Московские легенды. По заветной дороге российской истории
Шрифт:
В 1960-е годы новые улицы вокруг монумента «Покорителям космоса» были названы, а также некоторые старые улицы переименованы в честь деятелей космонавтики.
Барельеф на памятнике К. Э. Циолковскому
Вновь проложенная улица по бывшему берегу заключенной в подземный коллектор реки Копытовки и часть 1-й Новоостанкинской улицы получили название Звездный бульвар (1964 год). Новая, отходящая от Звездного бульвара улица была названа именем ученого, изобретателя Ф. А. Цандера, в 1930–1931 годах сконструировавшего жидкостный
На астрологической карте Москвы, составленной известным астрологом П. Глобой, район вдоль Троицкой дороги отнесен к зоне влияния Водолея, под покровительством которого, в числе многих других, в основном технических областей, находятся также «космос, космическая техника и связь».
Можно, конечно, логически и без астрологической предопределенности объяснить появление возле ВДНХ монумента «Покорителям космоса» и вокруг монумента — «космических» названий улиц.
А вообще-то на Троицкой дороге просматривается любопытная историческая космическая цепочка: в XVII веке на Никольской улице в Заиконоспасском монастыре ученый монах Симеон Полоцкий, наблюдая ночное небо, увидел новую звезду и составил первый русский астрологический гороскоп, в котором чудесно предсказал будущую судьбу царя Петра I; в XVIII веке на Сухаревской площади в Сухаревой башне соратник Петра I, генерал, граф Яков Брюс оборудовал первую русскую обсерваторию; в XX веке в двадцатые годы работало Общество изучения межпланетных сообщений, членом которого был и К. Э. Циолковский; и наконец, по этой же дороге идет путь в Звездный городок…
И еще, в 1959 году в 6-м Останкинском переулке главный конструктор С. П. Королев получает небольшой особняк. Он прожил здесь до 1966 года, до конца жизни. В комнатах этого дома бывали космонавты и ученые, здесь решались многие вопросы, связанные с проблемами космонавтики.
Сейчас дом С. П. Королева — мемориальный музей, филиал Государственного музея космонавтики. В нем все осталось так, как было при жизни хозяина. В кабинете на книжных полках — книги К. Э. Циолковского, на стене — портрет основателя отечественной космонавтики…
В начале 1960-х годов возвратившийся из ссылки и реабилитированный ученый, один из основоположников гелиобиологии, почетный член более трех десятков академий и научных обществ (кроме советской Академии наук), друг К. Э. Циолковского Александр Леонидович Чижевский получает в этом же районе в 1-м Новоостанкинском переулке (в 1964 году вошедшем во вновь проложенную магистраль — Звездный бульвар) однокомнатную квартиру в блочной девятиэтажной башне на первом этаже. В те годы объявления об обмене жилплощади обычно заканчивались словами: «Первый и последний этаж не предлагать». Но это была первая свояквартира Чижевских после долгих лет лагерей и ссылки.
Об обстановке квартиры и тогдашнем быте Александра Леонидовича и Нины Вадимовны рассказывает ученый-медик В. Н. Ягодинский, тогда работавший над докторской диссертацией и консультировавшийся у Чижевского:
«Маленькая прихожая, от нее — короткий коридорчик в кухоньку порядка 5 метров, а справа — проход в комнату, наверное, не более 18 м. Вдоль коридорчика узкий стеллаж с книгами, более широкий стеллаж по левой стене комнаты. Справа от входа в комнату — нечто вроде алькова с кроватью, покрытой серой тканью и занавешенной плотной портьерой. Как и по всей лицевой, правой стене, над кроватью (скорее, тахтой) висели акварели кисти хозяина квартиры. Они были в несколько смазанных пастельных тонах и изображали, я бы сказал, времена года, преимущественно весенние и осенние пейзажи. О содержании живописи Чижевского есть ряд публикаций, и я не буду останавливаться на ее описании, поскольку в то время меня интересовали прежде всего научные вопросы.
У правой стены стоял диванчик, а перед ним большой массивный стол, на котором располагались рукописи и подготовленные для нашего разговора книги, журналы. Видимо, это было основное рабочее место Чижевского, хотя рядом, ближе к окну, стоял столик со старинной пишущей машинкой черного цвета. При всем, казалось бы, загромождении тесноты не ощущалось. Даже было небольшое свободное пространство около окна. В последующем, после смерти Чижевского я несколько раз останавливался у Нины Вадимовны, и тогда у окна размещалась раскладушка.
На кухне большое место занимал металлический шкаф трансформатора для люстры аэроионизации, висевшей в комнате над столом. Отчетливо помню, как Нина Вадимовна демонстрировала быстрое оседание табачного дыма под действием спускающихся потоков ионов от игл люстры Чижевского. Это она делала, чтобы я не стеснялся курить. Но я все-таки старался отходить к открытому окну.
Пища готовилась на газовой плите. Там же стоял махонький кухонный столик и шкафчик для посуды. Чай с хлебом, маслом, колбасой, сыром (он был всегда, и часто — швейцарский с большими дырками, что я опять-таки хорошо запомнил). Когда приходили гости, они всегда приносили продукты, торты, конфеты, поскольку у Чижевских не было дня без посетителей. Долли Александровна, подруга Нины Вадимовны по Институту благородных девиц, обычно приносила пачку молотого кофе. Это я отметил, ибо в нашем дальневосточном рационе с казенным пайком такой продукт отсутствовал. Здесь же кофе (он был сравнительно дорог) шло как ритуал встреч».
Александр Леонидович прожил в этой квартире недолго, он умер в 1964 году. Но за эти четыре года сделал очень много: привел в порядок свои старые работы, написал воспоминания, являющиеся ценнейшим документом эпохи, рассказывающим о его жизненном пути, о многих замечательных людях.
После его смерти квартира на Звездном стала местом, где чтилась его память, где собирались друзья и почитатели великого ученого. Вдова Чижевского Нина Вадимовна пережила мужа на восемнадцать лет, за это время благодаря в основном ее усилиям, ее энергии имя Чижевского и его труды вернулись науке, народу.
Нина Вадимовна до последних дней хлопотала об установке на доме мемориальной доски. Была сделана и сама мемориальная доска. Но московское руководство, вообще-то щедрое на мемориальные доски, запретило ее устанавливать. Нет на доме доски и сейчас.
В предисловии к книге воспоминаний Чижевского (изданной после смерти автора) космонавт В. Севастьянов пишет: «Во многих разделах науки Чижевский был первопроходцем… Вокруг некоторых открытий ученого много лет не прекращались споры. Но новаторский характер этих открытий предопределил непрерывно растущий интерес к его работам, появление все новых последователей и приверженцев… Особенно велики заслуги Александра Леонидовича перед космической биологией, в самых разнообразных ее аспектах. Люди, занимающиеся проблемами космоса, — ученые, конструкторы и мы, космонавты, часто в своей работе непосредственно сталкиваемся с проблемами, которые разрабатывал и успешно решал Чижевский. Мы отдаем ему за это дань уважения и признательности».
Вот в какой узел связались проблемы и факты истории познания космоса в одном небольшом районе Москвы, на нескольких соседних улицах, находящихся под покровительством Водолея.
Ростокино
Ростокинский акведук. Современная фотография
После ВДНХ проспект Мира по Ростокинскому мосту пересекает Яузу. Мост большой, высокий и широкий — парадный мост. Его архитектуру определило то, что он был построен в 1957 году — к юбилейной дате сорокалетия Великой Октябрьской социалистической революции.