Московское танго

ryzaya

Опять приступ веселья. А что не смешно? Пасть ниже не куда, но при этом иметь принципы. Еще как смешно.

Смеясь, отталкивает кавалера и падает на колени к другому. Не красивый. Без разницы. Глаза карие. Подходит.

Черный.

Темно. Сыро. Холодно. Но она не чувствует его. Знает, что холодно, но кожа не реагирует на раздражитель. Выпитое вечером обволакивает ее и укачивает, как в колыбели. Когда была маленькой. Или на руках. ЕГО руках. Вот черт! Не думать. Не вспоминать. Забыть.

Глаза с невероятным усилием открываются

и видят звездное небо. Глубокое, черное, манящее. Звезды смотрят с жалостью и легким презрением. Даже они ненавидят ее. Она не расстраивается. Ее все и всегда ненавидят. Привыкла. Да и ненависть не так уж плоха, а ненависть неба надо заслужить. Она заслужила.

Ну что вы смотрите? Ну лежит, отдыхает. И вы туда же!

Руки нащупывают асфальт. Мокрый. Такой приятный. И лежать так приятно на нем. Никуда не пойдет. Здесь и останется. Сквозь пелену душевного спокойствия ее вырывают руки. Сильные. Мужские. Только действуют они не нежно, а грубо и бесцеремонно. Их много. Поднимают с земли. Голова от удара пощечины просто разламывается, а глаза опять безвольно закрываются и остается только слух. Голоса грубые, насмешливые. Какой обезьянник? Куда ее везут?

Желтый.

Бледные бежевые обои с цветочками раздражат. Вызывают затаившеюся агрессию. Комнату заливает солнечный свет и кровь в мозгу начинает пульсировать. Где она? Рядом лежит голая девушка восточной внешности и посапывает во сне. С ней приятно лежать. Она пахнет весенними цветами. Нет. Даже не цветами, а весенним лесом. Какой-то свежестью. Приятно. Кто это? Она не помнит. Во сне девушка поворачивается и обнимает ее. На прикроватной тумбочке пустые бутылки из-под рома, пива. Хочется пить. Пытается подняться в поисках жидкого. От ее движений девушка просыпается, что-то шепчет Яне и шлепает на кухню. Не одеваясь, приносит початую бутылку водки и делая глоток, предлагает ей.

– Будешь?

Кивком головы выражает согласие. Пить хочется. Неважно что.

Водка обжигает горло, но, как ни странно, приносит облегчение и обои уже не кажутся такими агрессивными. Девушка наклоняется к ней, целует в засос и со смехом толкает на кровать.

– Надеюсь, ты не собираешься уходить?

– Сделай так, что бы я не захотела.

– Легко. Раздвинь ноги.

Глава 2.

– Янка! Алкаш малолетний! Просыпайся!

Голова болела пульсирующей болью. Во рту было сухо. Тошнота медленно накрывала своими противными волнами. Приподнявшись на одном локте, Яна мутными глазами смотрела на Кристину. Голос пропал. Из горла вырывался шепот.

– Ты чего? Зачем будишь? Дай воды.

Кристина поднесла приготовленный заранее стакан холодной минеральной воды и с грустью посмотрела на нее.

– Вставай. Надо собираться.

Мысли с опозданием откладывались в подсознании.

– Куда собираться? Я никуда не хочу. Вечером только. А может и нет.

– Я сказала вставай или Стас тебя вытащит силой.

О! И Стас здесь. Сидит на кровати Кристины и молча наблюдает.

– Куда?

– В больницу.

– Что за хрень?

В какую больницу? Мед осмотр что ли?

Кристина вздохнула и подготовилась к терпеливому объяснению.

– К психиатру. Мы записаны. Не возражай. Давай собираться.

– Идите вы на хрен! Никакой психиатр мне не нужен! Охренели, что ли?

Опять ярость, опять тревога и чувство бесконтрольного протекания ситуации. Ишь, что придумали! Хватило ей психиатров за свою недолгую жизнь. Все шарлатаны. Психодокторы. Да еще и к студенческому! Прославиться на весь универ? Спасибо, не надо!

– Яна. Я серьезно. Тебе нужна помощь. Я не собираюсь смотреть, как ты гробишь себя.

– Кто гробит то? Ну отдохнула. Ну перебрала чуть-чуть. С кем не бывает? На себя посмотри.

– Перебрала? Отдохнула? Да ты год уже не просыхаешь! Чуть в летнюю сессию не вылетела! На учебу забила! Поражаюсь, как тебя на работе терпят!

– Но терпят же! И не лезьте в мою жизнь! Я сама в состоянии позаботиться о себе!

Вот и голос прорезался. И даже головная боль отступила перед лицом вмешательства в ее личное пространство.

Ну даже смешно. Веселым голосом, глядя на этих дураков она произнесла:

– Ты еще мамочке моей позвони. Может посоветует, что. Или уже звонила?

Криста несколько раз открыла рот, но так и не смогла произнести ни слова. Рядом с подругой встал Стас.

– Звонили, Яна, - спокойным голосом произнес он, - и после разговора, поверь, нелегкого, поняли: мы твоя семья. И кроме нас тебе никто не поможет. Собирайся.

Удивление Яны было искренним. Телефон мамаши они наверняка посмотрели в ее мобильнике, пока она была в отключке. Такое состояние в последний год стало нормой.

– Да вы что? У меня слов нет. Ну вы, ребята, даете… интересно, сильно ли мамочка распереживалась?

– Твоя мать несла бред про тебя. Но, к сожалению, этот бред очень напоминает твое сейчашнее состояние.

По щекам Кристины катились слезы, она даже не пыталась их смахивать.

Злость захлестнула всю Янино существо. Голос стал ядовитым и похожим на шепот змеи.

– Напоминает, да? Так пораскиньте своими куриными мозгами и постарайтесь понять, то что я сейчас скажу. Я сама решу, когда мне остановиться. Я сама принимаю решения и за себя в ответе. Мне никто тогда не помогал и сейчас мне ваша гребаная помощь не нужна! Вам ясно?

Кристина опустилась на кровати перед Яной, гладя ее по руки и ласково внушая:

– Дорогая, но ведь тогда у тебя никого не было. Сейчас есть мы. Мы тебя любим и хотим помочь. Не отталкивай, прошу. Пойми, мы все что у тебя есть сейчас. Неужели ты хочешь потерять нас? Неужели тебе безразличны мои слезы? Сделай это для меня. Прошу… я никогда себе не прошу, если не попытаюсь помочь… я умоляю тебя…

Голова девушки уткнулась к руки Яны и всю комнаты заполнили звуки невыносимой душевной боли Кристы. Она ревела и сердце выпрыгивало из груди. Она молила Бога, чтобы подруга согласилась. Это был последний шанс вырвать ее из мира алкоголя, мимолетных знакомств и, может быть, наркотиков. Криста ничего не знала.