Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина
Шрифт:
В 1945 году соглашение с Англией явилось не только актом политической капитуляции Лондона и завершением геополитического плана покойного Рузвельта, но и отсчетом нового исторического времени для Советского Союза, который становился для США уже ненужным союзником и, наоборот, последним конкурентом, подлежащим устранению.
Конечно, и теперь взаимоотношения СССР и США могли бы развиваться в союзническом направлении, если бы Сталин согласился принять американский заем на новых, очень трудных условиях, далеких от идей Рузвельта.
14 сентября 1945 года, спустя две недели после капитуляции Японии, делегация членов
Наличие у США атомной бомбы делало их позицию сверх-сильной.
Перед переговорами 4 сентября командованию ВВС США была поставлена задача: «Отобрать приблизительно 20 наиболее важных целей, пригодных для стратегической атомной бомбардировки в СССР и на контролируемой им территории».
В список городов для бомбардировки были включены: Москва, Горький, Куйбышев, Свердловск, Новосибирск, Омск, Саратов, Казань, Ленинград, Баку, Ташкент, Челябинск, Нижний Тагил, Магнитогорск, Пермь, Тбилиси, Новокузнецк, Грозный, Иркутск, Ярославль.
Анализ ситуации показал, что даже после ядерного удара СССР будет в состоянии захватить Западную Европу и не будет выключен из военных действий. Планирование ядерной атаки продолжилось и продолжалось в полной уверенности в собственной неуязвимости до 25 сентября 1949 года, когда Советский Союза заявил, что у него тоже есть атомная бомба.
Однако вскоре А. Даллес представил в Белый дом доклад о национальной безопасности, который полностью менял направление деятельности спецслужб. Главная идея доклада: если США будут пассивны, они проиграют Советскому Союзу, поэтому следует проводить постоянные тайные подрывные операции против СССР и его союзников. Концепция Даллеса: 10 процентов обычной разведки и 90 процентов тайной войны.
Это означало вмешательство во внутренние дела советского блока, подталкивание его руководителей к ошибочным действиям, создание ситуаций, порождающих подобные действия.
(Здесь необходимо заглянуть на несколько лет вперед. Во второй половине 1952 года американцы сделали попытку узнать реакцию Сталина на возможную победу генерала Д. Эйзенхауэра на выборах президента США. Ответ Сталина был скептическим: «Избрание генерала Эйзенхауэра будет равносильно победе на выборах в Германии генерала Шляйхера».
Генерал Курт фон Шляйхер был избран канцлером Веймарской Германии незадолго до прихода к власти Гитлера. Но после избрания Эйзенхауэра Сталин ответил на новый зондаж, что «положительно» относится к предложению о возможности встретиться с Эйзенхауэром и «согласен сотрудничать… в ликвидации войны в Корее». По словам Сталина, «войну между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом нельзя считать неизбежной» и «наши страны могут и впредь жить в мире». Для неосведомленных людей эта фраза могла выглядеть отпиской. В действительности же за ней стоял глубокий смысл. Академик A. A. Фурсенко писал: «Создание Западного союза в 1947 г., а затем и НАТО в 1948 г. было воспринято Сталиным как приготовление США и их
Публикация в США ответов Сталина на вопросы корреспондента «Нью-Йорк Таймс» Дж. Рестона вызвала большой интерес американской печати и официального Вашингтона. Однако американцы фактически отказались от предложенной Сталиным встречи на высшем уровне, и советские надежды на возобновление сотрудничества не оправдались.)
Для Советского Союза события приобрели крайне жестокий характер. Теперь прежде всего требовалось проверить готовность его политической элиты к новому противостоянию.
За годы войны в стране выросло много нового, сложились своеобразные группировки в армии, промышленности, торговле и распределении товаров. В партийном руководстве это тоже было видно: достаточно посмотреть на персональный состав Специального комитета по атомному оружию, чтобы отметить присутствие в нем только сталинских выдвиженцев. Группа технократов Маленкова — Берии и ее кадры в партии, экономике, органах безопасности была доминирующей. В армии на роль лидера претендовал Жуков. В регионах укрепились клиентелы первых партийных секретарей. В самых же низах повседневной жизни ширилось настроение едва ли не анархической воли у демобилизовавшихся из армии солдат. В деревнях, испытывавших страшные тяготы, распространялось ожидание то ли роспуска колхозов, то ли разрешения вольной торговли.
Глава 8
«Дело Жукова», «Дело ленинградских журналов»
Следующим после «дела авиаторов» стало «дело Жукова». 20 мая 1945 года начальник тыла Красной Армии генерал армии A. B. Хрулев направил заместителю Председателя Совета Министров СССР В. М. Молотову служебную записку:
«В ноябре с.г. заседание Союзного Контрольного Совета в Германии будет проходить под председательством Маршала Советского Союза тов. Жукова.
По установившемуся порядку, обслуживание питанием участников заседания производит председательствующий.
Заместитель тов. Жукова генерал армии тов. Соколовский для этой цели просит выделить продовольственные товары обязательно отечественного производства.
Об отпуске отечественных деликатесных продуктов также поступило ходатайство от Маршала тов. Конева.
Прошу Вас предложить Наркоммясомолпрому, Нарком-пищепрому и Наркомрыбпрому СССР выделить для просимой цели на 4-й квартал с.г. за счет непереходящих остатков промышленности:
колбасы в ассортименте копченостей — 4 тонны
икры разной — 3 тонны
рыбных изделий, сельдей и рыбных деликатесов — 8 тонн
шпрот и сардин и других консервов — 12 тыс. банок
кондитерских изделий в ассортименте — 3 тонны
водки — 10 тыс. литров
вин разных и коньяков — 70 тыс. литров
папирос высшего сорта — 700 000 штук».
Молотова эта просьба поразила, и он на служебной записке толстым синим карандашом написал: «тт. Булганину, Хрулеву. Нельзя „угощенье“ превращать в пиршество несусветных размеров. Если раз в сто и больше сократить некоторые продукты (икра, вина и др.), вычеркнуть все роскошества (ананасы, варенье и т. п.), тогда я не возражаю. В. Молотов. 23/Х.». (РГАСПИ, Ф. 82. Оп. 2. Д. 816. Л. 56.)