Московский характер
Шрифт:
Зайцев(тушит папиросу, обжигая пальцы) — Вижу. Это у меня чисто нервное, Нина Ивановна.
Полозова — А вы спокойней.
Зайцев — Есть спокойней! (Сел. Дует на обожжённые пальцы.)
Полозова — Товарищ Потапов, ваше слово.
Потапов — Собственно, основные моменты я изложил в докладной записке. Вы читали, Нина Ива-новна, членам бюро, также известно и в министерстве. Я хотел только обратить внимание на то, что наш завод не в числе последних не только в районе, но и во всесоюзном масштабе. Мы держим переходящее знамя и не собираемся его отдавать.
Член
Потапов — Это другой вопрос.
Член бюро — Но ведь мы как раз этот другой вопрос и обсуждаем! И не случайно на бюро райкома.
Потапов — Ну, что я могу сказать? Возможно, хороший станок, но он вне поля моего зрения. Принять заказ не могу: возможности ограничены. Оснастки нет на заводе. Мы подсчитывали, специально занимались. Это — не только моё мнение. Здесь товарищи Кривошеин и Зайцев. Правда, у нас разногласие с партийной организацией. Но, я думаю, бюро разъяснит Дружинину. Нельзя заниматься прожектёрством. Я докладывал министру. Что я могу ещё прибавить? Разве одно. Почему текстильный комбинат вмешивается в работу моего завода? Я спрашиваю: почему? Кто им дал такое право? Они занимаются шумихой вместо дела. А я решил — пятилетку в три с половиной года. А они мне — станок! Я ж не экспериментальная мастерская. Не могу я принять новый заказ! Это не в государственных интересах.
Полозова — Значит, ты говоришь нет?
Потапов(твёрдо) — Нет!
Полозова — Хорошо… Слово, имеет Дружинин, секретарь парторганизации.
Дружинин — Разрешите мне чуть позже.
Полозова — Ты не готов?
Дружинин — Ещё нет.
Полозова — Надо на бюро приходить подготовленным.
Зайцев(закуривая и моментально гася папиросу) — Разрешите мне, Нина Ивановна.
Полозова — Вы у меня записаны.
Зайцев — Хорошо. Я обожду.
Полозова — Обождите. (Читая записку, поданную ей Гриневой.) У меня просит слово Гринева.
Потапов — От имени профсоюзов…
Гринева — Совершенно верно, от их имени. От имени тех, к которым ты, товарищ Потапов, отно-сишься, будем говорить прямо, по-барски. Да, два члена профсоюза много лет работали над новым станком. И вот он появился. Появление его позволяет обогнать Запад в этой отрасли. Да что Запад! Просто улучшит работу всей нашей текстильной промышленности. Партийная и профсоюзная организации помогали изобретателям.
Потапов — Ещё бы! Один из них, кажется, доводится вам родственником.
Полозова — Товарищ Потапов!
Гринева — Что касается родственных отношений, то, я думаю, коммунисты при решении принципиальных вопросов должны забывать о них. Вот этим правом я сейчас и воспользуюсь, товарищ Потапов. (К членам бюро.) Я считаю позицию, занятую Потаповым в этом вопросе, непартийной.
Потапов — Ого!
Гринева — Я постараюсь доказать это! Так вот, какой хозяйственник будет сейчас сопротивляться стахановскому движению? Нет таких. А когда зарождалось стахановское движение? Ведь были такие хозяйственники и даже коммунисты, которые не поняли великой силы стахановского движения! Встречали его в штыки. Были такие? Сколько угодно. В тот момент они занимали непартийную позицию. Возьмём совсем недавнее прошлое. Вы видите ныне депутата Анну Кружкову. Но ведь недавно она была беспартийной работницей, рядовым членом профсоюза, товарищ Потапов, и вот, в известный ущерб себе, своему заработку, она полгода возилась с полсотней ткачих, передавала им свой опыт, учила их. А разве и у нас не находились люди, которые говорили ей: «Брось, Аня! Зачем здоровье тратишь, работай одна!» Сейчас ей у нас таких слов не говорят. Кружкова победила. Новое победило. А ты, товарищ Потапов, только и видишь «мой завод, мой план, мои люди». Отгородился от всех. Можешь помочь и не хочешь. Близоруким стал, нового не видишь. А у нас Урал помогает Донбассу, Сибирь — Украине, Дальний Восток — белоруссам. А ты в одном районе с нами. Не понимаешь? Потапов, как тебе объяснить это? Ты сам уподобляешься людям, которые сопротивлялись стахановскому движению, людям, которые пытались держать Кружкову за рукава. И это коммунист, директор завода?
Потапов — Я против анархии в промышленности. Я за плановое начало.
Гринева — В конце концов, мы найдём завод, где наши станки будут плановым началом. Заводов у нас много. Но ты, Потапов, понимаешь, много потеряешь. Ведь я слышала, как говорят о тебе: «Не завод, а вотчина потаповская», «воевода». Вот что говорят. Я обязана на бюро райкома сказать об этом, хотя мне и трудно по понятным причинам. Но товарищи меня поймут, понял бы ты… Пока не поздно! (Села.)
Потапов — Нина Ивановна, я прошу ещё слово. Всё, что говорила Гринева, — не по существу.
Полозова — Да?
Потапов — Болтовня. Можно?
Полозова — Подожди, Алексей Кирьяныч… Товарищ Зайцев!
Зайцев — Я не курю, Нина Ивановна.
Полозова — Очень хорошо… Вы просили слово.
Зайцев — Я готов… Так вот, товарищи, прежде всего я должен заявить, что товарищ Гринева выступала не по существу. Стахановское движение, товарищи? Как можно так говорить? Ай-яй-яй, товарищ Гринева! Да ведь всем известно, какое огромное значение мы придаём ему у нас на заводе, товарищи! Потрясающее значение! Дай бог, товарищ Гринева, чтобы у вас на комбинате было когда-нибудь что-либо подобное. Чтоб были такие цифры, товарищи.
Полозова — А если по существу вопроса, товарищ Зайцев. Поближе.
Зайцев(подходит ближе) — Я поближе… Я должен ответственно заявить, товарищи, перед лицом бюро райкома, что мы не можем, мы не о силах, товарищи, наши мощности не позволяют, товарищ Северова. Наши мощности не позволяют, да!
Северова — Я вижу, что ваши мощности не позволяют!
Зайцев — Прошу записать в протокол. Это — оскорбление личности.
Полозова — Не волнуйтесь, товарищ Зайцев, здесь всё записывается, заседание стенографируется.
Зайцев — Да, товарищи? В таком случае, прошу меня не стенографировать. Я не могу в такой обстановке говорить. Я вынужден подбирать слова для стенограммы, а не думать о вопросе, по которому я высказываюсь. Получается двойное течение мысли. Я раздваиваюсь. Я кончил!
Полозова — Разрешите ваше выступление считать несостоявшимся?
Зайцев — А мне кажется, что оно состоялось.
Полозова — Вы присоединяетесь к точке зрения Потапова?
Зайцев — Я не присоединяюсь, я её разделяю.
Потапов — Нина Ивановна, я не понимаю, почему именно Зайцева вы спрашиваете с таким пристрастием, ведь его мнение, в конце концов, необязательно. Здесь есть товарищ Кривошеин, он…
Полозова — Товарищ Потапов, может быть, вы мне разрешите вести заседание бюро? (К членам бюро.) Я думаю, что товарищу Кривошеину можно слова и не давать. Мнение руководства завода мы слышали.