Москва – Испания – Колыма. Из жизни радиста и зэка
Шрифт:
Пользуясь достаточной глубиной у побережья, крейсер подходил к дороге настолько близко, что расстреливал из своей артиллерии отступающих по шоссе людей буквально в упор. Трудно себе представить, что творилось на дороге. Для того чтобы увеличить количество жертв, они стреляли не прямо по шоссе, а в нависающие над ним скалы, в результате чего на отступающих обрушивались не только осколки снарядов, но и громадные камни. Счастье, что зимний день в Испании короток: с темнотой ушел отдыхать и «Канариас», перестали появляться и самолеты.
Наконец, кончилось сужение, между морем и дорогой появились если не горы, то во всяком случае возвышенности: случись это часа на три раньше, сколько людей осталось бы в живых!
С наступлением темноты несколько затихли и арьергардные бои. Начала рассасываться и масса беженцев:
Инициативные армейские командиры начали собирать своих и чужих солдат и создавать из них боевые подразделения. В общем, на дороге стало спокойнее, и появилась возможность двигаться быстрей. Конечно, быстрота была условной: ехали в полной темноте и с выключенными фарами, дорога извилистая, частые серпантины. Заехали в какое-то селение, сделали остановку. Там нашелся телеграф, по которому удалось связаться с нашими летчиками. Оказалось, что Велез-Малага (в тридцати километрах к северо-востоку от Малаги), где размещались на аэродроме наши самолеты, еще не занята фашистами. К аппарату подошел механик Костя Артемьев. Хотя почти весь аэродром залило после дождей, пилоты решили все же не уничтожать самолеты, предпринять последнюю попытку улететь: летчик садился в кабину, под колеса ставились тормозные колодки, а мотор запускался на полные обороты. По команде одновременно вышибались обе колодки, и самолет, подняв сплошную стену водяной пыли, почти с места уходил в воздух. Таким образом удалось поднять в воздух все четыре истребителя, которые взяли курс на назначенный им для эвакуации аэродром Калаондра, недалеко от Мотриля и в непосредственной близости от моря, что впоследствии оказалось для них роковым. Оставшиеся механики и оборудование грузились на автомашины, чтобы эвакуироваться.
Рассказав вкратце Артемьеву о ситуации на дороге, Киселев посоветовал не задерживаться с отъездом, а ехать немедленно, пока темно и народу меньше, пока не работают фашистские летчики и еще не перерезан последний путь к отступлению. Успокоенные насчет судьбы нашей авиации, мы немедленно тронулись в путь и часа в три ночи добрались до первого от Малаги крупного населенного пункта – города Мотриль. Тут творилось что-то невообразимое: объезда не было, шоссе шло через город, и все улицы были запружены людьми, машинами и повозками. На главной площади, через которую проходило шоссе, анархисты устроили митинг, видимо, не найдя для него более подходящего времени и места. Вся площадь забита людьми, горят яркие фонари с киловаттными лампами, с импровизированной трибуны анархистские деятели толкают зажигательные речи, в которых клеймят позором трусов-коммунистов, оставивших Малагу, когда храбрецы-анархисты стояли насмерть. Правда, не совсем было понятно, как это стоявшие насмерть в Малаге анархисты оказались в Мотриле, за сто с лишним километров, гораздо быстрее коммунистов!
Тот, кто не бывал на анархистских митингах в Испании, и представить себе не сможет темпераментность этих мероприятий: у выступавших ораторов буквально пена шла изо рта, толпа ревела, поминутно раздавались выстрелы, мгновенно возникали драки с поножовщиной. Не знаю уж каким образом шоферу Киселева Понсу удалось проехать через площадь, но наша машина плотно увязла в толпе митингующих. Быть бы нам там, наверно, до конца митинга (а кончился бы он, наверно, не раньше, чем фашисты начали бы бомбить Мотриль!), но наш шофер Хосе как-то договорился с несколькими здоровенными солдатами, которые тоже не горели желанием дослушать до конца зажигательные речи анархистов. За обещание взять их с собой они стали расчищать нам проезд руганью, плечами, кулаками, а иногда и прикладами винтовок. Постепенно мы выбрались из этого бедлама и двинулись дальше – с солдатами, разместившимися на подножках и крыльях нашей машины.
Но в пути приключилась новая беда: количество помощников настолько возросло, что наша маломощная машина аж скрипела под их тяжестью. К счастью, на окраине города были организованы заградительные патрули, задерживавшие всех бежавших с позиций военных, и наших пассажиров тут же сняли.
Пользуясь более благоприятными географическими условиями к северу от Мотриля, здесь решили создать прочную линию обороны (кстати, она просуществовала довольно долго). Всех задержанных солдат и офицеров тут же отвозили на грузовиках на сборные пункты, откуда вновь сформированные подразделения под командованием надежных офицеров сразу же отправляли прикрывать дыры в новой линии фронта. Справедливости ради следует сказать, что впоследствии в организации мотрильской линии обороны участвовали, и весьма активно, и анархистские подразделения.
Избавившись от пассажиров, мы уже беспрепятственно двигались по сравнительно спокойной дороге и вскоре встретились с ожидавшим нас Киселевым. Обнаружив после выезда из города, что мы за ними не следуем, и, зная ситуацию в Мотриле, он очень за нас беспокоился, остановил машину и решил, если здесь нас не дождется, собрать группу солдат и, вернувшись в Мотриль, искать там хотя бы наши трупы. Но, к счастью, все обошлось; мы встретились и без особых происшествий добрались до ближайшего провинциального (по-нашему областного) центра – города Альмерии.
Там мы остановились немного отдохнуть в знакомом отеле «Симон», куда вскоре подъехал и Артур Спрогис со своей переводчицей Лизой Паршиной и со всей командой. С ними был и ставший уже членом нашего коллектива бывший врангелевский ротмистр Володя Базилевич.
В Альмерии мы узнали о печальном конце нашей авиации: согласно приказу, четыре «истребка», с превеликим трудом взлетевшие с залитого водой аэродрома буквально под самым носом наступающих фашистов, должны были к наступлению темноты добраться до аэродрома Калаондра (близ города Мотриль, на самом побережье Средиземного моря, в ста с лишним километрах от Малаги) и, переночевав там, на рассвете лететь дальше к своей основной базе в Алькала-д-Энарес. К сожалению, им это не удалось: добравшись благополучно до Калаондры, пилоты зачехлили моторы и остались ночевать прямо в машинах, готовые взлететь на заре, но еще задолго до полного рассвета были разбужены сильной канонадой крупнокалиберных орудий и разрывами снарядов в непосредственной близости от них. Ни о каком взлете уже, конечно, не могло быть и речи.
Едва успев выскочить из самолетов и укрыться в канавах, ребята увидели, как крейсер «Канариас», подойдя почти вплотную к берегу, своими бортовыми орудиями бьет прямо по аэродрому. Через несколько минут от открыто стоявших на поле самолетов не осталось и щепок, так как загоревшийся в баках бензин завершил начатое «Канариасом» дело. Счастье, что франкистские артиллеристы не сумели накрыть самолеты с первого залпа и все пилоты успели покинуть свои места в кабинах.
Вообще говоря, фашисты уже давно могли бы уничтожить эти самолеты еще в Велез-Малаге, так как полностью затопленный водой аэродром никак не давал им взлететь. Но, по-видимому, они намеревались захватить самолеты целыми, чтобы иметь возможность переправить их в Лондон в Комитет по невмешательству в испанские дела, и тогда нашему представителю Майскому пришлось бы туго. Очевидно, предатели в штабе постоянно держали франкистов в курсе дела с положением авиации, и когда наши ребята, несмотря на полную теоретическую невозможность, все же взлетели, франкисты поняли, что добыча ускользнула из их рук. Тогда они решили уничтожить самолеты на промежуточном аэродроме Калаондры – о прилете туда наших самолетов фашисты, конечно, были своевременно проинформированы. «Канариас», целый день обстреливавший отступающие части и мирное население к северу от Малаги, скрытно, в темноте подошел к этому прибрежному аэродрому и в несколько залпов сделал свое черное дело.
Спасшимся от верной гибели пилотам пришлось добираться до Альмерии на случайных попутных машинах. Командир бывшей эскадрильи «граф» дон Педро доложил Киселеву обо всем случившемся, и, ввиду полной бесполезности в Альмерии летчиков без самолетов, по распоряжению самого Дугласа (Якова Смушкевича – главного военного советника по авиации в Испании, впоследствии первого в СССР дважды Героя Советского Союза, павшего жертвой культа личности Джугашвили в начале 1941 года) пилоты вместе с остальным персоналом эскадрильи были направлены на авиабазу в городе Алькала-д-Энарес.