Москва Поднебесная
Шрифт:
Сипя от ужаса, Катерина таращилась на дрожащее свинское рыло подруги и ощущала, как водка, пройдя по пищеводу, растекается тёплым воском в желудке.
– Сука! – прохрипела звёздная певица.
– Сама ты сука! – Эллада победоносно ослабила хватку. – Сука и свинья!
В домике
– Иван Афанасьевич, к вам посетители, – прозудел в селекторе голос секретарши Зины, – пускать?
– Кто такие? – насторожился начальник.
– Первый раз вижу. Говорят, по поводу переговоров на самом высоком уровне.
– Переговоров? –
Посетители, молодой человек и морщинистый старик, двинулись к двери начальника треста. За ними, ранее не замеченный секретаршей, появившийся словно из ниоткуда, величественно шествовал огромный пятнистый пёс.
– С собакой нельзя! – закричала Зиночка, испугавшись невесть откуда взявшегося зверя. Четвероногий посетитель остановился и замер, глядя огромными глазами на девушку.
– Уберите животное, – пискляво приказала служительница офиса. Но никто её не послушал. Совершенно по-человечьи собака встала на задние лапы и подошла к секретарше, покачивая хвостом. Зина ошалело отпрянула, врезавшись в стену, с которой шумно упал календарь. Пёс же, став ростом метра под три, остановился у парапета конторки, протянул лапу и завладел кофейной чашкой секретарши.
– Фу! Фу, нельзя! – вскрикнула Зина, выпучив глаза.
Однако пятнистый зверь, игнорируя запрет, саркастически ухмыльнулся и, как ни в чём не бывало, изящно отхлебнул дымящийся напиток, не по-собачьи вытянув нижнюю губу. Видно, кофе ему понравился, потому что он, раскрыв чудовищно огромную пасть, отправил в неё саму чашку и, похрустев стеклом, спокойно проглотил. Зина упала без чувств, а троица отправилась в кабинет гендиректора.
– Добрый день! – поздоровался старик, первым войдя в кабинет. За ним следом вошёл красивый молодой человек с пятнистой собакой.
Иван Афанасьевич Берг подозрительно осмотрел гостей и изумился крайне, увидев здоровенную псину.
– Это что? – брови его приподнялись, а папахоподобная шевелюра, казалось, съехала на затылок.
– Вы о чём? – хитро прищурился старик.
– Собака ваша? – громыхнул Берг тревожно.
– Он с нами, – согласился молодой человек, погладив пса.
– Вам здесь что, балаган? – брызнул директор треста из-под густых усов. – Вы в своём уме? В кабинет с животными?
– То есть, вы хотите сказать, что в кабинет животным нельзя? Однако сами сидите в кабинете? Следовательно, животным не являетесь? – поинтересовался старик, задумчиво осматривая обескураженного начальника. – Тогда кто же вы? Какое существо?
– Убирайтесь! – гаркнул Иван Афанасьевич страшно, словно врезавшийся в айсберг танкер. Это, однако, ничуть не испугало посетителей, а даже раззадорило. Пёс снова, как и в приёмной, встал на задние лапы, коснувшись кончиками ушей навесного потолка, и гавкнул. Гавкнул так, что от мощнейшей звуковой волны начальнику стало нехорошо, а в ушах загудело, словно рядом взорвался фугас. Берг побледнел и вжался в кресло.
– Вы не ответили на вопрос, – напомнил старик.
– Я – я – я, – начал, заикаясь, Берг, – я – человек, – пропищал
– Верно, вы человек – один из видов многообразной фауны планеты. В сущности, такое же животное, как и любое другое существо, движущееся по нити событий от рождения к смерти, правда, наделённое уникальным сознанием. И то, что вы директор, тоже верно. Поэтому, собственно, мы к вам и пришли. Нам нужен ваш офис.
– Мой офис? Зачем? – Иван Афанасьевич с ужасом косился на собаку, которая без приглашения уселась на стул возле стены и положила по-ковбойски лапу.
– Мы планируем вести здесь переговоры.
– Но это мой офис, – задрожал Берг. Он пытался внутренне себя успокоить, повторяя, словно молитву: «Она дрессированная, дрессированная, что тут такого?». Однако тревога только нарастала в душе. – Этот офис мой, – повторил он вслух, но как-то менее уверенно. Ивану Афанасьевичу вдруг стало очень страшно. Он был уверен, что сейчас должно произойти что-то чудовищное. Возможно, даже убийство.
– Это почему вы так решили? – вопрос задал пёс. Голос его, низкий и бархатистый, был вовсе не страшным и не зловещим, однако Иван Афанасьевич напугался до смерти.
«Я рехнулся, – решил он, и от осознания этого ему стало ещё хуже. Директору треста захотелось заплакать, захотелось, чтобы кто-нибудь его немедленно пожалел. Его чёрные усы, словно в момент отсырев, беспомощно повисли, зрачки расширились, и нижняя губа непроизвольно задрожала. – А может, это сон? – с надеждой подумал он. – Надо немедленно проснуться!». – Решив это, Берг суетливо осмотрелся, увидел на столе графин с водой, схватил его и, зажмурившись, выплеснул себе на лицо.
– Вам жарко? – поинтересовался пёс.
– Мне? – спросил директор, не открывая глаз. – А кто здесь? Кто это спрашивает?
– Меня зовут Берг, – представился пёс.
– А-а-а, – закивал директор, не желая разжмуриваться. – И вы Берг?
– Совершенно верно. Мы с вами тёзки.
– Понятно. – Директор олигофренически улыбнулся. – И вам нужен мой офис?
– Вы поразительно догадливы! – похвалил пятнистый посетитель.
В голове начальника треста вдруг словно что-то взорвалось.
– Берите! – вдруг самоотречённо вскрикнул он и вскочил из-за стола, непременно задев его огромным животом. Однако и сейчас глаз он не открыл, а для пущей надёжности заслонил их ладошками, как ребёнок. Аккуратно, вдоль стеллажей, Берг попятился к двери.
– Вы что же? Так прямо и уйдёте?
– Я в домике! – ответил директор, хихикнув. – Я в домике, а вас никого нет!
– Интересная версия, – задумался тёзка гендиректора.
Дошаркав до двери, обладатель «папахи» остановился и замер, словно ныряльщик перед прыжком с трамплина, а после, резко одёрнув руки, открыл глаза. Он увидел, что пёс теперь сидит в его кресле и, дымя его же недокуренной сигарой, деловито просматривает бумаги, а двое сопровождающих с родительским умилением смотрят на говорящего питомца. К тому же он вдруг заметил, что у старика из-под плаща торчит самый натуральный хвост.