Москва – город проклятых
Шрифт:
— Я вас понял, — скрыв недовольство, подчинился начальник охраны.
— Сейчас для меня важнее всего мои близкие, — пояснил ему Козырев. — Пока они не окажутся рядом со мной, у меня связаны руки. Поэтому я тебя очень прошу, Захар: собери десяток своих лучших парней — отбери самых надёжных. Пусть они возьмут у тех, кто остаётся, лучшее оружие и экипировку. Распорядись.
— Хорошо, — кивнул Хромов, и отвернулся, собираясь идти выполнять распоряжение.
— Захар, — снова окликнул его Козырев.
— Да, Владислав Викторович? — повернулся тот немного удивлённый.
— Передай парням, чтобы не волновались — об их семьях позаботятся. Как
— Это правильно, — согласился охранник. — У некоторых семьи остаются в Кремле. Здесь, за крепостными стенами, им ещё какое-то время ничего не будет угрожать, но лучше их скорее эвакуировать на «Большую землю». Сложнее с теми, кто находился в сбитом вертолёте. Но до них мы скоро доберёмся и выясним обстановку. Сейчас на дорогах нет никакого транспорта, да и ночь… За полчаса доедем…
— С этим решили, — подытожил президент и поставил опустевшую чашку на столик. — А теперь иди — готовь парней, через полчаса выдвигаемся!
Глава 50
Чтобы по-настоящему узнать человека, нужно, как известно, пройти с ним огонь и воду. До этого вечера личный президентский психолог-астролог казался Маргарите Павловне Козыревой случайной фигурой в окружении её бывшего супруга.
Владислав тоже относился к Альберту Бетхудову не слишком серьёзно. «Унаследовав» экстравагантного павлина от своего предшественника на посту президента, Влад даже называл его иронично «Альбертиком». Самовлюблённый, помешанный на собственной внешности и красивой одежде, с суетливыми неприятными манерами и огромным самомнением — Альбертик до этой ночи был последним мужчиной в мире, с которым Маргарита Павловна хотела бы оказаться в одной спасательной шлюпке в случае кораблекрушения. И словно в насмешку, так и случилось — их с дочерью судьбы оказались в руках психолога.
Однако в критической ситуации Бетхудов преобразился. Маргарита Павловна заново открывала его для себя. Не обладая мужественной внешностью и атлетичной фигурой, Альберт Бетхудов, тем не менее, вёл себя очень уверенно, будто до этого уже не раз выполнял обязанности телохранителя и сталкера, сопровождая кого-то по ночным улицам, кишащим стаями голодных зомби.
От долгой ходьбы все немного притомились, особенно Даша. Проводник предложил немного отдохнуть. Он присел на поребрик тротуара, закурил, лениво выпустил первое облачко дыма и снова огляделся по сторонам. Ночью малейший звук воспринимался особенно отчётливо из-за отсутствия привычного шума машин и голосов. Вначале они услышали шаркающие шаги. Там, неподалёку, определенно кто-то появился из-за угла чугунной ограды посольского особняка. Странная тень, похожая на скрюченную старческим ревматизмом фигуру, немощно брела вдоль припаркованных у тротуара машин.
— Всё же нам лучше двигаться ближе к стене, — спокойно рассуждал Бетхудов, продолжая сидеть, огонёк сигареты освещал его прищуренные глаза. Тщедушного головастика будто совсем не волновала приближающаяся фигура. Чего нельзя было сказать о его спутницах, которые изо всех сил напрягали глаза, но было слишком темно, чтобы различить что-то, кроме неясного силуэта, который медленно продвигаясь в их сторону, то и дело скрываясь за деревьями или автомобилями.
Бетхудов повернулся к четырнадцатилетней девочке, намереваясь сказать ей что-то подбадривающее, но в этот момент Даша тихо вскрикнула.
— Ой, они идут к нам!
Из мрака возникло сразу с десяток ковыляющих фигур. Впереди тащилась старуха в сером плаще, а следом остальные. Все двигались медленно, с видимым усилием, словно вирус выгрыз полупокойникам всё нутро. Только видимая медлительность стаи — обманчива. А потому бежать поздно. Бетхудов затащил спутниц в нишу ближайшего подъезда. За решёткой ближайшего окна как будто мелькнуло чьё-то испуганное лицо, и тут же скрылось за плотно задёрнутой занавеской. Железная подъездная дверь оборудована домофоном, только вряд ли им кто-то откроет, нынче каждый за себя. Остаётся затаиться и переждать опасность.
Медленные, приглушенные шаги звучат все ближе и ближе, и вот они здесь, в каких-то трёх метрах, — с виду безучастные, бредут себе мимо, будто без всякой цели. Оказалось, заражёны в этой группе сотни. Вымазанные грязью и кровью жертв они напряженно водили очумелыми глазами по сторонам, принюхивались и поворачивались на каждый шорох — взлетит ворона со столба, а они уже тут как тут. Даже дышать требовалось бесшумно, чтобы обострённый слух охотников на засёк притаившуюся добычу.
Широко распахнутыми глазами, словно завороженная проплывающим мимо кошмаром, президентская дочка провожала каждую фигуру. Губы её раскрылись и двигались, подбородок дрожал, казалось, девочка вот-вот непроизвольно закричит от ужаса. Видя состояние дочери, мать закрыла ей рот рукой. У Козыревой-старшей у самой вопль содрогания вибрировал в груди от близкого хриплого дыхания и невнятного бормотания пошатывающихся «бредунов» с бледными синюшными пятнами на месте лиц. Ею почти завладело дикое желание закричать и бежать отсюда, не разбирая дороги. Если бы не присутствие рядом дочери, она вряд ли совладала бы собой…
В этот момент поравнявшийся с ними человекоподобный мытарь в шляпе со скульптурным профилем что-то почувствовал, потому что повернулся в их строну и пристально посмотрел поблескивающими глазами. И друг неожиданно изрёк, будто в полубреду:
— Вам надо обязательно посетить мою лекцию по политологии, ведь у вас такие прекрасные…такие вкусные мозги.
Даша завизжала. Обладатель чеканного профиля и фетровой шляпы вздрогнул, как бы проснувшись, и с громким хрипом, ринулся к ним. Он был в пижаме и домашних шлёпанцах, в одной руке кухонный нож в другой что-то тяжёлое, похожее на пресс-папье. Его попутчики по охоте — те, что уже прошли дальше, тоже зашумели в волнении и стали возвращаться.
— Бегите! — крикнул Бетхудов. Маргарита Павловна схватила дочь и побежала. Психолог остался где-то позади, вероятно, всею душой преданный их семье благородный мужчина пытался задержать монстров, чтобы женщины смогли скрыться. Даша бежала и бежала, спотыкаясь и отчаянно хватая ртом воздух, словно никогда до этого не занималась теннисом. А потом вдруг споткнулась и упала. Мать помогла дочери подняться, девочка рыдала от страха и от боли в расквашенных в кровь коленках. Подбежал запыхавшийся Бетхудов.
— Она не может идти! — от отчаяния и топота приближающейся стаи у Маргариты Павловны всё поплыло в голове.
Невысокий и неспортивный Бетхудов посадил девочку себе на спину и они снова побежали…Только чудом можно было объяснить их счастливое спасение. А ещё жертвенным героизмом удивительного человека. Совершенно вымотанный он едва стоял на ногах и никак не мог отдышаться.
— Ты цела, чемпионка? — с трудом произнося слова, спросил он у девочки, осторожно ссаживая её на асфальт. Маргарита Павловна не знала, как и благодарить их спасителя.