Московский проспект. Очерки истории
Шрифт:
Находившийся в том же лагере Л. Н. Гумилев (сын известного поэта Николая Гумилева, расстрелянного органами ВЧК в августе 1921 г.) предсказал Козыреву, пользуясь искусством хиромантии, что приговоренному не бывать расстрелянным. Отсутствие расстрельной команды в Дудинке вряд ли послужило причиной отсрочки исполнения нависшего приговора. Стране был нужен никель (другая никелево-рудная база на Кольском полуострове находилась в зоне военных действий), а никелевый комбинат в Норильске по-прежнему испытывал острую нужду в специалистах. По прошествии определенного срока Верховный суд СССР восстановил решение Таймырского суда относительно «вины» Козырева. Предсказание Гумилева оказалось пророческим и в других случаях смертельной опасности, нередко грозившей астроному на далеком Севере.
Справка Ленинградского
В июне 1945 года согласно указаний Зам. Наркома Госбезопасности СССР для передопроса и изучения дела в Москву из Норильска был этапирован Козырев Н. А. При проверке было установлено, что Козырев Н. А. является талантливым научным работником, который разработал в 1934 году новую точку зрения на строение звезд с обширными атмосферами, признанную учеными, известными своими работами в СССР и за границей. Является одним из создателей теоретической астрофизики в СССР. Крупные советские ученые: академик Шайн Г. А., член-корреспондент АН СССР Амбарцумян В. А. и профессора Паренаго П. П., Воронцов-Вельяминов Б. А. и Павлов Н. Н. в своих отзывах высоко оценивают Козырева Н. А. как ученого-астронома, а его работы ставят в первый разряд.
Учитывая изложенное, а также то, что предварительным следствием в 1936–1937 году и судебным заседанием 25 мая 1937 года не было установлено и доказано участие Козырева Н. А. в антисоветской организации, а вынесенный приговор по делу Козырева состоялся по необоснованным данным, было возбуждено ходатайство перед Особым Совещанием МГБ СССР о досрочно-условном освобождении Козырева Н. А. из заключения с правом проживания в городах Ленинграде и Симеизе. 14 декабря 1946 года данное ходатайство было удовлетворено.
21 февраля 1958 года по протесту Генерального Прокурора СССР по делу Козырева Н. А. Постановлением Пленума Верховного Суда СССР № 08/119с-57 приговор Таймырского окружного суда от 10 января 1942 г. в отношении Козырева Н. А. был отменен и дело производством прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. Козырев Николай Александрович полностью реабилитирован».
О времени, проведенном Н. А. Козыревым в застенках ГУЛАГа, в своих воспоминаниях рассказали С. Л. Щеглов, Н. Дзюбенко, Е. Херувимова-Лапина [692] .
692
Щеглов С. Л. «…В бараке Козырев всегда был с тетрадочкой, испещренной формулами и цифрами» // О времени, о Норильске, о себе…: Воспоминания / Ред. – сост. Г. И. Касабова. Кн. 9. М., 2007. С. 148–177; Дзюбенко Н. «…Козырев замахнулся на само Время!» // Там же. Кн. 1. М., 2001. С. 209–224; Херувимова-Лапина Е. «И Козырев, и Гумилев читали много стихов, особенно Лев Николаевич» // Там же. Кн. 5. М., 2001. С. 146–152.
Пересмотр липового «дела Н. А. Козырева» тянулся полтора года. Большое внимание ему уделил назначенный в 1946 г. следователь Н. А. Богомолов (полный тезка Козырева). Очевидно, это он осмелился доказать, что «вынесенный приговор (25 мая 1937 г.) по делу Козырева состоялся по необоснованным данным». Весьма примечательная для бериевского периода формулировка. По существу, она призывала к пересмотру дел остальных астрономов, осужденных одновременно с Козыревым, но применена была к единичному случаю, да и в этом случае не привела к реабилитации, хотя дала многое – свободу. Как рассказывал сам Н. А. Козырев, решающим к концу пересмотра дела был вопрос следователя: «Скажите, вы верите в Бога?», на что Козырев ответил утвердительно, после чего услышал
Н. А. Козырев был освобожден условно-досрочно в последних числах декабря 1946 г. Несколько дней он провел в Москве: московские визиты, прежде всего в Академию наук, были связаны с определением на работу и подготовкой диссертации. Г. А. Шайн, хлопотавший об освобождении Козырева, пригласил его в Крымскую астрофизическую обсерваторию, образовавшуюся за два года до описываемых событий (академик Шайн был назначен директором этой еще только зарождавшейся обсерватории).
Через три с небольшим месяца после своего освобождения Н. А. Козырев защитил докторскую диссертацию. А. И. Кульпин объясняет, что при этапировании из Дудинки в Москву Козырева «согревал пакет, зашитый в нательной рубашке», в котором «находилась законченная в черновом виде его докторская диссертация». Статью Кульпина можно назвать «невыдуманным рассказом», поскольку пакет – это не вымысел. Письменные наброски диссертации в объеме общей тетради все-таки существовали. Составил их Н. А. Козырев в Дудинке и Норильске, когда был временно расконвоирован. Затем, при повторном аресте, Козырев какими-то только ему ведомыми путями переправил эту тетрадь в Москву академику В. Г. Фесенкову, от которого получил ее при освобождении.
От набросков до окончательно оформленной диссертации – долгий путь, тем более что в набросках никак не могла быть отражена литература, вышедшая за десять лет заточения. Ее требовалось пересмотреть и сопоставить собственные мысли со взглядами, появившимися в мире на предмет исследования. Защита докторской диссертации Н. А. Козыревым состоялась в Ученом совете математико-механического факультета Ленинградского университета 10 марта 1947 г., что зафиксировано документами и сообщениями в печати. Официальными оппонентами по диссертации выступили член-корреспондент АН СССР В. А. Амбар-цумян, профессор К. Ф. Огородников и профессор А. И. Лебединский. Защита прошла успешно и была утверждена Ученым советом ЛГУ, на основании чего в 1948 г. решением Высшей аттестационной комиссии (ВАК) Н. А. Козыреву была присуждена искомая ученая степень.
Диссертация под названием «Источники звездной энергии и теория внутреннего строения звезд» опубликована в «Известиях Крымской астрофизической обсерватории АН СССР», научным сотрудником которой он состоял до середины августа 1957 г. Этот капитальный труд Н. А. Козырева положен в основу его последующих исследований в разных направлениях – астрономическом, физическом, философском.
Каждый год дважды, весной и осенью, Н. А. Козырев выезжал в Крым для астрономических наблюдений. Он написал еще ряд статей, не имеющих прямого отношения к основной линии его исследований. В их ряду следует назвать статью об атмосфере Меркурия, в которой он, опираясь на собственные наблюдения ночной стороны планеты, попытался рассчитать вероятность присутствия у Меркурия сильно разреженной водородной атмосферы, непрерывно образующейся за счет захвата частиц солнечного ветра. Другая статья, также основанная на наблюдениях, посвящена Сатурну и его кольцам, в которых им обнаружено присутствие водяного пара, появляющегося под влиянием «фотовозгонки». Этот термин Козырев ввел впервые, понимая под явлением фотовозгонки разрушение солнечным излучением кристаллической решетки льда, составляющего кольца вокруг Сатурна. Работа Козырева вызвала возражения американских астрономов Д. Койпера и Д. Крикшенка, истолковавших свои наблюдения присутствием в Сатурновых кольцах аммиачного льда, но позднее они согласились с объяснением Козырева.
В новую фазу вступили лабораторные эксперименты ученого: принимая во внимание крайнюю малость наблюдаемых эффектов, нужно было усовершенствовать аппаратуру и способы регистрации, чтобы устранить влияние наблюдателя и всевозможных помех. Изобретательство и конструирование аппаратуры – забота самого исследователя. Вначале ему помогал советами Л. А. Сухарев, в осуществлении конструкций – Д. С. Усанов. С февраля 1963 г. самым надежным помощником стал В. В. Насонов, инженер завода «Равенство», пришедший однажды в лабораторию Козырева, а затем работавший почти ежедневно (точнее, вечерами после работы, без оплаты).