Москва закулисная-2 : Тайны. Мистика. Любовь
Шрифт:
Секс — дело честное
Одни специалисты по театру утверждают, что театр — это секс. Другие этим самым сексом занимаются. «Секс. Ложь. И видео» — лучшего названия не найти, чтобы публика побежала в театр сломя голову. Хотя ханжи и моралисты вздрогнут, когда узнают, кому принадлежит идея столь сексуальной постановки. А в знаменитом театральном подвале на улице Чаплыгина эта идея пришла в голову:
1. Двум мужчинам
2. Двум начальникам
3. Одному 65,
Это художественный руководитель «Табакерки» Олег Табаков и худрук Саратовской академической драмы Антон Кузнецов. Именно они всеми театральными способами навязывают мысль, что
СЕКС — ДЕЛО ЧЕСТНОЕ
В поисках целомудрия нашли член — Как возбудить мужчину — Женщина — это не шпроты в масле — Игра в секс без пауз — Психотерапия в «Табакерке»
Антон Кузнецов:
— В России о лжи говорят. О видео меньше. О сексе — мало и робко.
Олег Табаков:
— Мы ханжи в этом вопросе. Ханжее нас только американцы. При всей эпатажности материала эта вещь целомудренная и чистая.
В поисках целомудрия я спустилась в темный подвал «Табакерки», где уже полчаса как шла репетиция, и услышала закадровый мужской голос с мягкими интонациями:
— Расскажите о самом необычном месте, где вам пришлось мастурбировать.
Ничего себе целомудрие! — подумала я. Про мастурбацию монотонным голосом отвечала хорошенькая девичья головка с монитора. А в это время актриса Марина Зудина (Анна) говорит актеру Максиму Виторгану (Грэм):
— По-моему, секс преувеличен. Слишком большое количество людей придает ему большое значение. И это совсем не правда, что женщинам необходимо, а мужчинам обходимо… то есть я хочу сказать, что он им совсем не обходим… Запуталась!..
Расхохоталась.
Да, похоже, в «Табакерке» всерьез решили разобраться с сексом. И сделать это посредством киносценария некогда нашумевшего в Каннах американского фильма «Секс. Ложь. И видео». Малобюджетное параллельное кино тогда поведало миру историю двух мужчин и двух женщин. Сестры — Анна и Синтия — буквально как лед и пламень. Анна — скромнейшая из скромнейших, закомплексованная и как следствие — порядочная. На Синтии пробы негде ставить, веселенькая шлюшка. Она спит с мужем сестры Джоном. А Анне нравится дружбан Джона Грэм, который приезжает в их город. У Грэма странное хобби — он записывает на видеокамеру сексуальные откровения женщин, проделывающих перед камерой разные штуки. Любовный квадрат, замешанный на сексе, лжи и видео.
Анна и Грэм. Этот увалень ей явно нравится. Но он ей сообщает:
— Я импотент.
— Вы что, серьезно?
— Ну скажем так, в присутствии партнера у меня не возникает эрекции. Поэтому с практической точки зрения я — импотент.
— Вас это беспокоит?
— Нет. Я знаю не так много парней, способных хоть что-то соображать во время эрекции. Поэтому я дам любому из них несколько очков форы по части самоконтроля.
Этот диалог об импотенции идет под страстную «Беса ме мучо». Текст шокирует. А режиссер Кузнецов не дает возможности опомниться от сексуальных откровений героев, то и дело погоняет ритм спектакля. Его он держит динамикой мизансцен, звуком, техническими штучками. В частности, к ним относится и видео, которое
Вот, например, на экране Анна и Грэм пришли снимать квартиру. И пока они с хозяином осматривают ванно-кухонное хозяйство, ее сестрица дома совокупляется с ее мужем. Конечно, постель можно было бы устроить прямо на сцене, но режиссер перенес ее на другой экран. Очевидно, исходя из принципа, что эротика в театре всегда смотрится хуже и фальшивее, чем в кино. И вот на широкую грудь Джона (Ярослав Бойко) сверху легла красивая головка Синтии (Анастасия Заворотнюк). Тангообразная тягучая музыка.
Кстати, видео отсняли в «Табакерке» еще весной за двое суток. И сутки ушли на монтаж. Из 32 кадров осталось 20.
Синтия и Грэм.
— Синтия Бишоп. Сестра Анны Мелани.
Красивая длинная нога светится через боковой разрез платья и нагло выставлена вперед. Всем своим видом Синтия соблазняет парня. И это явно не устраивает Кузнецова.
— Ты должна представиться, как Мерилин Монро. Подавать ему себя должна как подарок. — И подручными мужскими средствами демонстрирует актрисе, как соблазнить с ходу мужика. К ситуации подключается Олег Табаков, до этого тихо сидевший в третьем ряду.
— Вы поймите, если нет азарта, то мы ее (Заворотнюк. — М.Р.) обворовываем, переводим в категорию статистов. Поза может быть любая, но не в ней дело. Ты предлагаешь себя, но обаятельно это будет только тогда, когда женщина это делает активно и заинтересованно. А когда она предлагает себя, как шпроты в масле, то…
Далее Табаков издает несколько выразительных звуков в подкрепление своей плутовской мимики.
Получив порцию вливания, артисты отдались сексу с новыми силами. Тут следует заметить, что разговор об этом щекотливом деле идет без обнажения, более того — без объятий, лобзаний и почти без прикосновений любовников. Как успел мне сказать до репетиции режиссер, они затеяли философский разговор на эту тему. А именно, может ли человек быть счастлив, если его чувственность отсутствует.
Театр решил честно поговорить о сексе, и это оказалось делом трудным и унизительным.
Во всяком случае актриса Заворотнюк, которая похотливо елозит на скамейке, как на коне, перед Грэмом, время от времени крестится и говорит: «Прости меня, Господи». Ее можно понять, когда она в камеру Грэма расскажет свою историю:
— В четырнадцать лет я увидела мужской член. Он был весь в венах, в складках…
— Каков он на ощупь?
— Он очень мягкий… и не такой, как я думала. Я думала, что он гладкий и твердый, как пробирка.
Режиссер объявил перерыв аккурат в тот момент, когда сексуальная исповедь Синтии перекочевала на монитор. И она спросила с экрана: «Хочешь, я сниму юбку?» На что последовал вопрос Грэма: «Ты всегда ходишь без трусов?»
Во время перерыва.
Антон Кузнецов закурил, не потому что нервничал, а потому что хотел курить.
— Скажи, произнося со сцены такие откровения, ты столкнулся с тем, что артисты зажимаются? Стесняются?
— Не только артисты, но и я сам. Мы можем показать голого актера, ничего страшного зрители не увидят. А вот серьезно говорить об этих вещах, чтобы они стали личными, — тут возникают проблемы… Но если о них говорить откровенно, они не будут вульгарными и пошлыми.