. Миры прекрасные, волшебные и бесконечно далекие…
– Ну, блядь. Началось. Знаешь, Маркус, я порой думаю, что ты любишь камни больше, чем меня.
– Глупости, милая. Камни холодны. А нет ничего прекраснее настоящего человеческого тепла.
– Это ты так на секс меня разводишь, чипиздик? – усмехнулась девушка, отстраняясь, когда Маркус сделал попытку чмокнуть её в щечку.
– Снова, - мрачно ответил мужчина, ссыпая камешки в мешочек. – Снова чипиздик. Я твой муж, Лара, а не чипиздик. Я не виноват, что в мою родню не затесались двухметровые скандинавы.
– И не виноват в том, что ты чипиздик, - елейно произнесла Лара.
– Это я и пытался сказать. Но нет, тебе нравится меня доводить и указывать на недостаток роста.
– Зато ты умный.
– Верно. И не слушаю глупые русские песни, где фигурируют мужские половые органы.
– Мужские, что? – тихо спросила девушка. – Хуи? Уверен?
– Уверен, - кивнул Маркус. – Олег частенько говорит «Хуй». Особенно, если попадает себе молотком по пальцам.
– Пиздец ему. Так и передай, - мрачно ответила Лара, вытаскивая наушники и бросая плеер на диван. – Теперь ты доволен?
– Нет. Ибо ты по-прежнему величаешь меня словом, которое мне не нравится.
– Чипиздик?
– Да, Лара, чипиздик. Я человек маленького роста, а не чипиздик. Где твое уважение?
– Не бушуй, сладость моя лилипутская, - промурлыкала девушка, прижимаясь к нему. Маркус моментально умолк и тяжело вздохнул, когда рука жены скользнула под расстёгнутую рубашку. – Чьи это кнопочки так набухли?
– Мои, - все еще дуясь, ответил Маркус.
– Чьи кнопочки хотят жаркого поцелуя?
– Мои.
– Вот и славно. А теперь выбрось, блядь, свои камешки и иди ко мне…
Мобильный телефон тихо жужжал на тумбочке, где его и оставил Маркус. Сначала он просто жужжал, пытаясь привлечь к себе внимание, а потом робко заиграл. Мелодия одного немецкого композитора мягко и нежно, по нарастающей, принялась оповещать всех, что хозяину телефона кто-то звонит. Кто-то надоедливый и жаждущий услышать его голос.
Телефон продолжал жужжать и играть нежную мелодию, постепенно подползая к краю тумбочки. Тут он понял, что еще пара каких-то сантиметров и его ждут каменные плиты пола, а телефоны не очень любят сталкиваться экраном с этими самыми плитами. И вот, в самый последний момент, когда телефон уже натужно кричал, призывая хозяина, и отчаянно пытался балансировать на краю тумбы, хозяин пришел.
– Алло, - хрипло ответил Маркус, потирая свободной рукой оцарапанный бок. – Сирил?
– Да, Морис. Добрый вечер. Надеюсь, я тебя не отвлек? – раздался на том конце трубки вежливый голос брата.
– И тебе добрый вечер. Откуда у тебя этот номер? – улыбнулся Маркус, закуривая сигарету и присаживаясь на диван.
– Мне кажется, ты постоянно забываешь, где я работаю, - вздохнул инспектор Вилар.
– Наоборот. Я помню, но постоянно удивляюсь этому, - ехидно ответил мужчина, выпуская к белому потолку аккуратное колечко из дыма. – Ты же звонишь не за тем, чтобы в который раз шокировать меня своими способностями по обнаружению кровных родственников, которые спрятались от вездесущего взгляда Скотланд-Ярда?
– В тебе всегда был этот нездоровый пафос, - хмыкнул инспектор.
– Ты про тот случай, когда я не желал сдаваться за украденную кастрюлю жареного картофеля для администрации приюта?
– И это тоже. Впрочем, чего еще ожидать от вора.
– Отлично, Сирил. Мы плавно перешли к оскорблениям, - рассмеялся Маркус. – Так чем я могу тебе помочь, братец? Не думаю, что твоему начальству понравится тот факт, что ты поддерживаешь контакт с преступником.
– Увы, я вынужден это делать, - по серьезному голосу инспектора, Маркус понял, что тот не шутит, а потому тоже отбросил маску безразличия.
– В чем дело?
– Выгляни в окно.
– Что?
– В окно выгляни, - чертыхнувшись, мужчина подошел к окну сбоку и осторожно приоткрыл тяжелую штору. Внизу, на мокрой от дождя дороге стоял инспектор, держа в одной руке зонт, а в другой мобильный телефон. – Привет.
– Блядь, - прошептал Маркус.
– Прости, что я вывел тебя из душевного равновесия. Я в курсе, как ты относишься к ругани, но вынужден напроситься в гости. Здесь прохладно, а носки уже влажные и хлюпают, - ответил Сирил, слегка улыбаясь.
– Заходи. Я открою ворота, - пробурчал Маркус, быстро пересекая комнату и подходя к висящему рядом с дверью белому пульту с тремя рядами кнопок.
– Премного благодарен, Морис.
Сирил Вилар почти не изменился. Он по-прежнему сутулился, носил светло-коричневое пальто и дурацкую шляпу, с которой на пол падали редкие капли воды. Не менялся лишь взгляд инспектора. Все тот же цепкий, внимательный, настороженный. Как и рукопожатие, которым он одарил брата, когда тот открыл дверь, впуская Сирила внутрь своего роскошного дома.
– Сними пальто, будь добр, - тихо произнес Маркус. – И ботинки вместе со шляпой тоже лучше оставить здесь, пока ты не залил французским дождем дорогой ковер. Тапки в ящике рядом с тобой. Не стесняйся.
– Был бы благодарен за чашечку горячего кофе, - ответил инспектор, скидывая пальто и оставаясь во вполне приличном костюме черного цвета.
– Уж будь благодарен, - буркнул брат, отправляясь к небольшому бару, где стояла кофе машина, а на стеклянных полочках покоились бутылки с элитным алкоголем. – Падаешь, как снег на голову. Толком ничего не говоришь. И многозначительно сверкаешь глазами.