Москва тюремная
Шрифт:
Спустя несколько дней останки Луки нашли упокоение на Хованском кладбище. На могиле его нет креста. Над холмиком возвышается небольшая деревянная пирамидка со скромной табличкой: фамилия-имя-отчество, даты рождения и смерти. Со временем деревянная пирамидка рассыплется в труху, пожухнет надпись на табличке, а могилу сравняет бульдозер. И единственной памятью о бывшем заслуженном стукаче станет лишь никому не нужное признание, хранящееся на стеллажах архива...
ТЕКСТИЛЬЩИКИ, ИЗ № 77/6 «ДЕТОУБИЙЦА»
Не прелюбодействуй.
Убийство матерью новорожденного ребенка во время или сразу же после родов, а равно убийство матерью новорожденного ребенка в условиях психотравмирующей ситуации или в состоянии психического расстройства, не исключающего вменяемости, — наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.
Статья 106 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Есть женщины, рано или поздно осознающие: молодость преходяща, красота не вечна, а прелести, на которые клюют мужики, — товар скоропортящийся... А ведь время неумолимо бежит. Вот и одну подругу в загс увезли, и другую, только я, дура, в старых девках засиделась...
Женщины, которые так считают, как правило, очень хотят выйти замуж.
И есть женщины, рано или поздно осознающие: зрелость неизбежно сменяется старостью, главное в бабе не красота, а ухоженность, да и мужика можно подыскать другого, покрасивше и побогаче, а не этого сидящего перед телевизором пьяного урода в грязных носках, который копейки в дом принести не может... А ведь время неумолимо бежит. Вот и одна подруга развелась, и вторая, и обе сразу помолодели на десять лет, и только я, дура, всю жизнь за уборкой, стиркой да готовкой проведу.
Женщины, которые так считают, как правило, очень хотят развестись.
Наташа Станпакова относилась к первой категории — в силу возраста, общественного статуса и недостатка жизненного опыта...
(По просьбе правоохранительных органов авторы изменили фамилию фигурантки.)
А как же не стремиться к замужеству, если тебе уже целых двадцать два года, если большинство подружек по школе да ПТУ уже катают по дворам детские коляски, если даже бабки, сидящие на скамейках у родного подъезда, неодобрительно шушукаются при твоем появлении: мол, засиделась Колина дочка в девках!
Да что там бабки!
Даже родной отец, вот уже полгода не получающий на своем заводе зарплату, однажды выпалил в сердцах: «Хоть бы замуж тебя кто взял, дуру такую... Копейки в дом не приносишь, а ведь кормить тебя да поить... Сдалась на нашу голову!»
Девушка не смела перечить — ни насчет дуры, ни тем более насчет копейки, которую она действительно в дом не приносила. Да и где ее в этом убогом райцентре взять, копейку-то: половина предприятий закрыта, а там, где еще работают, зарплату не платят. Правда, после окончания ПТУ Наташа пыталась вступить в ряды торговок сигаретами и пивом на жэ-дэ вокзале, но злые тетки, оккупировавшие перроны, не приняли ее в свой круг. Она пыталась работать самостоятельно, таясь от соперниц, но вскоре была повязана за безлицензионную торговлю милицией. Так девушка впервые познала жестокие законы конкурентной борьбы. Профессия швеи-мотористки, полученная по окончании «бурсы», была в городке неактуальной: из всего Наташиного выпуска на фабрике работатало лишь три девчонки, да и то задарма, без зарплаты.
— Мы еще хорошо живем, — говорил отец. — Вон, в Костромскую область к братану ездил... Так там треть деревень до сих пор без электричества! Завезут соляру для дизеля — есть свет. Не завезут — кушай самогон при лучине...
От жизни такой оставался лишь один выход: замужество.
Наташа стремилась замуж. Очень стремилась. Наверное, ни один солдат-срочник не стремился на дембель так люто и отчаянно, как она — покинуть родной дом.
Со свойственным возрасту максимализмом она мечтала о красивом благородном мужчине с внешностью Саши Белого из сериала «Бригада» с соответствующим джентльменским набором: «Мерседес» на пол-улицы, походы в казино, заграничные курорты, дорогие подарки. Чтобы обеспечивал ей «красивую жизнь» и мог дать любому в морду. И чтобы подруги завидовали. Она даже трахаться начала много позже сверстниц, не с тринадцати, как было тут принято, а лишь в семнадцать, тем самым вызывая насмешки и недоумение подруг.
Насмешливые подруги не понимали глубины Наташиного замысла: при знакомстве с перспективным мужчиной девственность всегда можно продать подороже! Так, во всяком случае, считала она сама.
Правда, со временем от наивного максимализма не осталось и следа. Бытие в городке было далеко не кинематографическим. Мужская часть населения выглядела плюгавой, засаленной и как будто даже застиранной, чем-то неуловимо напоминая шмотки из секонд-хенда. «Мерседесов» на пол-улицы здесь в глаза не видели, так же как и казино. Поездка в Москву приравнивалась к путешествию за границу. А самым богатым мужчиной считался волосатый азербайджанец Мамед, держащий в городе торговлю цветами, а по смутным слухам, — и наркотиками.
И до обидного не наблюдалось мужского благородства... Местные пацаны даже в глаза обзывали девчонок «поревом» и «телками». В их глазах особы прекрасного пола были лишь потенциальными объектами совокупления. К тому же едва ли не все население городка злоупотребляло продукцией местного ликероводочного завода и даже техническими спиртосодержащими жидкостями. Многие курили «дурь», некоторые сидели на «игле». И оставалось лишь удивляться, где эти нищие берут деньги на алкоголь и наркотики.
К восемнадцати Наташа наконец осознала: мечты о красавце-мужчине лучше отставить как несбыточные и попытаться подыскать что-нибудь попроще, поближе. Круг развлечений в маленьком городке невелик. Единственным местом, где можно было заклеить мужика, оставался дэка, где в будни по вечерам крутили фильмы из жизни суперменов да терминаторов, а в субботние вечера устраивали дискотеку, или, поместному, «дискач».
Наташа хорошо запомнила тот «дискач», на который она впервые пошла с твердым намерением «сняться». Вечером забежала к подруге Таньке: покурить, посплетничать, а если повезет — выпросить на пару часов ее самое крутое платье, с декольте до самого пупа. Подруга отличалась понятливостью и проницательностью и, сдергивая с вешалки наряд, одобряюще улыбнулась: все правильно, Натаха, гулять надо, пока молодая, а не целку-невидимку из себя корчить! Сколько той жизни... Да и что это за жизнь!
Вот на «дискаче» действительно жизнь: блики цветомузыки, импортные песни, зажигательный русский «казачок» под ритмы чикагского рэпа и вообще веселье через край... А главное — «медляк», то есть медленный танец, на который пацаны приглашают девчонок... Правда, в полутьме пацаны нещадно лапают партнерш, но ведь, может, среди парней тоже есть порядочные?! В смысле — которые замуж предложат.
В тот же вечер она и познакомилась со своим первым парнем, прыщавым студентом местного политехникума. Правда, до красавца-мужчины ему было далеко, да и «Мерседеса» на пол-улицы у него не наблюдалось. Зато было место для встреч — комната в общаге, где молодой человек почему-то жил один. Наташа, памятуя о порядочности и вообще о девичьей чести, отдалась ему лишь на второй день знакомства. Акт великого таинства любви совершился на железной казенной койке. Запомнилось почему-то, как жутко скрипел панцирь железной кровати и как соседи за стенкой, не выдержав, спустя минут десять начали стучать.