Московский характер
Шрифт:
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Картина шестая
Квартира Потапова. Обстановка второй картины. Вечер. Гринева шьёт на швейной машине. По комнате ходит Виктор.
Виктор — А я виню во всём только тебя. Если бы ты все двенадцать лет была с ним твёрже, он бы никогда не позволил себе уйти.
Гринева —
Виктор — Не очень крупный.
Гринева — Погоди, женишься…
Виктор — Кажется, нет.
Гринева — Что так?
Виктор — Неудачная любовь, дорогая сестричка, Она любит этого долговязого технолога.
Гринева — Отступаешь быстро. Ты хотя бы раз говорил с ней?
Виктор — Почти нет…
Гринева — Поговорил бы, не мне же за тебя разговаривать…
Виктор — И не думай… Я, Ирина, ещё неделю позанимаюсь, а потом поеду… лечиться…
Гринева — Куда же ты?
Виктор — На Черноморское побережье, с туристами.
Гринева — Думаешь, помогает?
Виктор — Одним — ванны, другим — перемена климата, сестричка.
Гринева — Может, мне с тобой?
Виктор — Тебе нужно стационарное лечение. Пошёл заниматься. И ты меня не беспокой, кто бы ни пришёл. (Ушёл в другую комнату. Гринева продолжает шить. Звонок. Гринева поднялась, на мгнове-ние задержалась, поправила волосы, пошла открывать. Возвращается вместе с Кружковой.)
Гринева — Помогай шить…
Кружкова — А что вы шьёте, Ирина Фёдоровна?
Гринева — Платье, Аня, платье. Как ты думаешь, кремовый воротничок к этому платью подойдёт?
Кружкова — К этому платью? Подойдёт.
Гринева — А карманы, как ты считаешь? Как это мы пели: «По бокам карманчики, чтоб любили мальчики». Так?
Кружкова — Я удивляюсь вам… Карманчики…
Гринева — А что же мне делать? Не приду я к тебе на приём.
Кружкова — Сильная вы, Ирина Фёдоровна. Неужели вам всё равно?
Гринева — О нет, Аня… ошибаешься… две недели места не найду… (Пошла по комнате.)
Кружкова — А где же он всё-таки?
Гринева — Сказать правду? Дважды звонила к нему на завод ночью, в кабинет, набирала номер, слышала его голос и… вешала трубку.
Кружкова — А дома не был?
Гринева — Ни разу… Зайцева присылал. Бритвенный прибор, ещё что-то… Пусть он только ещё раз появится, я ему… устрою парадный приём. Нашёл себе подручного.
Кружкова — Я слышала, станок пошёл в производство.
Гринева — Ты не знаешь Алексея. Уж если за что возьмётся, — ни себе, никому покоя не даст. (Тепло.) Работать он умеет…
Кружкова — А любите вы его всё-таки, Ирина Фёдоровна.
Гринева — В этом вся штука, Аня. (Звонок. Гринева пошла открывать. Возвращается вместе с Гриневым. Старик с большой папкой, в новом костюме и, видимо, в рубашке с несколько тесноватым воротником.)
Гринев — Здравствуйте, Анна Сергеевна! (Гриневой.) К министру иду. Алексей-то дома?
Гринева — Нет, отец. На заводе, наверно, или в главке.
Гринев — Всё на заводе? Как ни зайду, всё нет.
Кружкова — Сами ему работу дали.
Гринев — Да-ал! А что же, посопротивлялся он в меру своих сил, а потом, значит, уступил. Заставили. Теперь ничего! Имеет интерес… Как встретимся у него, он «Фёдор Степаныч» и так и далее…
Гринева — А что он тебе говорит?
Гринев — Разное… Деловое всё… И говорит: «Если что, прошу ко мне на завод, дома я служебные дела не решаю». Зашёл, думал, всё-таки застигнуть его дома. К министру вызывают меня, хотел совет у Алексея спросить один… Он, знаешь, Ирина, всем фронтом на нашу сторону повернулся. Кривошеина прикомандировал ко мне. Чтобы всё до тонкостей было. Вот тоже человек проникно-венный. Техническая голова. Сидим у него по вечерам.
Гринева — Сидите?
Гринев — Часто…
Гринева — Нравится он тебе?
Гринев — Ещё б не нравился! Он нам поприбавил кой-чего. (Кружковой.) А плакат-то твой он снял.
Кружкова — Избирательная кампания кончилась.
Гринев — Курит много… зашла бы, Анна…
Кружкова — Не люблю табачный дым…
Гринев (многозначительно) — А-а… ну, ну. Так я пойду. (Звонок.) Может, Алексей?
Гринева — Нет, не его звонок. (Пошла открывать дверь. Из коридора слышен её голос: «Вы зачем?» Гринева и Зайцев входят в комнату.)
Зайцев(чрезвычайно вежливо здоровается с Гриневой и Кружковой; Гриневой) — Я по поручению Алексея Кирьяныча.
Гринева — Хорошо. (Гриневу.) Отец, ты торопился. Я двери оставила открытыми.
Гринев(присаживаясь) — Минутку. Я хочу узнать у товарища Зайцева одну вещь…