Московские праздные дни
Шрифт:
Это был их Новый год. Сокольники с давних пор представляли собой лучшую арену для майских игр: здешний лес был доступен и светел, и словно специально создан для украшения своих дерев — лентами, букетами и прочей сокровенной бижутерией.
Не в этом ли сокрыта популярность Сокольников? Это древнейшее из всех «новогоднее» место, о котором всегда помнила Москва.
Первомайское волшебное событие (зеленый Новый год) отмечалось не только в Сокольниках и не только в Москве, но и по всей Северной Европе. Особенно пылкими были встречи долгожданной весны в Германии. К обыкновенному в эти дни установлению майских деревьев, хороводам и прыжкам дев через костер здесь добавлялись целые народные спектакли. Празднующие на природе горожане
Говорят, московские немцы, кукуйцы, отмечали здесь свой старинный майский день — будто бы за ними сюда пришел Петр и учредил «прямоугольный» просек-праздник.
Постепенно снегурочки и лели перекочевали в театр.
Веяния языческие сменились атеистическими. Тут есть некоторая связь: то и другое было обернуто противу христиан. Затем пришли красные маевки. Сокольники приняли их с «новогодним» радушием.
Праздничное помещение больше по размеру, чем политическое.
И, как часто бывает в Москве, праздник изменил самую физиономию Сокольников. В советские времена парк был перепланирован. Рисование на местности нового плана составило настоящий мультфильм. Часть изначального проспекта, соединяющего парк с городом, обратилась в плане древесным стволом; аллеи, разбежавшиеся веером, представили ходуном ходящие ветви, а многочисленные кущи и рощи, обозначенные на бумаге должными кружевами, распустились листвой. На карту Москвы легло грандиозное Майское Дерево, поместившееся на земле горизонтально.
Так праздник нарисовал себя сам, расположив все внешние, поверхностные атрибуты единственно необходимым для себя образом.
Егорий, герой
6 мая — Георгий Победоносец
Вот он, герой пьесы о двух актах. Легенда приписывает ему победу над змеем (толкования образа змея разнообразны; сегодня мы разумеем под ним весенний языческий дух).
Озеро, из которого, согласно легенде, выползал змей, было расположено недалеко от современного Бейрута. Сейчас оно слилось со Средиземным морем. Город, третируемый змеем, назывался Вирит. Жители не могли справиться с чудовищем и по совету идолов и волхвов стали отдавать ему своих детей. Когда пришел черед принцессы, явился Георгий, пронзил змею гортань и попрал конскими ногами. Это напоминает миф о Персее.
В качестве символа победа Георгия толкуется легко: поражение змея есть победа над язычеством, над тьмой неокрепшего разума, над собственной духовной слабостью.
Почитание Георгия повсеместно. В первую очередь он покровительствует воинам. Гербы многих стран и городов (кроме Москвы, к примеру, Брюссель) украшены его фигурой.
На московском гербе он появляется при Иоанне III, после окончательного освобождения страны от внешнего ига.
Славяне почитали его повсеместно. Помимо сельскохозяйственных пассов (покорение леса и поля, начало огородного сезона), совершалось множество обрядов. В Сербии купались в этот день рано утром; девушки просили Георгия о замужестве. Болгары резали агнцев — без пролития крови на землю. Этой кровью они мазали детям лица.
В старину существовало предание, что люди, умершие на Егория зимнего, весной в этот день оживали. Перед смертью они будто бы сносили свои товары (они были купцы?) в одно место, где соседи могли их брать за заранее оговоренную цену, без обмана.
Тех, кто обманывал и брал бессовестно, ожившие по весне мнимые покойники наказывали: прописывали в покойники настоящие, сиречь убивали.
*
Егорий-вешний
В
Деревне (христианской, так же Москве) он главный по весне защитник. Егорийхрабрый. (Он же голодный, тот, что был зимой, 9 декабря, орденоносец, — холодный.) Егория просили отомкнуть воду и выпустить на поля росу. Роса в этот день была целебной для скотины и для людей, если те ходили по полю босиком. При этом отличали раннюю росу: она, напротив, была вредна, ее собирали злые знахари. Приход Егория совершался на рассвете, между росами.
Весенний Георгий — пастуший праздник. Пастух сам чем-то напоминает воина Георгия, только вместо копья у него в руке кнут. Пастуху Егорию открыто весеннее поле, полное для других темных угроз, и лес, исполненный духами. Пастуха кормят в поле мирской (приготовленной всем миром) яичницей. Окачивают водой, чтобы не спал летом.
Георгий владеет и лесным зверем. На Юрья святой Георгий (хорошая тавтология) разъезжает по лесам на белом коне и раздает зверям наказы.
Открываются хороводы, начинается новый сезон сделок.
Короче говоря, Георгий весенний есть важнейшая календарная отметина. В советские времена о нем умалчивали, и праздник как будто раздвоился, на 1 и 9 мая.
На следующий день после Георгия, 7 мая, — Елизавета. День великой маеты. Видимо, вчерашний Георгий ущемил темные силы слишком сильно. Сегодня реакция, похмелие духа. (Вариант: отрыгивает побежденный Егорием девятиглавый змей.) Согласно преданию, змей, он же Зима, был связан поясом спасенной царевны — «елизаветиным».
День Победы
9 мая. Этот праздник давно стал народным — заслуженно, как никакой другой, появившийся после 17-го года. Вместе с Новым годом, встающим поверх идеологических и конфессиональных барьеров, День Победы составляет у нас пару главных праздников года.
Так же заслуженно он наследует Дню святого Георгия (6 мая). В этом случае нельзя говорить, что новый праздник заимствует часть славы у старого, не столько запрещенного, скорее, замалчиваемого в советские времена. Нет, это единая, взаимодополняющая пара, повязанная георгиевской лентой, волею судеб вставшая рядом в календаре.
Трудно себе представить, чтобы Дня Победы не было. Между тем после войны он долгое время не праздновался. Если задуматься, ничего удивительного в этом нет: коммунистическое руководство страны было всерьез озабочено послевоенными настроениями народа-победителя и производило профилактические меры, от арестов и казней до фактического замалчивания Дня Победы, — с целью возвращения населения к повиновению. Особенно партийных начальников беспокоило военное сословие.
Мне рассказывала известная журналистка, кстати, дочь боевого генерала, Людмила Васильевна Борзяк о своих впечатлениях по поводу этого умолчания о победе. С нею был такой случай. Недавно она ремонтировала свое жилье и влезла на антресоль, где ничего не менялось с послевоенных лет. (Старый дом близ Тверской, высокие потолки, в коридоре вечный сумрак и антресоли с поворотами, бездонные, как дедовы сундуки.) Антресоль по старому обычаю была оклеена газетами. Людмила Васильевна отрывает одну из газет, выносит на свет божий и читает. Газета за 9-е мая пятьдесят какого-то года, первого или второго, еще сталинских времен. В ней телепрограмма — о Дне Победы ни слова. В первый момент она не поверила своим глазам, потом, конечно, все вспомнила.