Москва Поднебесная
Шрифт:
Было принято решение троицу изловить, задержать и изолировать. Но встал вопрос: где содержать столь опасных преступников? Ведь очевидные факты говорили о том, что троица эта не простая, обладающая возможностями исключительными, возможно, фантастическими. А посему выбор пал на бункер-полигон «Плаком».
Бункер-полигон «Плаком», строительство которого началось ещё в сорок седьмом году при генералиссимусе Иосифе, а законченно было совсем недавно, являл собой сооружение титаническое, аналогов в мире не имеющее. Двадцатитысячекилометровый комплекс, базирующийся на глубине полутора километров под землёй, изначально имел целью стать абсолютно автономным, универсальным средством защиты и обороны, а при необходимости и нападения в условиях космических
Эти люди, в основном техники и солдаты, занимались обслуживанием титанического полигона и были вынуждены находиться внутри него постоянно. Попросту говоря, жить в нём. Назван бункер-полигон был так же масштабно. «Плаком» – это сокращённо «Планета Коммунизма», коей он и должен был бы стать, случись на Земле катастрофа, способная её, землю-матушку, разрушить окончательно, до полного исчезновения. Вся промышленность, все специалисты и учёные Советского Союза, затем СНГ, а в дальнейшем и России, сами зачастую того не подозревая, ежедневно трудились над созданием бункера-полигона, чем во многом и объяснялось столь упадническое экономическое положение страны на протяжении многих лет, не считая, конечно, глупости и воровства чиновников. И хотя сам коммунистический строй в стране, споткнувшись о несовершенство идеи, пал, полигон переименовывать не стали. Так он и остался «Планетой Коммунизма». «Плакомом». Правда, некоторыми инициативными деятелями предлагались и другие, более современные интерпретации его сокращённого названия, например – «Планета Коммерческая» или «Планета Комфорта». В любом случае, внимание на этом не заострялось.
Сейчас, когда атомные разборки двух ядерных держав отошли на второй план, «Плаком» выполнял роль самого громадного в мире научного института. Сотни учёных и специалистов трудились в специализированных лабораториях бункера над всеми, какие можно представить, вопросами и задачами, возникающими по ходу движения в будущее человечества и технического прогресса вкупе с ним. Также, правда, полигон исполнял функцию уникального развлекательного комплекса.
Высокопоставленные слуги народа частенько проводили в недрах бункера-полигона свой досуг. Здесь было всё. Сауны, коктейль-бары, два кинотеатра, отель «Пять северных звёзд» – самый, к слову сказать, шикарный в мире экземпляр гостиничного совершенства. Казино и рестораны, бассейны и живая оранжерея – аналог садов Семирамиды, были предоставлены для пользования всеми, кто имел к полигону доступ. Но доступ имели немногие. Только слуги. Слуги народа…
ЗИЛ с задержанными на концертной площадке оборотнями остановился у загородной дороги возле богом забытого милицейского поста. Маленькое, потрёпанное нервной российской погодой строение из жёлтого кирпича сейчас казалось крохотной комнатушкой в коммуналке, куда совершил торжественный визит президент. Два десятка дорогих машин с тонированными стёклами, и номерами такими, что ни один сотрудник ГИБДД даже покоситься на них не посмеет, окружили жалкий пост, выдавив из себя полсотни спецназовцев вперемешку с людьми в чёрных костюмах. Среди внезапно подъехавших были военные чины в блестящих козырьками фуражках и брюках с лампасами. Были и врачи, и другие специалисты – взрывотехники, эксперты по компьютерным технологиям, агенты внутренней разведки, главы секретных ведомств и сверхсекретные сотрудники, о существовании которых не догадывались даже многие из властьпредержащих.
Инспектор Семён Бляхин, всю жизнь трудящийся на этом посту, красными перепуганными глазками взирал, как из грузовика под внимательные напряжённые взгляды спецназовцев с автоматами извлекли гудящий покорёженный холодильник, а за ним брезентовый свёрток, перетянутый бечёвкой. В свёртке кто-то слабо шевелился.
– К лифту их! – скомандовал худощавый длинный человек в военной форме, вылезший из громоздкого правительственного
«Это что же такое?», – перепугался инспектор Бляхин. Тут он увидел, что худощавый военный смотрит прямо на него. И не просто смотрит, но и манит пальцем. Семён строевым аллюром выпорхнул на улицу и, чеканя шаг, направился к отдавшему приказ.
– Как звать? – сухо произнёс секретный генерал безопасности Еремей Багдасарович Жирков.
– Семён! – отрапортовал милиционер. – Семён Бляхин!
– Так вот, Бляхин, – сурово сказал генерал, – здесь проводится секретная правительственная операция по обезвреживанию террористической группы. Никому и никогда! Я доступен?
Бляхин изобразил мимически глубокое осознание вопроса, так что стало понятно: генерал доступен.
– Никому! И ни-ког-да! – напомнил Жирков.
Но любопытство Семёна взяло верх, и он, чувствуя в генерале родственного человека, одной, так сказать, структуры, сам поражаясь своей наглости, спросил:
– А чего же их в лес-то? Могли бы и здесь.
Но ответа не получил. Только взгляд, полный угрозы и обещания капитальных неприятностей.
– Продолжать нести службу, Бляхин!
– Есть! – козырнул Семён и вырезал из памяти всё, что видел за последние полчаса.
Тем временем спецназовцы с задержанными на руках, окружённые страховочной группой агентов спецслужб, сплошь обряженных в чёрные дорогие костюмы, углубились в лес. Оставшиеся специалисты, тихо посовещавшись, недолго думая, расселись по машинам и укатили в сторону Москвы. Тем временем группа с задержанными продвигалась в чащу. Конвоиры преступной троицы остановились только когда подошли к воротам бетонного забора в глубине леса, на которых красовалась затёртая дождями и выжженная солнцем, с гнутым верхним левым краем, табличка:
Дачный посёлок «Бобрихово»
Открылись ворота, и группу встретил прищурившийся бородатый дед. В кирзовых сапогах, латаных штанах и рубахе навыпуск, он выглядел совершенно как любая спившаяся деревенщина. Однако дюжие хлопцы все до одного почтительно поздоровались с бородатым стражем врат и прошли внутрь.
Дачный посёлок состоял всего из трёх обветшалых дач, построенных, должно быть, ещё во времена татаро-монгольского нашествия, и маленькой сторожки, видом своим напоминающей вот-вот готовый рухнуть, изъеденный термитами, прогнивший деревенский сортир. Но это было лишь внешней маскировочной бутафорией. Как, впрочем, и сам дед – охранник. Никакого дачного посёлка «Бобрихово» в действительности не существовало. Никакой исстрадавшийся по лесному уединению горожанин не сумел бы арендовать здесь дачку на месяц-другой ни за какие деньги. Это был запасной контрольно-пропускной пункт в бункер-полигон «Плаком». А дед… Дед вообще был личностью легендарной. Комдив Заболотский, лично курирующий проект «Бункер-Плаком» с семьдесят четвёртого года.
Тут становится понятным удивление постового Бляхина, впервые наблюдавшего массовый приезд сильных мира сего к его непримечательному милицейскому обиталищу.
Все визиты в бункер-полигон всегда, по написанному ещё в советские годы уставу, совершались строго из Кремля по сверхсекретной и сверхскоростной подземной железнодорожной ветке. Но тут был случай чрезвычайный. Не везти же столь опасных преступников в самое сердце родины, чтобы оттуда доставить в полигон? Вот и сгодился запасной вход. Пользовались им крайне редко. За всю историю существования бункера всего два раза. Первый в 1966 году, когда в горах Алтая была обнаружена разбившаяся летающая тарелка. Её останки, а также и останки двухметрового инопланетянина, транспортировали для дальнейших исследований в бункер. И второй раз в 97-м, когда пьяный президент Хмельцин, отменив все официальные встречи на неделю, остановил кортеж по дороге и, не желая терять время в поездке до Кремля, настоял на открытии входа в бункер из леса. Отказать ему тогда не могли.