Московские каникулы
Шрифт:
Ж е н я. Называйте меня, пожалуйста, Женей.
Л ю т и к о в. Не могу. Чувства, которые я с тех пор испытываю, не позволяют.
Б о р и с. Да вы садитесь.
Л ю т и к о в. Благодарю. (Ждет, пока сядут Галина Петровна и Женя, затем тоже садится. Жене.) В знаменательный день окончания вами школы счел своим приятным долгом преподнести скромный букет. (Отдает цветы Жене.) Собирался в школе выступить с прочувственной речью, да вот Галина Петровна отговаривают.
Ж е н я.
Т и м у р. А почему? Я считаю, Валерий Савельевич, это со стороны Евгении Андреевны излишняя скромность.
Женя ударяет его локтем в бок.
Ой… Руки у нее действительно героические, и общественность должна о них узнать побольше. А то одна маленькая заметка о награждении Е. А. Румянцевой медалью за спасение утопающих — и только.
Л ю т и к о в. Вот и я так думаю…
Ж е н я (Тимуру). Ну, подожди, я тебе припомню…
С улицы входит К о с т я. Красив. Одет и причесан изысканно, по последней моде.
К о с т я (небрежно). Общий привет.
Т и м у р. Добро пожаловать, товарищ Бережной. (Лютикову.) Вы не знакомы?
Л ю т и к о в. Не имел удовольствия.
Ж е н я (злорадно). Неужели?! Но если вы смотрели известную кинокартину «Весна над лугами», то не могли не запомнить главного героя, пастушонка Ваню, которого с незабываемой трогательностью изображал стоящий перед вами Константин Иванович Бережной, наш любимый и многообещающий вундеркинд!
Л ю т и к о в (неуверенно). Как же, как же, вспоминаю…
К о с т я (Тимуру). Что здесь за цирк?
Т и м у р (не отвечая, Лютикову). С тех пор наше юное дарование еще больше выросло… Сантиметров на восемьдесят… И для пастушонка, увы, больше не подходит. Оно перешло на амплуа героев-любовников, ибо ни на что другое героическое пока не способно. В частности, на извлечение утопших из пучины речной.
Г а л и н а П е т р о в н а. Ну, ребята, хватит. Пойдемте, товарищ Лютиков, не будем мешать им готовиться к выпускному вечеру.
Л ю т и к о в. Нет, вы не думайте, я не обижаюсь! Некоторая игривость свойственна молодежи в силу ее возраста. Если позволите… Я еще не высказал тех мыслей, которые были выношены мною после печального происшествия.
Г а л и н а П е т р о в н а (вздохнув). Ну что ж, высказывайте.
Л ю т и к о в (откашлялся). Вообще-то я счетовод-бухгалтер по профессии, специальность не очень пьющая, однако слабость имею, к чему скрывать? И если изредка Удавалось избегнуть бдительного надзора супруги, или, проще сказать, жены, то случалось,
Ж е н я. Слышите, товарищ Калитин?
Л ю т и к о в. А я когда выпью, во мне исключительно много смелости проявляется… Фигурально говоря — нахальства. Известное дело, пьяному море по колено, не то что Москва-река. Ну а насчет плаванья я не чересчур большой мастак. Кролем там или брассом не обучен, больше, извините, по-собачьи… Стал, естественно, тонуть, а голосовые данные не соответствуют моменту, отсырели со всех сторон. (Галине Петровне.) Так что, ежели б не ваша дочка, кормил бы я рыбок в канале… А кто моих деток кормил бы — вопрос остается открытым… (Сморкается.)
Ж е н я. Ладно вам, товарищ Лютиков… У меня ведь первый разряд по плаванью. Меня этому специально обучали, понимаете? Можно сказать, на народные, на ваши деньги. Так что мы квиты.
Л ю т и к о в. Мало их там было, обученных? А вот, кроме вас, никто за мной нырять не стал. В том числе и прохиндеи собутыльники.
К о с т я. А вы, никак, и сегодня на троих сообразили?
Л ю т и к о в. Что вы, товарищ вундеркинд! После того как я речной водички досыта нахлебался, видеть ее не могу, проклятую!
К о с т я. Водичку?
Л ю т и к о в. Водку, сгори она синим пламенем! Теперь ничего, кроме кукурузного ситро, в рот не беру.
К о с т я. Вкусно?
Л ю т и к о в (доверительно). Вроде касторки. Но польза большая. Экономия. Супруга не нарадуется. (Жене.) Можете считать, вся моя семья вас единогласно благодетельницей называет.
К о с т я. Евгения Румянцева, благодетельница… Звучит.
Л ю т и к о в. Ну а теперь действительно не буду больше вам мешать. Счастливо повеселиться сегодня.
Б о р и с. Спасибо, Валерий Савельич.
К о с т я (Лютикову). Если еще кого откачать нужно будет — забегайте.
Л ю т и к о в (Галине Петровне). В их годы и я веселый был… (Ребятам.) Прощайте, молодые люди. Ни пуха вам, ни пера!
Т и м у р (вежливо). Извините, но мы вынуждены послать вас к черту…
Л ю т и к о в. К черту так к черту… (Прощально помахав рукой, уходит.)
Г а л и н а П е т р о в н а (Жене). Ты скоро? Нина Семеновна вот-вот платье принесет.
Ж е н я. Позвони — прибегу.
Г а л и н а П е т р о в н а. Подождите, товарищ Лютиков! (Ко всем.) Не прощаюсь — вечером увидимся. (Уходит.)
Ж е н я. Ну-с, товарищ Калитин, вы все еще настаиваете на своей идее — выпить?
К о с т я. Была такая безумная идея?
Т и м у р. Не хотите — комар с вами. Я и без того пьян!